Посмотрела я тут в Новый год прошлогоднюю фильму "Чук и Гек: большое приключение".
Исключительно в инспекционных целях: а можно ли сие творение показывать мелким? Мелкие почти доросли до возраста книжных чукогеков - вдруг им зайдет?
Им точно не зайдет, потому что им я его точно не покажу. Только оригинальный рассказ и старая-добрая советская короткометражка!
Но поделиться с кем-нибудь узретым - душа прямо-таки требует! Так что погнали!
Начинается фильм с тревожного титра: "На основе рассказа Аркадия Гайдара".
То есть даже не по мотивам, а на основе? Ясно-понятно!
И сразу же после него нас балуют любимой всеми нами нынешними режиссерами этой вашей компуктерной графикой. Компуктерный паровозик едет по компуктерному пейзажику, превращаясь в разное. Минуты три.
Затем нас поражают реальными, потрясающе красивыми и величественными сибирскими просторами.
И на этом красивом фоне закадровый голос зачитывает начало рассказа:
"Жил человек у синих гор..."
И жил этот самый человек, работающий геологом, в тайге. На геологической станции Счастье-1.
И жил он там без семьи. Вот интересно, не поэтому ли станция называлась Счастье? Чисто оговорочка по Фрейду!
Хотя о чем я?! Человек семью любит! Безмерно! Потому что пишет семье об этом в телеграммах. Прям так вот и пишет: "ЛЮБЛЮ ЗПТ СКУЧАЮ ЗПТ СЕРЕГИН ТЧК".
Я так понимаю, семья его тоже любит. И тоже безмерно. Настолько, что ему даже приходится напоминать им свою, да и их тоже, фамилию в каждой телеграмме. Чтоб не забыли склерозники юные.
Кроме того, что Серегин геолог, муж и отец, он еще и художник. В перерывах между геологией, Счастьем-1 и тоской по семье он эту самую семью рисует. Карандашом. На бумаге.
На этом моменте я в первый раз напряглась. На пяти-шестилетних малышей-погодков карандашные пацаны на рисунке геолога Серегина не тянули от слова вообще.
А через секунду нарисованные чукогеки задвигались, как на гифке, и представились... И да, Гек оказался старшим, причем сильно старшим, ибо уже пионер, да и младшему Чуку на вид не меньше семи лет.
В рассказе же, "на основе" которого это все сняли, было наоборот: Чук был старшим, Гек младшим. И какой высокий смысл был менять их местами - я в душе не представляю. Могу лишь предположить, что сценарист не перечитывал "основу" от слова вообще, а писал сценарий по памяти. По памяти себя шестилетнего.
Местные гекочуки живут в лучшем городе Земли - в Москве, а мама у них певица. И поет она в 1939м году, к слову довольно громко и противно, вокализ Эдуарда Хиля 1971го года. Тот самый, веселенький, легкомысленный, очень подходящий для времени после 37го до 41го:
Тралала-лала-лалала-лалала!
Хохо-хохохо!
И под этот самый вокализ, который каждое утро блямкает на пианинке репетирующая, а заодно косплеящая Мэри Поппинс мама, гекочуки делают зарядку.
А живут они все в большой квартире прямо напротив Кремля. Но если вы подумали, что они мажоры, то раздумывайте обратно, ибо "это коммунальная, коммунальная квартира..."
И в этой большой коммунальной квартире напротив Кремля вместе с Серегиными живут еще Сёма, сын Розы Моисевны из "Одна за всех" портной и злая соседка.
Ее так и обзывают "злая соседка". Почему она злая - неизвестно, ибо за те два с половиной калечных эпизода, что у нее было, ничего плохого она гекочукам не сделала. Более того, слова не сказала.
Хотя вру! Она на них посмотрела. Два раза. Укоризненно. Не, ну так-то да! Фу такой злыдней быть!
Тут Джонни сделал монтаж, и нас мгновенно без предисловий перенесло в зал, где гекочуки сидят на концерте у мамы-певицы, косплеящей выступающую на голубом огоньке маму дяди Федора.
А заодно делят уродливого заводного зеленого зайца с барабаном.
Нафига здоровому, упитанному, давно выросшему из подобных игрушек Геку этот уродец с палочками - один Талос ведает, но, видимо, прям очень нннадо!
А Чук зайца не отдает, играет им и в хвост и в гриву длинные уши, а заодно расставляет на свободном кресле солдатиков.
Пардон! Солдатика! Одного! На которого через секунду плюхается контр-адмирал Мордвинов из последних Гардемаринов Мадянов в роли зрителя-опоздуна. Плюхается прямиком на солдатика. Прямиком на острую солдатикову пику с флагом.
Мадянов матерится айкает, Чук бурчит, что это ПАПИНО место, и... данная история развития не получает. Зачем она была нужна - непонятно, поэтому забудьте.
А Чук тем временем заводит зайца и отпускает его поездить в проходе между креслами. Потому что... нуачоб нет? Самое подходящее время! Да и вообще! Семилетние дети же всегда себя ведут в общественном месте, как дeбилы, правда?
И десятилетние, видимо, тоже. Потому что упитанный Гек начинает громко драться с мелким Чуком.
Зрителям в зале по барабану. Только мама со сцены поет все тревожнее:
Трололо-лоло-лололо-лололо!
Хаха-хахаха!
Напоминаю, на улице 39й год, когда всыпать потерявшему берега мелкому мог любой взрослый. Уж поднять за воротник, встряхнуть и вывести из зала - сам бог велел! Но нет! Все зрители очень либеральны к творимой мелкими пoгaнцами фигнe.
В общем гекочуки продолжают биццца, а заяц тем временем уже поднялся по ступенькам на сцену и теперь барабанит рядом с мамой.
Как он поднялся по лестнице, если он игрушечный, мелкий и на колесиках, спросите вы? Это волшебство вещество, Гарри!
В пользу веществ говорит и то, что у Чука начинаются самые настоящие глюки: он видит на сцене гигантского игрушечного зайца бирюзового цвета.
А мама все поет, поет и поет. И мало того, что максимально громко и противно, но теперь еще очень и очень истерично:
Тралала-лала-лалала-лалала!
Хохо-хохохо!
А два пoгaнцa на карачках ооочень "незаметно" крадутся на сцену за заводным зайцем, которого мама, уже чуть ли не мaтом выводящая свою тралалалалу-хахахахаху в сторону сыновей, легким движением ноги спрятала под юбку. Концерт окончен.
Дома косплеящая птицу из мема мама устраивает разборки.
И жестоко, прямо в духе времени, прямо сразу видно, что разгар 37х годов (*сарказм!), наказывает гекочуков: она приказывает им взяться за руки и замереть.
Очень, очень страшное, а главное, действенное наказание!
Мама говорит гекочукам с возмущением: Сталина Отца на вас нет!
А гекочуки ей: Папа на нас есть! (*и Сталин, кстати, тоже: главный пионер и лучший друг всех детей). Просто к нему надо поехать!
Ну и что, что он за тысячу км в тайге, а сейчас декабрь. Прям очень нннадо!
Перед сном мама читает гекочукам "Хозяйку медной горы", а после того, как они засыпают, переключается на письмо от геолога Серегина, который называет ее Марусей и так смачно расписывает красоты тайги, что Маруся с утра резко засобиралась с пацанами в Сибирь.
Гекочуки выражают свою радость в танце прыжке.
Маруся идет за билетами, а гекочукам велено собирать чемоданы.
Гекочуки снова начинают биццца, ибо в чемодан нужно класть полезные вещи, типа теплых носков и свитера, а Чук забил его всякой фигней и игрушками.
Гек возмущается, но Чук парирует, что это его чемодан и он сам разберется, без чего он там в тайге помрет от холода: без башлыка или без теплых рейтуз.
В это время злая соседка сидит на кухне, зачем-то зажав нос щипцами для белья.
Раздается звонок в дверь. Не разжимая щипцов, злая соседка интересуется: "Кдо даб?"
Ааа! Ну, видимо, для этого и зажимала, чтобы прикольно спросить. У нас же тут веселый детский фильм, наполненный смешными моментами. Вот и один из них. Ха. Ха. Ха.
"Даб" оказался почтальон, который принес телеграмму-молнию. И пионер (т.е., как минимум третьеклассник) Гек расписывается за телеграмму корявыми ПЕЧАТНЫМИ буквами. Так и пишет: "Г Е К". И, разумеется, без фамилии, ибо папки рядом нет, чтобы ее напомнить. Хорошо, что не крестик поставил!
Получив телеграмму два придурка начинают носиться с ней по ВСЕЙ квартире и ВСЕ крушить.
У меня вопрос: почему им не прописали звиздюлей соседи? Тогда за это в суд не подавали: офигевших мелких приводил в чувства ближайший взрослый, после чего волок за уши к родителям. И те добавляли люлей, что характерно. Но тут, как и в концертном зале, все ооочень, явно не по времени очень, либерально и толерантно.
Гек прячется от Чука в комнате соседа-портного и там читает телеграмму.
А там написано, цитирую: "Маруся ваш приезд отменяется 31 садимся в поезд едем дальний восток новый год поезде".
Тут у меня снова вопросики.
Вопрос номер один: а как геолог Серегин узнал, что Марусе попала шлея под мантию и она рванула за билетами, если нам четко показали, что решение было спонтанным? Телепатически?
Вопрос номер два: какого, простите, xpeна тут происходит?
"...а в телеграмме ясно написано: «Задержись выезжать на две недели. Наша партия срочно выходит в тайгу»"
Это текст Гайдара, "на основе" которого все это снято. И именно потому, что в рассказе геологи шлялись на лыжах по близлежащей тайге, им удалось вернуться вовремя и встретить Новый год с чукогеками и их матушкой.
А тут как они должны с Дальнего Востока прискакать? На розовых пóнях?
Тем временем, прочитав телеграмму, Гек расстроился, ведь он уже намылился в турне по Транссибу, а тут замаячила птица-обломинго. Поэтому здоровый, но явно не далекий Гек метнулся на кухню и кинул телеграмму в печку.
Опять же, согласно тексту "основы", чукогеки дрались за право отдать маме телеграмму и случайно выкинули ее в окно. Ключевое слово: СЛУЧАЙНО.
А здесь здоровый конь в пионерском галстуке НАМЕРЕННО уничтожил телеграмму и тянет семью в тайгу зимой. При этом этот пoгaнeц прекрасно понимает, что их НИКТО не ждет. От слова вообще.
Мелкий в шоке от поступка брата.
- Телеграммы не было. Запомни! - говорит большой.
- Но ведь врать не хорошо! - возражает мелкий.
- А мы и не будем врать! Мы просто не скажем, если нас не спросят, - отвечает большой.
Тут приходит Маруся, видит, что квартира разгромлена, но ей не до воспитания. И не до проверки собранных чемоданов. И вообще не до чего. Потому что она купила билеты на ближайший поезд, который отходит вотпрямщас.
Смотрю, железнодорожное сообщение в СССР 1939го года было развито великолепно!
И вот через пару минут они уже чухчухают на паровозе в тайгу. В вагоне от нечего делать Гек флешбэчит, вспоминая урок географии, который ему дал сосед-портной, когда десятилетний пионэр, почему-то в душе не представляющий, где там у них в СССР тайга, прятался с телеграммой в его комнате.
Кстати, и расстояние от Москвы до Тайги (*ага, на глобусе портного есть точка с надписью "Тайга") ему по масштабу рассчитывает сын Розы Моисевны.
И время чухчуханья на поезде тоже, и даже карту на портняжной кальке рисует.
По этим вот рассчетам, гекочуки причухчухают в тайгу 28го, поэтому они должны успеть пообщаться минут пять с геологом Серегиным до его командировки на Дальний Восток.
В общем, они едут в поезде и едут в со всеми удобствами: у каждого своя полка, в тамбуре титан - все по красоте.
Но ночью Чук, пошедший в туалет почему-то без матери, сначала натыкается на страшную тетку, которой не было у Гайдара и которая в лучших традициях ужастиков и новой дикции российских актеров шипит ему что-то жуткое и непонятное, а потом он путает купе и заваливается спать на какого-то левого дядьку.
И это вроде бы по тексту "основы", но у Гайдара чукогеки спали на одной полке, поэтому наличие спящего тела Чука не удивило. А тут они все по отдельным полкам, а Чук плюхается на мужика, как будто так и надо, и очухиваетя только тогда, когда этот мужик начинает орать дурниной.
На вопль прибегает Маруся и перед всеми извиняется, называя всех граждане. Хотя гражданами, кажется, называли людей только милиционеры. И если еще к женщине могли обратиться "гражданочка", но к мужчине и группе только "товарищи".
Пострадавший, оказавшийся участковым врачом-терапевтом из фильма про гламурного Батыя, тут же начал подкручивать усы и клеиться к Марусе.
Но ему, конечно, ничего не светит, ибо Маруся нитакая, асобинная и совсем не толстая.
И вот наконец они приехали на... ст.Тайга.
Гугол говорит, что таких станций три. На какую конкретно они приперлись - хз, но будем считать, что это Тайга в тайге.
И вот Маруся, удивленная тем, что на станции их никто не встречает, стоит посреди зимы и тайги в красном пальтишке с голой шеей, шелковых чулочках и ботиночках на тооонкой подошве. Самые те шмотки для Сибири, ящитаю.
Имхо, больше Марусе размножаться не суждено. Ни братца Бякa, ни братца Хpюкa у Чука с Геком почти гарантированно уже не будет.
Тем временем Гек говорит Марусе:
- Мать, нам надо самим на геологическую станцию ехать!
На чем, как и куда - его не волнует. Но прям очень нннадо! Ибо портной ему там все рассчитал и нефик тут портновские расчеты рушить.
Вдруг на станцию притыгдыкивает какой-то мужик на санях. Гекочуки бросаются к нему, с какоготофига думая, что это их папа. Но это, как вы понимаете, не их папа. Это... похужавший и возмудевший дантист Антонов из Папиных дочек. Весь в тулупе и бороде.
Гекочуки просят Антонова отвести их к папе в лес. Антонов этим самым лесом этих самых гекочуков и посылает.
Но тут дежурная по станции требует у Антонова отвезти срочную телеграмму на геологическую станцию Счастье-1, ибо почта СССР - это вам не почта России, это ВАЖНО и СЕРЬЕЗНО. И Антонов должен все бросить и побежать борода назад.
Антонов, пожевав бороду, разумеется, соглашается, ибо помочь почте СССР - долг каждого сознательного гражданина.
А заодно, просит дежурная, захвати мамашу и мелких. После чего она приходит на станцию и говорит Марусе:
- Сейчас поедете. Я тебе сухпай выдам, а ты пока сама оденься теплее и мелких укутай!
И тут Маруся первый раз заглянула в чемоданы гекочуков. И офигeлa. Но не потому, что они набрали всякой лабуды, а потому, что Чук взял ее личную елочную игрушку! ВОТ КАК ОН МОГ!
- Мам, а почему ты не разрешаешь с ней играть? - Чук нашел самое подходящее место и время, чтобы это выяснить.
- Потому что это память о моей маме. Она подарила мне эту куклу, когда я была... МАЛЕНЬКОЙ ДЕВОЧКОЙ, ТАКОЙ КАК ВЫ.
Штааа?!
(*Тут я сбегала в ванную громко поорать в ведро. А потом пошла смотреть, кто там у нас сценарист. А сценарист там у нас некий Арсен Готлиб. И, судя по имени, русский у него, как минимум, третий язык. Штош, это многое объясняет!)
Короче, Антонов посадил всех в сани и они потыгдыкали по зимнему лесу.
К лесу, кстати, вообще нет вопросов. Лес прекрасен! Прямо глаз радуется!
В санях Чук засыпает, хотя мне в какой-то момент показалось, что у него припадок, ибо голова качалась не в такт движения лошади: качкачкач-кач-кач. Я б его неврологу показала.
И в своем сне Чук попадает на станцию метро Площадь Революции и вместо статуи овчарки рабочего с отбойником видит папу. Папа ему жутковато улыбается.
И все потому, что у нас тут очень добрый детский фильм.
На полпути Антонов отказывается дальше тыгдыкать к их Счастью, ибо дело к ночи, а ночью в тайге ходят волки, а иногда и мишки, поэтому они все останавливаются на ночевку на заимке категории одна звезда: воды нет, растительности нет, населена роботами электричества нет, воды нет, кроватей нет, удобства под елкой.
Антонов выдает Марусе валенки и уходит в лес за дровами. А Маруся оставляет гекочуков в холодной избушке одних и идет к реке за водой. Зачем - я понять не могу. Вокруг кучи снега. Снег белоснежный, муха не сидела: набери и растопи! Что там на реке - неизвестно, есть ли прорубь, нет ли - один Талос знает! Зачем шляться по незнакомой тайге? Да и этих погaнцев я бы одних не оставила ни на секунду!
Тем временем Чук начинает докапываться до Гека на тему: "А чо там было в телеграмме? А чо тут нас не встретили?" Имхо, снова вовремя. Вот самое что ни на есть время!
Гек психанул и ушел в закат.
Оставшись один, Чук начинает обживаться: снимает шапку, расстегивает шубку и включает свет, втыкая свечки прямо в... деревянный стол и не менее деревянный подоконник.
Чу! За окном кто-то зафырчал и там зашевелилось что-то большое и мохнатое.
Через какое-то время возвращается Маруся с ведром. Свечи горят, изба пока нет и мертвые с косами тишина, и никого.
Тут же возвращаются дантист Антонов с хворостом и примкнувшим к нему (к Антонову, оф корс!) Геком. Гек примыкал в качестве дополнительной рабсилы. Видимо, совесть за турне все же мучит и он усердным трудом искупает свою вину.
Маруся спрашивает Гека:
- А где Чук?
И Гек:
- А ГДЕ Чук?"
И они кааак посмотрят друг на друга в ужасе. Кааак выбегут из избы. Кааак заорут красиво дуэтом:
- ЧУУУК!!! ГДЕ ТЫЫЫ, МАТЬ ТВОЮЮЮ?!!
Тут к ним кааак подбежит дантист Антонов, кааак спросит:
- А чо случилось-то?
(*Я кааак заору чаечкой!)
А тем временем Антонов тоже кааак завопит вместе с ними, кааак начнет из ружжа в воздух палить. Да так, что лошадь, укутанная для сугрева в медвежий тулуп, которого, видимо, и испугался Чук, чуть этот самый тулуп не запачкала от чувств.
А потом Антонов каааак схватит фонарь, кааак побежит в лес искать Чука. И Маруся тоже побежала. И тоже в лес. Но без фонаря.
На кой ляд, правда, не понятно. Ибо вокруг куча снега. Белоснежного, как у альбиноса попка. Снега, на котором и муха не сидела. И на этом снегу нет не только мушиных следов, но и чуковых. Только гековы, марусины, водителя кобылы и самой кобылы. Так смысл суетиться? Не проще немного подумать и обыскать заимку?
Но нет! Думать некогда! Надо действовать!
Поэтому с криками "Ааа! Мы потеряли его!" два долбоеб@ носятся по сугробам между елками. Тем временем пока яжмать советского образца с бывшим дантистом Антоновым рассекают по лесу, Гек делает ЭТО: сначала немного думает головой (*он приемный что ли?), а потом обыскивает избу. И по храпу (*не только неврологу, но и лору надо показать, а то и кардиологу) находит Чука в сундуке.
Сразу же возвращаются яжмать и дантист Антонов. Все активно радуются нашедшемуся Чуку, любуются друг на друга и ждут утра. Я тоже радуюсь, любуюсь на свечи в подоконнике и жду пожара.
Они утра дождались. Я пожара нет.
Утром они потыгдыкали дальше к папе.
Дантист Антонов сказал, что к своему Счастью они приедут быстро. И правда, какие-то полдня - и вот оно! Счастье! 1!
Гек бежит к дому с криком "Папа!", а в ответ тишина. Но дверь не заперта, ибо... ну а от кого?
Дом шикарный: с высочееенными потолками, кучей окон, двойным светом - самое то для коттеджного поселка на Рублевке Сибири. Чтобы гарантированно задолбаться с отапливанием помещения.
В доме пусто, но в теплой печке стоит теплый котелок. Значит, дом не покинут. Значит, тут живут.
Антонов оставляет им еды, дарит Геку обитый мехом заплечный короб и просит яжмать передать геологам телеграмму.
Маруся:
- Так это ж моя телеграмма!
Антонов:
- Ну вот так у нас в СССР в 1939м телеграммы ходють. Покедова!
Маруся:
- Ну ок. Телеграмма опоздала, зато мы не опоздали, ибо вот как у нас в СССР в 1939м развито железнодорожное сообщение!
И Серегины начинают обустраиваться в Счастье.
