Предлагаю вашему вниманию небольшой отрывок из новых рассказов под общим названием: «Дойчланд»:
«… В прошлой жизни прапорщику Валиеву приходилось бывать не только в Гримме, но и на дивизионном стрельбище Помсен (нем. Schießplatz Pomßen), названным по традиции в честь ближайшей деревни.
В самом начале прапорщицкой службы командир полка, гвардии подполковник Григорьев, на очередных стрельбах сообщил молодому начальнику стрельбища Боксдорф, что отправляет его на сутки в мотострелковую дивизию, на полигон Помсен, который в этом году занял почётное звание «Лучший полигон ГСВГ».
В те годы юный прапорщик ещё не накатался по Германии и выдал радость от предстоящего путешествия непроизвольной улыбкой. На что подполковник, поправляя портупею с кобурой, резонно заметил, что Валиев рано радуется, так как, если наше стрельбище не займёт в следующий раз то самое почётное место и не получит переходящий вымпел, то приказом командира полка прапорщика ждёт вакантная должность начальника гауптвахты. Прямо с первого января 1985 года!
За время службы под командованием Григорьева, начальник стрельбища усвоил на все сто, что командир полка никогда не бросает слов на ветер. Поэтому, переходить на должность начальника губы (гауптвахты) Валиеву очень не хотелось.
Во-первых: постоянно пострижен и в форме, да ещё целый день мелькаешь перед глазами отцов-командиров, так как пенитенциарное учреждение (закрытое помещение, предназначенное для отбывания наказания) воинской части находилось как раз напротив штаба полка.
Во-вторых, молодому человеку, выросшему в шахтёрском посёлке, претил сам дух службы в местах лишения свободы. И не важно, где это место находилось. Да и пацаны на посёлке не поймут, когда узнают, на какой должности служит их земляк. А вот начальник войскового стрельбища Боксдорф – звучит гордо при любом раскладе. Солидно так и по-пацански!
Тимур только что вернулся из первого отпуска, и у него остались две бутылки водки: «Пшеничная» за 6,20 рублей и «Московская особая» по 5,30, купленные перед пересечением границы в привокзальном магазине перед посадкой на поезд «Брест-Дрезден».
Каждый уважающий себя офицер или прапорщик мог привезти из отпуска по три разрешенных бутылки водки на человека, чтобы затем отчитаться перед товарищами за проведенный на Родине отпуск. Кто-то рисковал в игре с таможней и провозил больше…
Юный отпускник пошёл ва-банк, рассовал бутылки по сумкам и карманам и смог доставить до места службы пять бутылок водки, из которых три были добросовестно выпиты с друзьями по оружию, а две оставлены на всякий пожарный случай. И, похоже, этот случай наступил.
В разговоре с командиром полка прапорщик непроизвольно вздохнул, затем кивнул и, демонстрируя полное осознание приказа, попросил для обмена опытом с коллегами по стрельбищу больше времени. Григорьев доверял прапорщику и видел, что Валиев всерьёз озаботился выполнением поставленной задачи.
Подполковник разрешил начальнику стрельбища убыть в город Гримму на двое суток с утра, хотя сами занятия, проводимые лично командующим гвардейской 1 Танковой Армии, были назначены на 15.00. Видимо, как раз в перерыве между дневной и ночной стрельбой.
Единственное, что огорчало молодого человека, что надо было ехать в форме. А что делать? Мы служим в Советской Армии, а не разъезжаем по ГДР в составе туристической группы.
И ещё перед поездкой пришлось постричься и выгладить китель и галифе, раз сам генерал-лейтенант Потапов решил провести слёт руководителей полигонов и стрельбищ всей группы войск. Значит, понадобятся новые сапоги, полученные на складе у прапорщика Тоцкого, и шитая фуражка, доставленная из Москвы старшим лейтенантом Чубаревым.
Когда рано утром гвардии прапорщик Валиев взглянул на себя в большое зеркало, закрепленное в солдатской каптёрке, то не узнал себя. В отражении на него смотрел образцовый военнослужащий Группы Советских войск в Германии, совсем не похожий на самого молодого прапорщика дрезденского гарнизона, получившего погоны после второго периода службы рядовым, минуя солдатские звания: Черпак и Дед.
За первый год начальником войскового стрельбища Валиеву пришлось многое преодолеть и достойно закрепиться в строю офицеров и прапорщиков мотострелкового полка. Можно было сказать, что Тимур за первый год службы прапорщиком забурел и влился в сплоченный коллектив.
Поэтому разговор с начальником дивизионного стрельбища Помсен, старшим прапорщиком Стеценко, на совместном обеде под «Пшеничную» (бинес-ланч), прошёл на равных.
Тарас Стеценко, родом из-под Львова (деревня Виннички) с пониманием отнёсся к просьбе молодого коллеги родом из Южного Урала (посёлок «Имени 30-летия ВЛКСМ») и на примере своего полигона поделился бесценным опытом ведения службы в специализированном отдельном гарнизоне. Провёл, так сказать, индивидуальный мастер-класс.
Тимур вместе с Тарасом после официальной части мероприятия изволили отужинать под «Московскую особую» в общежитии холостяков примыкающего к полигону отдельного противотанкового дивизиона, где нежданный гость приобрёл новых друзей, а заодно и переночевал.
Вторые сутки молодой человек, переодевшись в гражданку, захваченную с собой в спортивной сумке вместе с водкой, отлично провёл в уютном и сказочном городке под названием Гримма, расширяя кругозор и обдумывая приказ командира полка на скамейке в парке рядом с танком Т-34, возвышающимся на постаменте. Почему в Дрездене нет такого же памятника?
В конце следующего года по итогам двух проверок (весенней и осенней) переходящий вымпел лучшего полигона ГСВГ по праву перешёл к войсковому стрельбищу Боксдорф, а сам прапорщик Валиев остался на занимаемой должности и даже получил благодарность от командира полка с занесением в личное дело. Умел Григорьев воодушевить личный состав на выполнение поставленных задач…
На обратном пути Валиев, приближаясь скорым шагом к привокзальной площади, ещё раз окинул взглядом осиротевший постамент с медной табличкой на двух языках: «Вечная память павшим бойцам за Советскую Родину».
И всё-таки, жаль, что наши забрали Танк с собой. Стоял бы и стоял под охраной жителей города. Тот же старший прапорщик Стеценко рассказывал, что в сорок пятом Гримма была взята без боя лихой танковой атакой.
Фашисты не успели организовать оборону, как наши зашли со стороны Мульды. Саксонский город остался цел и невредим, и жители это помнят. Да и сам Питер рассказал, как 8 мая к пустому постаменту пришли много людей с цветами. Немцы приходили с семьями и без всякого приглашения.
Городская администрация не возражала, только на всякий случай оцепили парк полицией, чтобы неонацисты не испортили праздник. Но, они сюда не суются. Здесь не Берлин, в Саксонии могут и ноги переломать…»
P.S. Полностью все части рассказа «Дойчланд» читаем только на портале Бусти: https://boosty.to/gsvg
