Когда со мной в квартире снова поселилась бабушка, её состояние было уже гораздо хуже, чем несколько лет назад. То, что сейчас называют модным словом "деменция", не просто потеря памяти. Угасающее затуманенное сознание перемешивает отдельные фрагменты и сочетает их причудливым образом. Эго пытается выжить, зацепившись, как за якорь, за знакомые предметы. Начинается копание в ящиках, вытаскивание различных предметов, которые оказываются потом совершенно в других местах. Раньше меня это очень злило. Но в этот раз я пытался не давать этому никакой оценки. Правда, встала задача обезопасить себя от того, чтобы не пропали важные документы, не был включен газ, открыта или наоборот заблокирована изнутри входная дверь. Документы я убрал в недосягаемые места, газ, уходя, перекрывал, убрал ключи, запирал дверь на оба замка, и вывинтил задвижку, которую я не смогу открыть снаружи, если она будет закрыта изнутри.
Кроме того, я попытался понять, что меня больше всего раздражает. За 50 лет проживания в этой квартире бабушка накопила огромное количество всякой всячины. Я, поселившись здесь, время от времени проводил чистку, но так как не очень любил это занятие, то ещё много всего лежало вперемешку в различных ящиках, шкафах и тумбочках. И я уже многое привнёс своего. Несмотря на разборки своих вещей, многое казалось мне ещё нужным, рука не поднималась выбросить. Особенно вещи, связанные с моим прошлым.
И вот в один из таких вечеров, когда я обнаружил распотрошёнными несколько ящиков, я вдруг осознал, что если не будет вещей, то и нечего будет вытаскивать. Я выбрал для этого один шкафчик около туалета, который чаще всего подвергался набегам. Убрав оттуда лекарства, я вдруг понял, что всё остальное — это просто хлам. Какие-то баночки, гвозди, фонари советского производства, кипятильник из тех же времён, верёвочки, ремешки. Всё это годами и десятилетиями складывалось в различных коробочках, отделениях. Считалось, что всё это может пригодиться. Но сколько ещё надо это хранить, чтобы сказать себе, что это не нужно. Железки, гвозди, резинки могут быть интересны тому, кто часто делает что-то руками. Но мне, занимающемуся каким-либо ремонтом от случая к случаю, проще купить необходимое хорошего качества в каком-нибудь Леруа, чем использовать обрезки резины, разнокалиберные винты и прочую мишуру. В общем, за полчаса я освободился от двух больших пакетов хлама.
А дальше стал критически оценивать то, что сам накопил за последние годы жизни в квартире. И вдруг осознал, что практически всё, что есть здесь моего, это попытка удержать прошлое. Но прошлое, не просто которого нет, а прошлое как опыт, испытанный мной, но уже пройденный, который принёс мне определённые ощущения, чувства, испытания, который привёл меня к тому, кто я есть сейчас. Но не более. Представьте себе, что вы ездили на автомобиле несколько лет, а потом у вас сдох аккумулятор. Вы покупаете новый, а старый храните, потому что с ним у вас связана память об истории ваших поездок. Это же бред!
Мы цепляемся за вещи из прошлого, потому что нам кажется, что это символы, связывающие нас с нашей историей. Вместо того, чтобы жить в сегодняшнем дне, непрерывно эволюционируя, развиваясь, мы создаём своё представление о себе из картинок прошлого. Мы дорожим этими воспоминаниями, к каждому из моментов своей истории привязывая какой-нибудь предмет материального мира.
Например, у меня с детства была любовь к фотографии. Я так много наснимал на плёночный фотоаппарат, что многие кадры даже не успел напечатать на фотобумаге. И весь этот архив лежал у меня мёртвым грузом, потому что я всё планировал отсканировать плёнки и перевести всё это в цифровой формат. Несколько плёнок я всё же отсканировал (а это довольно медленный и муторный процесс). И убедился, что большинство снимков не очень хорошего качества. Да и не интересны сейчас. Например, кадры с семейной встречи Нового года. Или школьный праздник моей дочери, где много совершенно неизвестных детей и людей.
Я понимаю, когда есть фотографии, которыми можно любоваться с точки зрения их художественной ценности. Красивые виды городов, природы и так далее.
Передо мной яркий пример странного отношения к прошлому. Это моя бабушка. Она всю жизнь, сколько я себя помню, рассказывала одни и те же истории своего прошлого, своего детства, юности, молодости. Это было похоже на чтение хрестоматии. Можно подумать, что её жизнь состояла только из ограниченного набора фрагментов, которые крутились по много раз, как любимая заезженная пластинка. Она всегда жалела о том, что на какой-то фотографии нет даты и перечня людей, запечатлённых в этот момент. Я потом нашёл несколько страниц блокнота, где она пыталась записать по годам, где и когда она отдыхала летом. Для неё прошлое было, пожалуй, важнее дня сегодняшнего. И страдания начались, когда это прошлое начало ускользать.
Я возвращаюсь к предметам и вещам из своего прошлого. И вижу всё это другими глазами. Не нужны мне все эти вещи, потому что они связаны с тем моим я, которым я уже не являюсь. Вещи цепляют тебя, удерживают, тормозят твоё движение в изменяющемся мире. Зачем удерживать то, что уже не имеет значения для момента Сейчас? Ведь даже в театре актёр хочет развиваться, пробовать себя в новых спектаклях, в новых ролях, а не играть всю жизнь в одном спектакле.
Жизнь — это творческий процесс. Вернее, это процесс творения. Это постоянная отдача: энергии, любви. Когда мы отдаём, тогда мы получаем новые порции энергии. Она течёт через нас. И в этот мир входит что-то новое, он обновляется, играет красками и радует нас. Когда мы пытаемся что-то удержать, накопить, то мы превращаем нашу жизнь в болото, где нет проточной жизнетворящей воды. Страсть к вещизму, к накопительству в нашей цивилизации уже привела нас в тупик. Мы живём в непрерывном кризисе. Но прошлое всё ещё держит нас, не давая новому войти в нашу жизнь, изменить наш мир, сделать нас всех сотворцами Вселенной.