– Валерий Саныч, а вы уверены, что не хотите его восстанавливать? Как-никак историческое строение.
Виктор с сожалением оглядел старинную дачу. Деревянные башенки «под русский терем» казались пьяными шатунами, которые склонились друг к другу, решившись пообщаться, а покоцанные окна с резными наличниками многоглазо смотрели кромками битых стёкол. Молодой архитектор посмотрел с надеждой на заказчика.
– Не стоит, Виктор, не стоит, – ответил тот.
– Может, как-то частично?
– Комиссия признала этот дом не имеющим исторической ценности.
Архитектор кивнул с почти бесшумным вздохом.
– Умм... Понимаю. Жаль, жаль…
Валерий заправил пальцы за ремень брюк, туго натянутый на животе, покачался на мысках сапог.
– Виктор… Я понимаю вашу профессиональную любовь к старине. Но, между нами… Люди, владевшие этой дачей, не остались ни в истории области, ни в истории посёлка. И…– рядом никого не было, но новый землевладелец понизил голос, – администрация посёлка просила меня побыстрее застроить участок. В бюджете нет ни денег, ни возможностей, чтобы в этом глухом углу восстанавливать старинный особняк. Даже не особняк – деревянную дачу. Да и состояние какое!
– Нууу… – протянул архитектор. – Фундамент кажется крепким. Видимых разрушений нет.
– Вот именно – видимых! А что там под самим строением? А стены? Да эти несущие стены могут вынести разве что мозг новому владельцу.
– Это даа… Ну, тогда на завтра заказываю бригаду и экскаватор, будем разбирать! И я, Валерий Саныч, аккуратно наличники и конёк с этим петухом сниму, их тут в музей зодчества пристроить можно, хорошо?
Постояли, покурили, мысленно провожая щербатое деревянное кружево в последний путь. Потом развернули план будущего загородного дома – минималистичного, с плавными линиями, вписанного в ландшафт, потыкали в него пальцами, покрутили-примерили, крепко пожали руки, и Виктор уехал.
Валерий Саныч же по-хозяйски двинулся по немаленькому участку, бормоча: «А вот здесь баньку поставим. В модном стиле барн-хаус. Будет у меня бань-хаус! А вот эту берёзку, – он попинал тощее деревце, – спилим. У дома что за кусты? Крыжовник, что ли? По старой дворянской традиции? Нафига мне крыжовник? Экскаватор не проедет. Тоже спилим!»
В доме что-то затрещало и ухнуло.
Валерий Саныч человек был пуганный жизнью, закалённый, потому даже не вздрогнул. Крякнул:
– Дааа, совсем домина разваливается, по швам трещит! – И продолжил обход, бурча под нос. – Так, скважина, говорят, на участке потенциально неплохая. Почистить, кольца поменять. И даже примитивный водопровод!
Домохозяин потоптался вокруг колодца, потрогал огромный ржавый насос. Поплевал на руки, крякнул, нажал на рычаг. Посыпалась ржавая крошка. Попробовал дожать.
– Вхыыыы… Вхыыы, – скрипуче заныл механизм. Но особо не сдвинулся.
Валерий Саныч сдался, обтёр ладони о джинсы, пробурчал:
– Да, этого и стоило ожидать. Интересно, как там внутри устроен водопровод? Бочка под крышей?
Мужчина поставил ногу на ступеньку крыльца. Доски тут же заскрипели, пошли волнами. Перила под мясистой ладонью заходили ходуном и домовладелец одернул руку. Крыльцо звучало, казалось, ступени пытаются сказать какое-то слово.
«Высст, высст», – пело при каждом шаге.
“Оооо-виии!” – дополнила дверь.
Внутри неожиданно оказалось просторно и светло даже в наступающих сумерках. Большая “зала” с остатками росписей: вдоль потолка лентой вилась, затейливо сплетаясь, гигантская земляника, а в простенках – сказочные птицы. Потемневшие витые деревянные колонны гордо держались прямо, прикидываясь гигантскими косами от пола до потолка. Валерий Саныч погладил одну, и тут же, ойкнув, поймал занозу. Вытащил зубами.
Перед глазами возникло странное мельтешение: фантазия подкидывала то барышень в светлых платьях, играющих между этими колоннами в салочки, то ухмыляющегося художника, со стремянки выводящего земляничный узор, то семейство в обширной столовой, лакомящееся из хрустальных розеточек крыжовенным вареньем. Валерий Саныч потряс головой. Придумается же чёрт-те что в этакой старине!
С сомнением подошёл к лестнице, ведущей на второй этаж, покачал столбики перил, посмотрел на темнеющий проём и решил от греха подальше не лезть. Нашёл помывочную. Чугунная ванна даже сейчас выглядела добротно, лишь покрытие посерело от времени и покрылось мельчайшей паутинкой, но всё ещё держало форму. Попытался покрутить краны, но и они приржавели насмерть. Постучал, слушая тягучий звук.
В сливе что-то булькнуло. Валерий Саныч удивился – неужели его попытки прожать насос подействовали? Снова стукнул. В сливном отверстии надулся водяной пузырь, лопнул, ещё один, и ещё. Забурлило фонтаном, выплёвывая звуки:
– Брлвосст… тан… вииии!
– Воооост… анннн… вииии! – загудело в трубах.
– Чо?!
Валерий Саныч шлёпнулся на затёртый кафель.
– Чо? Ну, здрассьте, глюки подъехали! Какое “восстанови”?
Зашкворчало в лампе под потолком. Свет неожиданно включился, несмотря на разбитую колбу. Замигал, погас, снова зажёгся. От железной обрешётки светильника на стены легли клетчатые тени. Хлопнула дверь, осыпавшись чешуёй старой краски. Валерий Саныч тут же подскочил, дёрнул – безрезультатно.
– Вооостаноооовииии! – снова загудели трубы.
– Да ну тебя нахрен! – заорал мужчина.
Два раза дал по двери ногой, затем, разбежавшись, всё-таки выбил плечом из трухлявого косяка, вывалился в пространство коридора, залитое электрическим светом и ходившее ходуном. Вспомнив молодость, грузно кувыркнулся, кубарем докатился до входной двери, тоже закрытой, повторил фокус с плечом и рухнул с крыльца. Отбежал, развернулся.
Особняк нависал, казалось, накренясь вперёд. Везде на первом этаже мигал яркий свет. Хлопала дверь, внутри гудело всё то же:
– Вооос-ста-нвииии!
– Ты ошалел? – завопил в ответ. – Какое восстанови, трухлятина? Это ж сколько деньжищ на тебя уйдёт? Я что теперь, на твои доски жизнь работать буду?
Дом затрясся, но Валерий Саныч уже взял себя в руки. Смачно плюнул, развернулся, и, оглядываясь, торопливо ушёл в машину.
Отъехав на триста метров остановился на дороге. Выглянул, не выходя. Особняк смотрелся шипастым силуэтом на фоне тёмного неба. Стоял мёртво, огни на первом этаже погасли. Тут одна из башенок медленно начала поворачиваться, зажигая в верхних окнах недобрый оранжевый свет.
– Да тьфу на тебя! Хрена теперь догонишь! – закричал назад Валерий, показал спятившему терему неприличный жест и дал по газам.
Если бы психика Валерия Саныча была строением, то арматуру внутри проложили бы из железа с двадцатым сечением. Посему, приехав домой, он ещё поругался жене на оборзевшую собственность, составил подробный план крушения, после чего плотно и с удовольствием поужинал, принял дежурную стопочку и выкинул происшествие из головы. На боковую отправился спокойно и с засыпанием проблем не имел. Но всё же, поскольку сон его был сном живого человека, то случившееся пробралось туда.
Снова он стоял на участке, изучая своё многострадальное приобретение в сумерках. Зеленоватые облака наслаивались друг на друга, теснились от горизонта. Дом, выросший вдвое по сравнению с реальностью, опять зажег в окнах злые оранжевые огни. Потом зашатался, наклонился, выдернул отмостку вместе с прилипшими за века каменными кусками фундамента из-под одного угла, из-под другого, сзади, и быстро зашагал вперёд. Неторопливо обошёл нового хозяина по кругу. А потом принялся напрыгивать, клацая дверью. Крыжовниковые кусты выстроились шеренгой, окружили Валерия Саныча плотным колючим кольцом.
Он сделал назад шаг, другой. А потом как-то остро осознал ирреальность происходящего и подумал: “Дом? А что дом? Собой-то я могу вертеть как хочу, это ж главное!” Сунул руку в правый карман джинсов, извлёк оттуда большой серебристый топор. Прикинул, что одного маловато и тут же вытащил второй из левого.
– Хааааа! – заорал он, в низкой подсечке кидаясь на кусты. – Хааа, вот вам, вот!
Завращал тяжелым оружием во все стороны. Прореженные кусты скачками бросились наутек. Валерий Саныч, потрясая двумя топорами развернулся к дому с диким криком:
– Я! Я твой хозяин! Слышишь, ты, домина старая!
Терем наскакивал, но Валерий вертел топорами, отбивая щепки с углов и руша перила крыльца. За плечо мелко затрясли, женский голос разорвал сон: “Валера, Валера, ты чего? Ты что же так кричишь во сне?” – и всё рассеялось, осталась только боль в предплечьях, как будто натруженных.
После ночных кошмаров Валерий бессовестно проспал до полудня. Кажется, первый раз за последние десять лет. Разбудил его настырный звонок.
– Валерий Саныч, прошу прощения, но сегодня мы ничего не сделали. И я на какое-то время выпал из строя, – раздался в трубке какой-то придушенный голос.
– Виктор? Вы? Что случилось?
– Да глупость. Тут, понимаете как вышло… Я залез лично откручивать наличники, а бригаду на конёк послал. И, понимаете, всё как будто ходуном заходило. Тут двое с конька упали на леса, где был я и ещё один работник. В общем, все мы сейчас в травме. У меня – рука, у рабочих – у кого нога, у кого – лодыжка. На четверых три гипса и одно растяжение.
– Тьфу, пропасть! А экскаватор?
– Экскаватор я пока отменил. Всё-таки надо разбирать под моим присмотром. Объект я доведу, не волнуйтесь. С завтрашнего дня буду на такси приезжать. И ещё... Там, кажется, кто-то повандалил ночью: крыльцо обрушено, зарубки на углах. Охрану бы?
Валерий Саныч мерил шагами квартиру, ругался, плевался, заказал на завтра уже два экскаватора и до вечера искал рабочих на замену выбывшим, что в пик сезона оказалось нелегко.
Ночью сон вернулся. И всё продолжилось с того места, где окончилось вчера: дом наскакивал, Валерий Саныч, в сновидении поджарый и мускулистый, махал топорами и орал:
– Я главный! Я твой хозяин! Я хозяин этого куска земли! Стоять! Стоять на месте, я сказал! Фу, плохой дом!
И принялся выуживать из бездонных карманов огромную цепь с ошейником. Терем прыгал, выл, с каждым прыжком с него сыпалась труха, щепки, он становился всё меньше, меньше, пока не превратился в какую-то мелкую домообразную шавку, отчаянно пытающуюся укусить своего новоявленного хозяина за ноги острыми обломками крыльца.
На следующий день Валерий Саныч приехал на участок в самом решительном настроении, самолично привёз и Виктора. Но сразу не задалось: как только заехал один экскаватор, за ним обрушились старые ворота, обвалив кусок земли в канаву. Второй пришлось развернуть.
И понеслось: падали на головы куски черепицы, под ноги прыгали кочки, при попытке зайти вваливались ступени. Подъехавший экскаватор, ещё только поднимая ковш, задел окно и оттуда выпрыгнул кусок стекла с такой силой, что перебил гидрошланг, оставив машину парализованной. Особняк только охал по слогам своё: “Восст.. Аннн… Виии” и плевался кусками себя.
Красный от злости Валерий Саныч дал приказание разбирать вручную, но с конька при попытке срубить щепки полетели шрапнелью. Двоих рабочих снова повезли в травму, на этот раз к окулистам. Виктор смотрел расширенными глазами:
– Валерий Саныч… Дом как будто обороняется! Первый раз вижу такое!
Покоцанная бригада отчалила зализывать повреждения. Команда, приехавшая выручать экскаваторщиков почесала в головах, поохала, потребовала заказать кольца в канаву, чтобы завтра выехать, и тоже убралась восвояси, прихватив архитектора.
Оставшись один, Валерий Саныч встал на середину участка, вынул из кожаной сумки заранее заготовленные топоры, набычился и заорал на дом:
– Я всё равно разберу тебя, скотина! У меня ресурсов – во! Цену положу тройную, пять экскаваторов привезу! Я аккуратно хотел, а ты?
Строение грозно зашаталось и, как в первом сне, попыталось выдернуть правый угол. Валерий Саныч поднял топоры. Не такие красивые, как во сне – обычные, правый больше левого. Встал наизготовку:
– Ну, давай, попробуй! Ты – больше, я – изворотливей, да ещё с оружием. А добьёшься ты, предположим, чего? Пожрёшь меня чутка? Покалечишь? Тоже в травмпункт отправишь? Ну, так на худой конец, продам я этот участок – и что? Тебя местная администрация разберёт быстрее моего, им тут митинги защитников старины не нужны.
Дом замер, осел.
– Ви-ии! – жалобно скрипнули ступени.
Они застыли друг напротив друга. Заморосило. Мелкие брызги на доме превращались в крупные капли, срывались с осколков стёкол с плаксивым звуком. По стенам потекли золотистые струйки смолы.
Валерий Саныч опустил топоры, пожал плечами.
– Нуу… Ты, в целом-то, молодец, сопротивляешься. Уважаю такое. Можно сказать, достойный противник.
По крыше прошла черепичная рябь.
– Ладно. Я – домой. Отдохну, просохну. А завтра подумаю, что с тобой делать.
– Вии?
– Тьфу ты, сказал же – завтра!
Во сне они так и стояли на равных. Одного роста, оба мокрые. Потом дом заскулил, ткнулся коньком в плечо, задрожал.
– Пфф, хорошо у тебя ещё вилять нечем! – фыркнул Валерий Саныч и покровительственно положил ладонь на черепицу.
А наутро приехал на участок опять один. Упёр руки в бока. Оглядел вытянувшееся строение хозяйским взглядом.
– Ну, что, халупка моя скотинистая… Уговорил. Будем тебя восстанавливать!
Автор: Саша Нефертити
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ