Сорок лет назад - в январе 1984 года - на экраны вышел один из моих самых любимых советских фильмов - "Сказка странствий" режиссера А. Митты. Поговорим сегодня о ней.
На мой взгляд, совсем не типичный фильм эпохи позднего застоя: многослойная философская притча, стилизованная под европейскую сказку. Визуально - блестяще! - отсылает к картинам Брейгеля и Босха. Приправлено всё душераздирающей музыкой А. Шнитке. Эту картину называют первым советским фэнтези.
На меня в детстве произвел неизгладимое впечатление образ Чумы из этого фильма, надолго поселившийся в моих кошмарах. Переоткрыв для себя эту картину во взрослом возрасте, я, помню, рыдала два дня. А ещё, благодаря этому произведению, я узнала про потрясающую "Тае зори" Вени Д'ркина (оно содержит много аллюзий на "Сказку странствий"). Но, это уже немного другая история.
В центре сюжета - поиск девочкой Мартой своего брата Мая, которого из-за дара находить золото украли разбойники. Помогает ей в этом нелёгком деле странствующий поэт-изобретатель-врач Орландо. Вообще, динамика Марта - Орландо - основа всего сюжета. Это почти пара Душа-Дух. Она - трепетная, заботливая, состадательная, настойчивая. Он - человек с пытливым умом, стремящийся проникнуть в тайны мироздания, но при этом немного ленив и непостоянен. Они вместе - дуальность эпохи Возрождения, совмещающей гуманизм и научность. Мотив величия и одновременной трагичности человеческого духа является центральным. Сцены побега Орландо и Марты из заключения с помощью летательного аппарата (метафора "парения" духа) и их победы над Чумой - очень эмоционально насыщенны.
Но в этой небольшой заметке я бы хотела подробнее остановиться на второстепенной сюжетной линии: истории похищенного брата Марты - Мая. Она интересна тем, что Май - это самый динамично развивающийся персонаж. Возможно даже, неявный центр всего повествования.
Образ Мая в фильме
В начале сказки Май - это одаренный мальчик (кстати, играла его девочка), чей дар - чувствовать золото. Правда, это чувствование причиняет ему жуткие боли. Он живет со своей старшей сестрой, Мартой, которая о нём заботится. А именно: не допускает никакого золота рядом, да и живут они в нищете.
Марта - это материнский образ: одновременно заботливый (светлая мать) и огранивающий, не дающий развиваться (тёмная мать).
Мальчика похищает злодей Горгон, чтобы использовать его для обогащения. Имя, кстати, у злодея чудесное, отсылает к древнегреческим горгонам - "ужасным". И, когда мы видим кадры кричащего ребенка, сложно не проникнуться к персонажу отвращением.
А вот примерно через 10 лет, когда Марта всё-таки находит Мая, всё выглядит немного по-другому.
Горгон выглядит отцовской фигурой, которая помогла Маю развить его дар. Он научил юношу превзнемогать боль, и, обогащаясь сам на найденном золоте, вкладывает много в подросшего молодого человека. Он не выглядит злодеем, а, скорее, человеком со своей правдой. Однако, такой "светлый отец" (по аналогии со светлой матерью) сосуществует в Горгоне параллельно с "темным": он не предоставляет Маю возможности определять свою судьбу, а видит его только своим наследником и продолжением себя.
Социальный и финансовый успех диссонирует с внутренней пустотой, которая становится для Мая очевидной при встрече с Мартой. Девушка готова умереть, только бы не видеть, каким стал брат. Для неё это крах миссии, для него - толчок к переосмыслению жизни.
Таким образом, в "Сказке странствий" проявляются уже знакомые этапы путешествия героя/героини: уход от феминности - идентификация с маскулинностью - внешний успех - возвращение к феминности - трансформация и священный брак - внутренняя гармония.
Это, кстати, непростое путешествие. Вот тут
я писала про похожий путь Кориолана Сноу, он его не осилил.
Сказка заканчивается разрушением Маем своего замка - символом внешнего успеха (радикально, конечно, но для притчи нормально), и последующим вселением в юношу духа Орландо (кто не рыдал на этом моменте - у того нет сердца). То есть дар и развитые способности Мая переходят на новый уровень: человек становится Творцом. Май присваивает себе образ Орландо (Духа) в самом возвышенном его проявлении. Это и есть результат того самого священного брака.
Заключение
Вопрос о том, сколько насилия должно быть (и должно ли быть вообще) в прецессе взросления человека, меня занимает давно, и ответа у меня на него нет. Можно ли причинять боль из любви? А самому себе? Где граница между ограничением и травмой? Об этом же я думала, пересматривая "Сказку странствий". Стал бы Май тем, кем стал, останься он с Мартой? Что бы с ним стало, останься он под влиянием Горгона? Оба они сыграли значимую роль в его развитии. Возможно, весь наш путь в жизни - это и есть маятник от матери к отцу и обратно. А вы как думаете?