В этом году все не так, начиная с этой чертовой пандемии. Грибов практически не было в августе, сентябре и октябре, и сколько мы не ходили по своим тайным тропам под Берлином, находили лишь десяток хлипких сыроежек и пару-тройку водянистых моховичков. А в начале ноября вдруг пошли белые, как будто ждали, когда в городе все окончательно закроют на «локдаун» и из всех радостей жизни только и останется – гулять на свежем воздухе в парке и ездить по грибы.
В моей жизни сбор грибов занимает особое место – это эдакое удовольствие, массовое сезонное хобби , привезенное многими бывшими москвичами и питерцами с постсоветского пространства вместе с другими непонятными местным аборигенам привычками, вроде варки варенья. У нас было принято осенью ездить по грибы семьями, а порой и целыми конструкторскими отделами.
В моем детстве, когда мы жили на даче, то ходили по грибы «за болото», только там можно было найти нарядные подосиновики с алыми шляпками, крепкие подберезовики-черноголовики и, наконец, цари грибов, мечта каждого грибника – белые. Метров сто приходилось идти по настоящему болоту, ощупывая палкой трясину, прыгая с кочки на кочку ,боясь оступиться, на самых опасных участках лежали бревна, балансируя по которым, ты все- таки выбирался на твердую сушу и с облегчением выдыхал. Теперь можно было искать грибы – и какой это был азарт, восторг, удовольствие…
«Тихая охота» благополучно переехала с нами в Германию. По моим наблюдениям , если в немецком лесу встречаешь грибника , то можешь смело вступать с ним в разговор по-русски. Вся осенняя лента Фейсбука пестрит полными лукошками грибов, собранными моими подружками. Настоящая ярмарка тщеславия - кто больше? Мы и в Германии охотно собираем грибы и делимся рецептами маринада и засолки. Нашим детям нас не понять.
- Мама, но зачем ползать по лесу? Чуть живая пришла и сама говоришь, спину ломит. Если уж так хочется грибов, купи банку в русском магазине…
Ну, не понимают нас наши дети!
Впрочем, история, которую я хочу рассказать, произошла на заре нашей эмиграции, когда я жила в Кельне.
Была у нас там одна знакомая Людмила, бывшая питерская балерина. Дама экстравагантная, яркая , с бурной биографией в прошлом. Как я поняла из ее сбивчивых и часто противоречащих друг другу рассказов о жизни , в Германию ее привез один достаточно богатый немец. Он неосторожно по делам своего бизнеса заехал в Санкт-Петербург в начале перестройки. Времена стояли лихие, бурные, все стремительно менялось, в воздухе запахло свободой, а главное открылись границы. Немец попал на балет «Лебединое озеро», тогда всех иностранцев водили в Мариинский театр на балет, это как бы входило в обязательную программу, как и осмотр архитектурных красот города. А в «Мариинке» после окончания балетного училища в кордебалете и танцевала тогда еще совсем юная Люда. Была она, как и положено балерине -легка, тонка и изящна, да и личико имела вполне смазливое. По какой-то счастливой или несчастливой, кто знает, случайности на выходе они столкнулись, да так удачно, что немцу удалось с Людочкой познакомиться и пригласить ее на ужин. Ужин, как водится, плавно перетек в завтрак, и немец не успел опомниться ,как с юной женой-балериной оказался уже не на холодных берегах Невы, а на родных берегах Рейна, в собственном фамильном доме .
Через полгода начались нестыковки. Русская широкая душа никак не совмещалась с педантично-практичной и мелочной , на взгляд моей знакомой, душой немца. Первая требовала размаха и обильных застолий , а вторая прижимистости, экономии и расчета. Тогда в конце 90-ых русская богема охотно ездила в Германию , а Людочка любила шумные вечеринки с гитарой, песни и пляски, стихи авангардных поэтов, домашние выставки подающих надежды бородатых художников и охотно подкармливала всю эту пеструю и нищую публику. Словом, была этаким меценатом.
- А чего не дать? - рассуждала Людочка. – Деньги-то не свои, немецкие…
В первые месяцы мужу это даже нравилось, этакая русская экстравагантность… Но через полгода, подсчитав расходы, он схватился за голову. А тут еще Людочка погожим августовским вечером уехала в загородный дом, куда некстати нагрянул муж, и застал ее в пылких и не очень трезвых объятиях одного русского художника… Словом, юная балерина была выставлена за порог без выходного пособия.
Затем была череда романов удачных и не очень. Сумки за десять тысяч долларов , одежда от Диор , брильянты, поездки на Канары, и , наконец, страстная любовь с московским поэтом-авангардистом, конечно же нищим, но « о-очень талантливым!». Затем рождение от него сына, бегство незадачливого папаши в Москву, и как закономерное следствие - продажа всех сумок и драгоценностей от прежних любовников – ведь надо же как-то жить и кормить ребенка.
- Вот черт, не от того родила! Так бы алименты хорошие от немца получала! – восклицала она в сердцах в горькую минуту.
Словом, к моменту нашего знакомства ей было к пятидесяти. От легкой, невесомой , зажигающей взгляды мужчин Людочки осталась лишь прямая спина и чуть выворотная балетная походка. Сейчас это была довольно грузная, разбитная и повидавшая виды тетка, впрочем, не лишенная своеобразного шарма и обаяния. Она жила неподалеку от нас в социальной квартире вместе с угловатым, угрюмым сыном-подростком.
Мне она была чем-то симпатична и время от времени мы общались. Людочка была довольно колоритна, и я любила слушать ее истории, сдобренные фривольным юмором и афористичностью фраз.
- Э-э, да что ты там говоришь! , - обычно заявляла она на мои лирические разглагольствования .- Какая там Камасутра! В жизни есть только две позиции – или ты, или тебя…
Или про одних наших знакомых:
- Прекрасные люди! – и после паузы с воодушевлением. – У них есть все. Кроме денег и совести.
С Людочкой мы ездили по грибы. Тут я должна заметить, что сбор грибов к моменту нашего знакомства стал, кроме, конечно, пособия по безработице, ее основным заработком.
Дело в том, что Людочка знала потрясающие грибные места, где собирала в удачный сезон неимоверное количество белых грибов и сдавала их в итальянские рестораны. Оказывается, в итальянской кухне огромное число блюд основано на белых грибах. Килограмм свежих крепких боровиков стоил тогда 25 марок – совсем неплохие деньги. Конечно, свои тайные золотые места она никому не показывала. Но той осенью у нее сломалась машина и ездить за грибами стало не на чем, пришлось искать компаньонку. Выбор пал на меня, так как у меня была машина и я без труда ездила на достаточно долгие расстояния, а во-вторых, и я думаю, это было решающим – я не претендовала на ее заработки. В то время я жила легко и достаточно безбедно.
Словом, мы поехали за грибами. Она привела меня на ничем не примечательную полянку за густым ельником, и я остолбенела. Можно сказать, я испытала множественный грибной оргазм.
Никогда прежде мне не доводилось видеть такое количество белых грибов сразу. Коричневые шляпки всех размеров просто перли из изумрудного мха, обсыпанного еловыми иголками, плотным частоколом. Мы кинулись собирать, причем брали только молодые и крепкие грибы без изъянов, более старые и поеденные улиткой, мы безжалостно отбрасывали. Минут за пятнадцать мы наполнили два больших ведра, опрокинули их в багажник машины и азартно зашагали за новой добычей.
То был воистину грибной день! В первый раз я привезла домой пять ведер белых грибов, и мы со всеми домашними три дня их чистили , варили, мариновали и сушили. Во второй наш заход, а Людочка требовала повторять наши поездки как можно чаще, я обеспечила запасами белых грибов всех своих друзей, родственников и соседей. В третий раз, я без колебаний отдала их Людочке , и она ,выйдя из очередного итальянского ресторана с пачкой денег, щедрой рукой отсчитала мне мою долю.
Я пыталась сопротивляться.
-Да, ладно, мне это все равно в охотку, я могу и без денег. Ты же знаешь, как я люблю собирать грибы…
Но Люда была непреклонна.
- Бери, это за бензин, и вообще, твоя доля. Что бы я без машины делала?
Из леса мы выползали чумазые, в стареньких сбитых кроссовках с потеками грязи ,с перепачканными коричневыми пальцами, с еловыми иголками в спутанных волосах, но очень счастливые. В таком виде, сразу после леса Люда заходила к своим знакомым директорам итальянских ресторанов - Марко и Лоренцо. Она давно была их постоянным поставщиком, сдавала грибы ,получала деньги, подставляла щеку для поцелуя – о, эта несравненная русская фрау, бывшая танцовщица!
Когда грибной сезон заканчивался Люда подсчитывала барыши .Кстати, за те два месяца, что я ездила с ней, она насобирала денег на покупку добротного подержанного «Опеля» . Доставала из шкафа лучшую одежду, туфли на шпильках, последнее непроданное колье, ездила в парикмахерскую делать прическу и… Устраивала в ресторане у Лоренцо или Марко , каждый год чередуя, чтобы , не дай бог, не обидеть ни одного хозяина, грандиозную русскую вечеринку с гитарами, душераздирающими цыганскими и советскими песнями , зажигательными танцами- иной раз и на столе , до утра. Попасть на эту вечеринку считала за честь вся русскоязычная богема нашей земли. Даже итальянцы не выдерживали -Лоренцо начинал петь итальянские оперные партии, в молодости он закончил три класса консерватории по классу вокала, а Марко пускался в безудержный пляс с «русскими девами» и, в конце концов, женился на одной харьковчанке. Словом, это были Пиры с большой буквы, где за одним столом сидели певцы и музыканты, художники и артисты, поэты и танцовщики – все, кого удавалось собрать в эмиграции. То были настоящие русские застолья, с которых и начиналась ее жизнь в Германии и которых так требовала ее свободная, широкая душа…
За ту грибную осень я заработала приличную сумму денег, на которую купила путевку на двоих в пятизвездочный отель в Риме – поехали мы туда с Людочкой. Сходили в оперный театр на балет, вспомнили Питер, наши молодые годы, выпили в дорогом ресторане бутылку коллекционного шампанского…
- И что ты в ней нашла? - недоумевал мой муж. - Она так не похожа на твоих интеллигентных подруг. Неудачливая, нелепая баба…
- Ты просто ничего не понимаешь в женщинах... И вообще, я очень люблю собирать грибы. - отвечала я.
И муж со вздохом соглашался.