Глава 12
«Когда женщина находится в детородном возрасте, её овуляционный цикл, несомненно, должен учитываться при сексуальных контактах». Л.Д. Бубенштейн «Руководство для молодой женщины или Как подготовиться к предстоящему материнству».
После того как я обрушила свою не слишком драматичную бомбу на подружек, разговор неизбежно вернулся к предстоящей свадьбе Вари, пока она не ушла на встречу с Васей. Мы с Марго остались, чтобы выпить ещё по бокальчику, и наш разговор вернулся к университетским годам, которые мы провели вместе, и к Роману.
Хотя у Марго, возможно, нет такого количества приятных воспоминаний, как у меня, в её тоне отчётливо слышались нотки привязанности, когда она говорила о моем бывшем парне. Это неудивительно, ведь когда-то она сама была им увлечена. Но было интересно другое: Марго упоминала Романа, когда я сама думала о нём. Странно. Думаю, это доказывает, почему мы такие хорошие друзья.
Когда через некоторое время я вернулась домой, мотоцикл Димы был припаркован прямо у боковой двери, когда въезжала на подъездную дорожку. Войдя в дом, я прошла мимо двери своей квартиры и направилась наверх, надеясь, что там найдётся какая-нибудь еда. Посидеть с подружками в кафе было неплохо, однако оттуда я пришла почему-то очень голодная. Может, вино так подействовало.
Запах чеснока, имбиря и кунжутного масла наполнил кухню, прекрасно сочетаясь с музыкой, звучащей из колонки. Коля создал потрясающую кухню. Это была первая комната, которую он отремонтировал, когда купил дом на оставленные ему бабушкой деньги. Через три недели после того, как он въехал сюда, остальная часть дома выглядела не слишком привлекательно.
Но кухня Николая уже была безупречна. Все приборы из нержавеющей стали, шкафы из матового стекла и гранитная столешница. Знаю, что он заплатил за неё целое состояние, но даже я – единственный человек в доме, который не любит готовить, – считаю, что она того стоит. Единственное, что омрачает совершенство, – это кухонный стол. Старый, бирюзовый, испещрённый серебряными крапинками, он просто уродлив. Но предмет остался Коле от бабушки, и внук непременно захотел его сохранить на память. Так что теперь стол стоит на кухне, делая комнату похожей на страницу из загадки «Что не должно быть в этой картине».
Белов тоже оказался здесь. Он стоял на столом, заваленным овощами, с разделочной доской и парой суперострых ножей Коли, которыми я боюсь пользоваться. Дима не такой хороший повар, как его друг, но он довольно хорош в умении готовить. Хотя, если со мной сравнивать, тут любой просто гений. Потому мы договорились с Беловым о честном обмене: я глажу его вещи, а он меня кормит. Коля же кормит меня по доброте душевной.
– Ты рано вернулась, – сказал Дима.
Он выглядел так, будто только что вернулся с футбольного матча или из спортзала: в мешковатых шортах и выцветшей серой футболке, с немного влажными вьющимися каштановыми волосами. Я невольно осмотрела его с головы до ног. У него прекрасные икры. В голове снова промелькнул образ Димы, стоящего у моей кровати в одних боксёрах, и я закрыла глаза, надеясь, что это пройдёт.
– Варя должна была встретиться с Василием, так что мы просто выпили по паре бокалов, – я открыла холодильник в поисках бутылки вина. – Что ты готовишь?
– Острое жаркое из свинины. У меня наверху большая куча грязной одежды, которая ждёт, когда ты её постираешь, – он умоляюще на меня посмотрел.
Я услышала слабое царапанье в дверь, ведущую в квартиру, и открыла её, чтобы впустить Тишку. Котяра, конечно же, проигнорировал меня и тут же принялся обшаривать лодыжки Димы. У Белова были заняты руки, но он хорошенько почесал кота большим пальцем ноги. Такой многостаночник.
Если не будет вонючей хоккейной одежды, то это честная сделка.
– Ты дома один или у тебя припрятана какая-нибудь анорексичная цыпочка? – я налила себе бокал вина и смотрела, как он нарезает овощи. Его руки и блестящий острый нож причудливо двигались вместе. Я старалась не смотреть, как Дима ласкает Тишку своими голыми ногами, потому что они выглядят довольно забавно. По крайней мере, некоторые части его тела. Никто не должен быть настолько идеальным во всём. – Или она придёт позже?
– Я хочу сказать… – начал Дима, не заметив дразнящего выражения на моем лице. – Стоп. Я не понял. С чего вдруг такой интерес к моей сексуальной жизни?
– А что за интерес к моей? – возразила я.
– Только потому, что я нечаянно прошлой ночью принял в ней участие. Судя по всему, этого больше не случится, особенно если ты ищешь мужчину, чтобы забеременеть. Ты уже беременна? – спросил Дима, нарезая мясо.
– Да. Это называется «непорочное зачатие», и за всю историю такое случалось лишь однажды, пару тысяч лет назад. Я должна попасть в учебники истории, ты так не думаешь?
– Болтушка. Кстати говоря, мне бы очень хотелось дать тебе пинка за то, что ты разразилась этой маленькой тирадой о том, что хочешь завести ребёнка сразу после того, как мы... ну, ты знаешь. Это некрасиво по отношению ко мне, понимаешь? Заставляет дважды подумать о повторном выступлении, ясно?
– В следующий раз я тебя предупрежу, хорошо? – я улыбнулась ему.
– Но ты же сказала, что следующего раза не будет.
– Так и есть, – согласилась я, стараясь не выдать сожаления в голосе. – Прости.
– Кстати, а почему? Я каким-то образом вызвал у тебя материнские чувства или что-то в этом роде? – продолжил он любопытным голосом и повернулся ко мне, прислонившись к стойке. – Не могу сказать, что я хотел этого.
– Дело было не в тебе, – заверила я его. – Просто так получилось. То, что больше не повторится.
– Что именно – близость или желание завести ребёнка?
– Я всегда думаю о ребёнке. Я хотела стать матерью с самого детства, что удивительно, учитывая мой не самый лучший пример для подражания. Близость была, она прошла и больше не повторится.
– Ну смотри, я тебя за язык не тянул, – Дима улыбнулся мне, отчего крошечная нотка сожаления раздулась в большой воздушный шар. Он продолжал чесать Тишку своим уродливым пальцем, а я сосредоточилась на его непривлекательной части тела. А ещё начала напевать в голове песню Келли Кларксон «Я не заигрываю». Было бы так легко влюбиться в Диму, но проблема в том, что я ничего не ищу и знаю, что он тоже. Так какой в этом смысл? Проще просто держаться на расстоянии – эмоциональном и физическом.
– Неважно. Я просто проснулась в воскресенье утром, жалея себя...
– Жалеть себя? После близости со мной? Не могу сказать, что слышал такое раньше. Ну спасибо!
Мне пришлось рассмеяться над его раздражённым выражением лица.
– Я сказал, что в тебе ничего такого не было. Ты был прекрасным любовником.
– Прекрасным? Говорю тебе, Катя, ты творишь чудеса с самолюбием парня.
Я снова рассмеялась.
– Не думаю, что тебе нужна моя помощь по части эго. Уверена, что есть огромная очередь, если тебе нужны комплименты.
Я села за стол.
– Я жалела себя из-за Мишки и пришла к выводу, что зря потратила всё это время, пытаясь встретить подходящего мужчину, чтобы создать семью. Я не становлюсь моложе...
– Да, не молодеешь, – сказал Дима, что, я уверена, было ответом на мой тонкий комментарий.
– Эй, мне всего 33! А тебе почти…
– Стоп! – перебил Дима, направив на меня нож. – Не напоминай о моём возрасте.
– 36, – всё равно сказала я. – И подумала, что если в ближайшее время не появится кто-то, то мне придётся довольствоваться кем-то вроде Михаила, чтобы завести ребёнка.
Дима повернул голову, но не раньше, чем я заметила, как он поморщился.
– Так почему бы не сделать это в одиночку? Думаю, в долгосрочной перспективе станет лучше. У меня будет малыш, и не придётся иметь дело с каким-то мерзким, жуликоватым типом, который пытается разбить мне сердце.
– Знаешь, не все парни коварные и изменчивые.
– Я знаю. А ты нет. Но тогда ты не хочешь ни ребёнка, ни каких-либо обязательств, так что это исключает тебя из списка.
Дима снова скорчил гримасу, и я нервно рассмеялась.
– Только не говори, что хочешь быть в моём списке.
– Ты бы не знала, что со мной делать, если бы я там оказался.
«О да, я бы знала», – подумала про себя.
– Ты знаешь, что это будет нелегко, – продолжил Дима, возвращаясь к своей куче овощей. – У тебя есть зарплата воспитательницы, ты живёшь здесь...
– У меня две зарплаты, и ты тоже живёшь здесь, – ответила я.
– У меня нет желания заводить ребёнка, – напомнил он.
– Когда-нибудь или только сейчас? – не удержалась я от вопроса.
Дима пожал плечами, не оборачиваясь ко мне.
– Не знаю. Всё довольно хорошо, как есть. Мне нравится вести себя непринуждённо, особенно если учесть, что в следующем году откроется ресторан. И ко мне никто не стучится в дверь, пытаясь заставить меня стать отцом, что облегчает задачу.
– Может быть, потому что ты никогда не задерживаешь своих девушек надолго, чтобы они узнали, какой ты хороший парень. Немного великоват в плане эго, но всё равно неплох, – поддразнила я. – У тебя что, нет биологических часов? Тик-так, тик-так?"
– Это женская особенность. Парни не такие глупые.
– Очаровательно, – я покачала головой и начала перебирать кипу бумаг, лежащую на столе.
Журналы, рекламные проспекты, счета, ещё счета, конверт, подозрительно похожий на приглашение на свадьбу.
– У вас здесь открытка, – сказала я Диме, протягивая её.
Он фыркнул и проигнорировал открытку.
– Разве ты не хочешь открыть её? Разве она не от твоей семьи?
– Какое сегодня число?
– 7 июня.
– Это от моей бывшей жены. Она присылает её каждый год, – небрежно сказал Дима.
– Но почему? Это же не твой день рождения, он ведь был в апреле, не так ли?
– Это годовщина развода.
Я знаю о разводе Димы, хотя ему потребовалось два года, чтобы рассказать мне об этом. Он не любить вспоминать Единственное, что знаю, – он женился молодым, всего через несколько лет после окончания школы, на пресловутой школьной возлюбленной. Какое-то время всё было хорошо, а потом случилось несчастье, и они разошлись.