Окончание...
На восьмой день пребывания в милиции мы решили, что медлить больше нельзя. Ирина находилась в соседней камере и ничего не знала о наших планах, но мы были уверены, она не против.
- Только как мы это сделаем? – спросил Семёныч. – Подкоп невозможен, дверь стальная и заперта снаружи.
- На ночь остаются два человека, - сказал я. – Один у входа, второй следит за дверями. Всего восемь камер плюс вытрезвитель в конце коридора. Когда там шумят, надзиратель задерживается и открывает дверь. Минута-две у нас будет.
- Ты что задумал?
- Увидишь.
- А если там никого нет?
- Сегодня двоих привезли.
Едва стемнело, пошёл дождь. Лучшего момента нельзя было и придумать. Я подошёл к двери и прислушался. Тишина. Только размеренные шаги надзирателя. Ждать пришлось около часа. В дальнем углу раздался шум. Кто-то запел песню.
- Эй, а ну тихо там! – Крикнул надзиратель.
В ответ послышалась нецензурная брань. Надзиратель поспешил разобраться. Было слышно, как скрипнула дверь и грозный голос потребовал тишины. Пора. Коротким ударом по окошечку на двери мне удалось выбить задвижку. Ещё когда меня водили на допросы, я заметил, что она слабая и камеры закрываются только на металлические засовы. Что и говорить - деревенская КПЗ. Быстро зацепив окошечко крючком из скрепки, которую у меня получилось стащить со стола следователя, я прикрыл его. Надзиратель услышал звук и вышел в коридор. Торопливо пройдя несколько раз, он успокоился и вновь зашагал не спеша. Едва шаги отдалились, я медленно опустил окошечко, высунул руку и отодвинул засов. Затем снова потянул за крючок. Через несколько минут раздался рёв в конце коридора.
- Эй, ты, суворовец недоделанный! – кричал хриплый голос. – А ну выпусти меня!
- Угомонись, Кузьма! – громко отозвался надзиратель. – Проспишься, утром отпущу.
- Выпусти! – настаивал голос. – Не то моя Зинка заявится и покажет вам, Кузьмину мать!
Раздался громкий хохот. Вновь заскрипела засов. Я осторожно открыл дверь и выскользнул в коридор. Бесшумно пробежав, затаился за раскрытой дверью вытрезвителя.
- И чтобы тихо там у меня, - выходя из камеры, наказал надзиратель, закрывая дверь.
Он встретился со мной взглядом. На долю секунды. Больше я ему не дал. Точечный удар и он мягко повалился на пол. Мне пришлось нежно удерживать его, чтобы не создавать шума.
- Извини, друг, - тихо прошептал я, укладывая его за дверью. – Выхода у меня нет.
Забрав автомат, я поспешил обратно. Заглянув в камеру, шепнул:
- Семёныч, уходим.
Оставив оружие, я вышел вслед за Семёнычем и задвинул засов. Едва завидев меня на пороге, Ирина соскочила с кровати и бросилась мне на шею.
- Мне страшно, - рыдая, прошептала она.
- Нет времени для сантиментов, - торопил Семёныч, озираясь. – Спешить надо.
Второй охранник спал, положив голову на стол. Подкравшись сзади, я сдавил ему сонную артерию. Пусть крепче поспит. Ключи от выхода висели на крючке, рядом с ключами от автомобиля. Прихватив их и висевшие на вешалке плащи, мы выбежали во двор и вскочили в УАЗик. Только тут заметили, что Иры нет. Я собрался было за ней, но она уже торопливо подходила к машине, держа в руках квадратное полуметровое зеркало.
- У входа висело, - пояснила она, усаживаясь на заднее сиденье. – Нам пригодится.
- Ну, с богом, - выдохнул Семёныч, включая зажигание.
Едва мы доехали до развилки, дождь сменился на мелкий град. Нас такие перемены уже не удивляли. Мы держали путь к заветному камню. Собственно, ехать нам было больше некуда. Уж лучше пропасть в тайге, чем доказывать, что застрял в искривлённом прошлом.
***
Выживать в лесу мне приходилось и в более тяжёлых условиях, но тогда не было Ирины. В бардачке УАЗика мы обнаружили зажигалку и пачку «Беломора», что было очень кстати, если курил из нас только Семёныч, то без огня пришлось бы особенно трудно. Машину оставили у тупика. Я умел запутывать следы и, зная местность, пошёл через болото, по едва различимой тропе. Чтобы отсюда погнаться за нами, понадобится опытный охотник, а на это уйдёт время. К утру мы подошли к скальной полосе, где находилось моё тайное убежище. Дед Михаил показал мне это место, когда мне исполнилось девять. Он часто брал меня с собой. Я мог бы с лёгкостью потеряться в большом городе, но не в тайге. Убежище представляло собой укрытое двумя соснами и кустарником небольшое углубление в скале, находившееся в полутора метрах над землёй -надёжная защита от ветра и дождя, а также, от глаз хищников. По пути мне удалось камнем сбить попавшегося зайца. В пещерке должна оставаться крупа и соль, но мясо не помешает.
- Это у тебя случайно получилось? – спросила Ирина.
- Нам с дедом Михаилом приходилось часто экономить патроны, - просто ответил я.
Семёныч молчал, хмуро оглядывая добычу.
В тайном месте оказались остатки лежанки из осыпавшихся еловых веток, мешочек с крупой, спички, охотничий нож, соль и четыре банки консервов, заботливо припасённые Архиповым. Последние были давно просрочены. Моего присутствия словно и не бывало.
- Загадки продолжаются, - усмехнулся я, ударив кулаком по стене.
- Давайте позавтракаем и спать, - предложил Семёныч. – Хватит на сегодня загадок.
Было решено, что к камням с символами я отправлюсь в одиночку. До места, где был город, семнадцать километров. Ирина пожертвовала собственным блокнотом, взяв с меня слово, что не потеряю. Километров через десять я заметил отряд по поиску опасных шпионов. Человек двадцать. Двигались цепью, пуская впереди собак. Быстро они погоню организовали. Убедившись, что поиски уходят в другую сторону, я ускользнул без лишнего шума.
***
Я бродил по диким и в то же время таким родным местам: здесь, напротив дома деда Михаила, был клуб, слева библиотека, у изгиба речки кинотеатр, чуть дальше институт… Никогда не думал, что любимого города не станет. Хотелось верить, что Архиповск есть, лишь нас для него нет. У границы владений я нашёл первый камень, точь в точь как на дороге, только поваленный на бок. Я приложил ладонь, символы проявились. Достав блокнот, я принялся старательно их срисовывать. Одной рукой делать это было не очень удобно, получалось коряво, но я старался. Что-то подсказывало мне, что искать нужно на полосе границы владений. Так и есть, второй камень валялся в полукилометре от первого, вросший в землю наполовину. Неужто Ирина права и их должно быть четыре, не считая того, что на дороге? Я уже почти не сомневался, что автор романа, из которого подруга Ирины скатала символы, писал со знанием дела. Хотя раньше мне всегда казалось, что фантасты выдумывают всё, от первой до последней строчки.
Понадобилось время чтобы откопать валун охотничьим ножом и куском арматуры, валявшимся неподалёку. За следующим камнем мне пришлось оттопать больше километра, но – радость! - он стоял также гордо, как и самый первый. Едва я приготовил блокнот, как вдали раздался лай собак. Нужно поторопиться. Оставался последний, если верить фантасту. Только я уже не успевал. Лай приближался. Есть много способов как укрыться в лесу от людей, а вот с собаками сложнее. Что ж, пришлось вспоминать армейские будни. Слившись с ближайшим кустарником, я ждал. Овчарка едва не пронеслась мимо, но чуткий нос заставил её остановиться и повернуть на меня. Прыжок не предвещал ничего хорошего, но я увернулся и ударил пальцами пониже затылка, в особую точку. Пёс даже не взвизгнул, свалившись рядом. Подоспела вторая овчарка, но и её постигла та же участь. Минут десять у меня есть до того, как они очнутся. Ещё полчаса они будут вялыми и сонными, как ленивцы. Успею уйти. Вернусь завтра.
Весь следующий день лил дождь. В такую погоду мы однажды приезжали к камню на дороге. Знаки если и выступали, то очень слабо. Похоже, теплоты не хватало. Семёныч острым камнем умудрился расколоть зеркало на шесть равных кусочков. Так просила Ирина. Выступили следующим утром. Не смотря на все убеждения, мои спутники напрочь отказались оставаться в убежище. Пришлось уступить. Я помог дилетантам с маскировкой плащей и показал способ скрытого передвижения. Они оказались хорошими учениками, но к счастью предостережения оказались напрасными. Никто нам не встретился. Последний камень нашли быстро. Пока Ирина срисовывала знаки, Семёныч мрачно оглядывался вокруг.
- Ты чего, - спросил я. – Заметил кого?
- Это ведь то самое место, - с грустью произнёс он, уставившись на камень. - Вот его и выкопали. Я присутствовал при закладке дома. Прораб ещё удивился, чего это камень горячий и тяжёлый. Теперь всё понятно.
- Кто же их нарисовал? – удивлялся я, продолжая держать ладонь на срезанной стороне валуна. – Не древние же люди.
Между тем, Ирина, покончив с символами, вырвала листочки из блокнота и разложила их на земле. Несколько минут пристально вглядывалась, затем, не поднимая головы, сказала:
- Мне нужна ваша помощь.
- Что делать? – одновременно спросили мы.
- Берите зеркала и ставьте их, как покажу.
Словно считывая с листков, она командовала:
- Этот прямо, этот вот так, - она прочертила на земле линию. – Этот уходит сюда, а здесь будет вот так…
Её рука уверенно чертила линии, мы послушно устанавливали осколки зеркал, всё ещё не веря, что из этого что-то получится. Последние два осколка Ирина установила сама. Затаив дыхание мы наблюдали, как в воздух, на высоту до вершин зеркал, медленно поднимались семь геометрических фигур. Зависнув на разных уровнях, они замерцали голубым светом. Раскрыв рты, мы смотрели на очередное чудо, не понимая его значения.
-Ох, и красота! – не выдержал Семёныч.
- Это карта так называемых горловин, - пояснила Ирина. – Всё сходится.
- Карта чего? – переспросил Семёныч.
- Выхода энергии.
- Ирин, не томи, - терял терпение я. – Какого выхода?
- Земля принимает космическую энергию и преобразует в тепловую, необходимую для развитья жизни. Но энергии требуется выход, чтобы тепло распределялось равномерно.
- То есть, - не выдержал я. – Везде должно быть одинаково тепло?
- Именно. Климат меняет Солнце.
- А камни при чём? – спросил Семёныч.
- Это разумные субстанции. Они создают направление. От того и была тут вечная весна.
- Да как же, живые? – засомневался я. – Закопанные под землёй?
- Я этого не сказала.
- Неживой разум – сильно!
- Смотрите, - она кивнула на карту. – Круг не светится. Здесь мы, а горловина разрушена.
- Если вспомнить глобус, то квадрат должен находиться на Северном полюсе,- вслух размышлял Семёныч. – Треугольник где-то в Индии, ромб в Африке.
- Шестиугольник в Южной Америке, - продолжала Ирина. – На этом же материке пятиугольник, а оставшийся где-то…
- Новая Гвинея, - догадался я.
- Возможно.
- Пятиугольник слабо мерцает, - заметил Голиков. – Похоже, и там раскопки.
- Что нам это даёт? – спросил я. – Изменить-то мы ничего не можем. И вернуться тоже. Что там твоя подруга об этом пишет?
Мы с надеждой посмотрели на Ирину.
- Откуда мне знать? Я помогала только со знаками, ну и несколько страниц пришлось перепечатывать. Она не успевала.
- Это что же получается, - сказал я. – Если горловина нарушена и энергии выходить негде, катаклизм может случиться?
- Вряд ли, - ответила девушка. – Земля найдёт другой выход, но для этого понадобится время. Возможно, столетие.
- А я надеялся, что мы планету спасаем. Как в кино.
- Так, всё, убираем зеркала, - скомандовал Семёныч, сделав это первым. – Так мы ничего не решим.
Наше положение никак не улучшилось. Мы по-прежнему были без дома, документов, в искривлённом прошлом, где на нас объявлена охота. Я представил, как некий человек, подобно нам, бродил, возможно, на этом самом месте в другом времени, и у него не было подсказок. Вырвавшись, он стал автором фантастического романа, на деле оказавшимся былью. Жаль Ирина не читала этого произведения. От безысходности я приложил обе ладони к камню и стал вглядываться в появившиеся символы. Странные, похожие на иероглифы, напоминавшие дома, деревца, буквы… Они не были нарисованы или выбиты, а будто выплывали изнутри. Как на картинке с объёмным изображением. Может, и вправду разумный? Я насчитал шестнадцать знаков. В четырёх из них, если присмотреться, можно разглядеть подобие незаконченных цифр. Ну да, вот в этом, похожем на домик, внутри двойка, во всяком случае, очень напоминает, а под этим, как буква «л» - палочка, можно предположить единицу. Ещё в одном, похожем на деревце, незаконченная восьмёрка, а в самом низу иероглиф с хвостиком – не иначе девятка. Можно год сложить. Идея, как всегда, бредовая, да и не цифры это вовсе, а часть знака. Но повинуясь внутреннему голосу, я оторвал одну ладонь и приложил палец к знаку, затем ещё и ещё… Ничего не происходило, но палец словно проваливался в мягкое. Я как под гипнозом вглядывался в камень и начало казаться, что он стал горячее, а символы плыли на меня, всё быстрее и быстрее… Из оцепенения меня вывел громкий крик Ирины. Я отпрянул и посмотрел на спутников. Их лица казались испуганными.
- Вы чего? – удивился я.
- Ты светился, - ответил Семёныч. – Как лампочка.
Ирина стояла, приложив пальцы к губам.
Я осмотрел себя.
- Шутите, почему я этого не видел?
Они молчали. Может, им показалось?
- Давайте ещё раз попробую, - решил я. – А вы, вместо того чтобы кричать, лучше держите меня и, если что, тяните назад.
Я вновь приложил обе ладони, но едва символы поплыли, как камень исчез, а я повалился на землю, и вместе со мной Ирина и Семёныч, пытавшиеся меня оттащить.
- Куда камень делся?
Мои слова повисли в воздухе. Мы стояли на обочине дороги и удивлённо озирались по сторонам.
- Вспомнила, - вдруг сказала Ирина. – Кажется, знаки на камне должны открывать портал.
- Поздно.
- Ты что сделал? – спросил Семёныч.
Я оторопел.
- Кажется, цифры заметил. Год вроде. Не запомнил какой.
Ирина быстро достала блокнот.
- Я же листки вырвала, - спохватилась она, бегло перелистнув страницы
- Всё ясно, - вздохнул Семёныч. – Возвращаемся..
В этот момент перед нами остановился милицейский УАЗик, заставший нас врасплох. Бежать не было смысла. Мы немало удивились увидев одного Вербина, выходящего из водительского места.
- Сём-Сёмыч, - улыбаясь приближался он, протягивая руку. – Я тебя со вчерашнего дня ищу. – Обещал на рыбалку со мной сгонять а сам исчез.
- Да я… - растерялся Семёныч.
- Занятость, понимаю. Но позвонить можно было.
Он вдруг заметил меня.
- Серёга, ты, что ли? Вернулся!
- Откуда?
- Ну не скромничай, - просиял он, хлопнув меня по плечу. – Наслышан о твоих подвигах. Кстати, у меня к тебе предложение, сможешь заскочить на недельке?
- Попробую.
- Вот и чудно.
Вербин повернулся к Ирине.
- Хромова, пляши, письмо тебе, - он протянул ей конверт. – Тётка твоя, узнав, что я в Архиповск собрался, просила тебе передать. А ты тут. У вас поломка?
- В смысле?
- Машина в километре стоит, на аварийке, никого нет, вот я и подумал, может, сломалось чего или бензин кончился?
- Да нет, всё нормально, - пришёл в себя Семёныч. – Мы решили грибов насобирать, да корзину забыли.
- Мда, - озадаченно произнёс Вербин. – Бывает. А то я удивился. Чтобы у тебя и поломка! Ну, я поехал. Дела.
-Вы что-нибудь поняли? – задал вопрос Семёныч, глядя на удаляющийся автомобиль.
- Здесь нас хотя бы помнят, - воодушевился я. – И Архиповск на месте.
- Это радует, - поддержала Ирина, взяв меня под руку. – Узнать бы, какой сейчас год.
В бардачке «Нивы» мы нашли паспорт Ирины с вложенным листком – пропуском и паспорт Голикова. В моём кармане, чудесным образом, оказался военный билет. Семёныч включил радио и скоро выяснилось, что сейчас шестое июля восемьдесят второго. В этот день я возвращался из армии на попутке.
- Ирина, - напряг память Семёныч, обернувшись. – Помнишь, в это время я подвозил тебя. Кажется, здесь я тебя подобрал.
Она кивнула.
- А знаете, - продолжал он, положив руки на баранку. – Это хорошо, что мы попали в этот год. У нас есть возможность всё исправить. А я говорил, не зря мы тут оказались. Ну что, Серёга, - спросил он, не оборачиваясь. – Готов занять место Михаила? О, боже, он ведь жив должен быть.
- Я больше двух лет дома не был, - напомнил я. – Мне отпуск полагается.
- С остальными я договорюсь, - уверенно сказал Семёныч. – Ух! – он ударил ладонью по баранке. – Поехали.
«Нива» остановилась. Я открыл глаза. Ирина дремала, положив голову мне на плечо.
- Пост, - повернулся к нам Семёныч. – Спите, я быстро.
Забрав наши документы, он подошёл к милиционеру, о чём-то поговорил по-дружески и вскоре вернулся.
- Всё в порядке, - сказал он. – Скоро будем дома.
Мы ехали домой. Спустя девять лет не станет Великой Державы. Братские страны, словно одинокие корабли, оторвавшись от флагмана, уйдут навстречу штормам и течениям, искать чужие огни. Впереди время больших перемен и невиданных достижений. Ничего этого никто из нас не знал, но в одном мы были твёрдо уверены: нарушить границу владений никому не позволим.
На горизонте показался Архиповск. Ирина, проснувшись, внезапно вспомнила о письме. Распечатав конверт, она бегло пробежала глазами по вложенному в него бланку и, просияв, произнесла:
- Поздравьте меня. Я в МГИМО поступила.