Костёр догорал.
Не то чтобы я нуждался в костре, но с ним было как-то уютнее и веселее. Спутники мне не отвечали, хранили молчание, сидели в своих туристических креслах и смотрели на огонь. Языки пламени плясали на потрескивающих брёвнах, отбрасывая причудливые тени на нас, на деревья и на яркие палатки. Театр теней. Очень сюрреалистичный. Завораживающий.
Наверняка индейские шаманы увидели бы в этом какие-то сцены, предзнаменования или что-то… ну, в общем, что-то.
Но шаманов или индейцев среди нас не было – меня можно назвать условно местным, а мои спутники были искателями приключений, студентами и автостопщиками. В нашем путешествии они делились разными историями, которые случились с ними в дороге, но об этих местах знали крайне мало. Какие-то географические факты да названия парочки мотелей. Вот и всё.
Я знал больше, а потому ответственность за рассказы и легенды легла на меня.
Что-то я слышал от других путешественников или рейнджеров, что-то сочинял сам на ходу, а каким-то историям был свидетелем.
— А к вечеру мы окажемся на Плато Вендиго.
— О, мистика! Обожаю! – восторженно соглашался мой самый внимательный и заинтересованный путешественник, пока мы шли по благоустроенным туристическим тропам. Зачем им тут потребовался провожатый, я не понимал, но отказываться от дополнительных, пусть и небольших, денег не стал. Лишним не будет. Да и я любил туда захаживать – всегда устраивал привал и перекус. Отличное место для обеда.
— Да, мистики тут предостаточно. Значит, про Плато вы слышали?
— Не… мы… не… слышали… – нагнал нас полный студент. В этой компании он казался лишним – шёл медленно и грузно, хотя наш маршрут был легко преодолим. Неприспособленный к жизни человек, едва ли на ровном месте не спотыкается.
— Да тут и слышать нечего. Давным-давно, когда все земли принадлежали индейцам, у них был миф про вендиго. Так называли воина, который продавал душу в обмен на силу, а её получал, поедая сердце соплеменника. Таким образом, он получал возможность защитить своё племя, но этим же племенем был изгнан, так как сила, селившаяся в его теле, требовала всё больше и больше сердец. Как вы понимаете, соплеменники были не готовы ими делиться. И изгоняли воина. Да и он сам это понимал – уходил из поселения в лес и горы и больше никогда не возвращался.
— Как-то это нечестно выходит. Воин как бы душу продал, чтоб всех спасти, а потом… от него избавляются. Оставляют одного, – смешно возмущалась третья туристка. Забавная девочка. В пути она восхищалась ядовитыми цветами и всё пыталась их потрогать, бегала вокруг дерева, высматривая скачущую белку, и вечно просила остановиться и подождать не успевающего за общим темпом ходьбы толстяка.
— Несправедливо. Согласен. Но раньше жизнь была такова.
— А что случалось с вендиго потом?
— Потом… он или умирал от голода и охотников, или продолжал питаться сердцами. Некоторые даже со временем учились принимать человеческий облик и приходили жить в другие поселения. Заводили там семью, рожали детей. И следили, чтобы ребенок не ел человечины. В таком случае у него был шанс не стать чудовищем.
— “Не ел человечины”. Дичь какая! Как вообще это возможно? Типа… взвесьте мне два кило свинины, кило индейки… А дома – ой, какие странные рёбра! Ну да ладно. И потом – хоба, и ты уже волк?
— Не волк. Вендиго – человекоподобный, с длинными когтями, безгубым ртом и ростом под два метра.
— Да, такое неохота встретить в лесу. Или на этом, как его… На Плато.
— Не встретите, не бойтесь. Ну или вы об этом не вспомните, ха-ха, – чувство юмора моё с годами стало чернее. Ну а что еще было делать.
— Эх, а я бы посмотрела на вендиго. Может, я смогла бы его переубедить, – грустно вздохнула девушка.
В общем, истории в дороге переросли в истории у костра – пугать студентов на месте, овеянном легендами, было особенно интересно и весело.
А потом начались споры о том, так уж ли страшно на Плато. А стоило ли оставаться здесь на ночёвку – вид отсюда открывался красивый, но туристами было страшно. Они любовались видом простирающегося внизу леса, реки и гор, заходящим солнцем и парящими в небе птицами.
Но страх в них боролся с чувством прекрасного.
Всё же истории я рассказывать умел.
А потом этот вечно недовольный идиот вспорол себе руку консервным ножом, не справившись с банкой тушенки. Бегать с кровоточащей рукой и орать ему показалось хорошей идеей. Дурак.
И вот теперь я сижу один и рассказываю оставшийся запас легенд молчаливым туристам. Слушатели из них теперь безучастные, конечно, но хотя бы не перебивают.
Допью какао с зефиром, и надо будет разобрать палатки – всё равно они больше не пригодны, после таких-то порезов. Как бы то ни было и чему бы я ни учился за эти годы, а раздражение от этих ярких кусков брезента побороть не могу. Каждый раз бесит.
А тела ближе к утру скину с Плато – они мне уже не нужны, толку от них без сердец-то?
Автор: Ника Серая
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ