В Таганроге на углу улицы Фрунзе и переулка Глушко стоит Дворец Алфераки (1848-59):
Реальный дворец, причём не опьяненного внезапным состоянием купчины, а - самой настоящей аристократии, и более того - аристократии иной. Ведь с 1774 года, ещё до купцов, особняки которых тянутся вдоль нынешней Греческой улицы, в Таганрог стали прибывать перешедшие на русскую службу офицеры греческого происхождения.
В основном - с архипелагов Эгейского моря, но не только: так, пехотный секунд-майор Дмитрий Алафериос был самым настоящим спартанцем, а если точнее - помещиком из лаконского селения Мистра, что стоит над руинами Спарты. В 1770 он примкнул к восстанию, поддержанному русским десантом, а эмигрировав в Россию, положил начало дворянской фамилии Алфераки.
Сын его Николай закончил Xapькoвcкий университет, там же обзавёлся семьёй и сделал карьеру, но основой его благосостояния оставались огромные имения под Таганрогом. Больше времени проводивший в Xapькoвe и Петербурге, дворец по проекту своего друга-архитектора Андрея Штакеншнейдера он построил скорее напоказ. Но может от того и наслаждался им недолго...
Уже в 1860 году не стало Николая Дмитриевича, а с отменой крепостного права и с имений оскудел доход. Тут в Таганроге как раз объявился другой греческий негоциант Дмитрий Негропонте с эгейского острова Сирос. Родился он на полвека позже, чем предки местных греков оттуда уехали, но видимо по каким-то старым связям преуспел в торговле через Таганрог, и наконец осел в городе.
В 1870 Негропонте выкупил имение Алфераки и начал понемногу его распродавать. Во дворце в 1883 году разместился Коммерческий клуб, и как считают местные литературоведы, немалая часть светских сцен у Чехова зародились именно в его саду.
Другим гостем клуба бывал Павел Иорданов - одноклассник Чехова, его друг детства и вдобавок тоже врач. Только профессию эту он получил не в Москве, а в Харькове, и не писательство с ней сочетал, а карьеру чиновника. С таким другом и о городе родном заботиться было как-то легче: по инициативе Чехова Иорданов, например, заказал в 1903 году памятник Петру I, а в 1898 основал Историко-краеведческий музей. Который и занимает дворец с 1927 года:
Подойдя к роскошному крыльцу, я увидел, что дверь наполовину перекрыта афишей. Дёрнул её разок - не поддалась. Это было обидно: я специально подгадывал визит в Таганрог к расписанию этого музея - и что же, попал на какой-то санитарный день?
Я походил вокруг, поснимал через ограду: если у музея стоят "каменные бабы" - это верный маркер того, что ты в Hoвщpoccии, ну а ближе к взморью их обычно дополняют якоря. Ворота дворика тоже оказались заперты, а позже охранник сказал мне, что ходить во двор ЗАПРЕЩЕНО - причём таким тоном, будто там скрывается гостайна.
Прежде, чем идти дальше, я вспомнил, что иногда двери надо просто дёргать СИЛЬНЕЕ - и к моему удивлению, это помогло: дверь таки поддалась, а за ней обнаружилась касса. И если снаружи дворец Алфераки - просто красивое в меру провинциальное здание, то внутри... кто скажет, что мы не в Петербурге?!
Потолки немногим ниже неба, мрамор стен и ступеней, золотое кружево мебели и карнизов, эхо просторных залов - это уровень ещё не пристоличных поместий вроде Кусково или герцогских дворцов Курляндии, но ближе к ним, чем к барским усадьбам чернозёмных уездов или остзейским мызам.
Хотя немалая часть этой роскоши - уже постсоветские новоделы по старым чертежам и обмерам.
Не знаю, есть ли у дворцовых залов свои названия. Большую его часть занимает огромное помещение, которое я бы назвал Воздушный зал из-за необычайно высоких потолков и огромных окон. А вот залы второго этажа можно смело именовать по экспозициям - вот маленький Петровский зал с артефактами становления города:
Самый интересный во дворце, пожалуй, Александровский зал - и дело не только в роскоши его потолка с "цветком" фресок:
Дело в том, что именно сюда перекочевала часть вещей из Дома Градоначальника, в котором 1 декабря 1825 года умер государь. Вдова-императрица Елизавета уже в 1826 основал там Русский мемориальный музей, ликвидированный спустя столетие.
Причём сперва большевики думали его оставить "в просветительских целях"... но с чего вдруг передумали - понять легко: там не было "вопиющей роскоши царизма"! Лаконичная стильная мебель, какие-то сервизы да статуэтки - к началу ХХ века любой заводской инженер мог обставить свой дом не хуже.
Но подлинные вещи не погибли - только переехали, и на один из этих стульев, оставшись среди доверенных людей, Александр I осел, почувствовал лихорадку...
В соседней комнате, под гобеленом - стол, за которым он в последний раз пил чай. Хотя, как уже говорилось, всё это была мебель не царя, а градоначальника:
Эту комнату под изящной геометричной люстрой можно назвать Столовой, так как данных предметов мебели в ней не менее 4 штук! Вот эти, как и стулья - из кабинета Алфераки:
А этот попал сюда из другого дома на Греческой улице - смотрительницы аттестовали его мне как Стол Деникина, у котором во второй половине 1919 года в Таганроге размещался штаб. И можно представить, как белый генерал раскладывал по нему пропахшую порохом карту:
Но - проиграл, и потомки господ подались в эмиграцию... Одна из витрин в Столовом зале повествует об Анне Бетулинской, более известной как Анна Марли. Дочь аристократки Марии Алфераки, правнучка атамана Матвея Платова, дальняя родственница Михаила Лермонтова, Николая Бердяева и Петра Столыпина, она родилась в октябре 1917 года в Петрограде, а выросла среди белоэмигрантов во Франции, где музыке её учил Сергей Прокофьев.
Накануне Второй Мировой выйдя замуж за голландского барона, войну Анна Юрьевна пережила в Лондоне. Где и написала "Песню партизан", вскоре переведённую на французский Морисом Дрюоном - теперь её знает весь мир как гимн Резистанса. Всего Марли написала более 300 песен, а после войны Анну Смирнову (эту фамилию до конца своих дней она обрела по второму мужу, русскому инженеру-эмигранту) судьба провела по двум Америкам с юга на север, от Буэнос-Айреса до глухого городка Палмер на Аляске. Там и умерла она в 2006 году.
В других комнатах дворца - гладкие потолки и стены ХХ века, а под ними - просто музей и его выставки. Я попал на "Путешествие в Азию", но даже за огромной китайской коллекцией тут своя история... опять же в прошлой части и Греческой улице: всё это в 1918 году привёз в Таганрог низложенный генерал Павел Ренненкампф, в 1899 году подавлявший Боксёрское восстание.
Хотя и не Китаем единым - на кадре выше справа церемониальные меч и секира из Ирана, на кадре ниже - японская картинка с капитуляцией китайского флота.
