Уссурийское Казачье Войско одно из самых молодых, за спиной которого чуть больше ста лет с того дня, когда в первый раз нога забайкальца ступила на правый берег Уссури. Основоположниками Уссурийского Войска являются казаки Забайкальского Войска.
Территория Войска не велика: с севера на юг, от Хабаровска до Японского моря тянется сна узкой полосой на протяжении 700 верст по границе с Китаем, да ниже Хабаровска по Амуру, в 400 верстах от земель Войска, как беспризорник, на отшибе, существует поселок Кисилевский, а как он там обосновался, будет сказано ниже.
Уссурийцы несли охрану границ и всегда должны были быть на «чеку», крестьяне же благоденствовали в тылу у казаков, будучи ничем не обязанными перед государством, и лишь только после русско-японской войны в 1905 г., они впервые были призваны для отбывания воинской повинности, да и то разбивались на ратников 1-го и 2-го разряда, которые в ряды армии не призывались.
Таким образом население Уссурийского края состояло из сынков и пасынков. Крестьяне имели столько земли, сколько хотели, много земли было и у казаков, но крестьяне могли передвигаться, куда им угодно. Казаки же были прикованы к границе и до 35 лет не имели права расставаться со строевым конем. Крестьянин имел право получить за 15 коп. заграничный паспорт и ехать, куда глядят глазенки, казаки же о поездке за границу и помышлять не смели; крестьяне имели бессрочные паспорта, казакам же давались билеты на 3-6 месяцев с указанием их местожительства.
Автору настоящего очерка в начале ХХ столетия приходилось разговаривать с первыми заселщиками края, которые рассказывали о том, как они прибыли в эти края, как боролись с дикой Уссурийской тайгой, как жили в невероятных условиях.
Трудов по истории Уссурийского Казачьего Войска не было и нет, за исключением краткого исторического очерка, написанного бывшим командиром Уссурийского Казачьего Дивизиона полковником Савицким. Свой очерк он написал на основании виденного и слышанного от первых пионеров края, и он мог бы будущему историку послужить ценным источником по истории закрепления за Россией Приморской Области. Но теперь он является библиографической редкостью и достать его трудно...
Русская история отмечает, что по Айгунскому договору с Китаем 16 мая 1858 г., весь левый берег Амура и по р. Уссури до ее истоков и далее к Корейскому полуострову перешел к России. От слияния Аргуни и Шилки до Хабаровска, по Амуру, территорию занял конный полк из забайкальцев, к нему вскоре прибавили еще 9800 забайкальских казаков, а затем к новоселам причислили поселенцев (из ссыльных) и уже в 1860 г. образовалось Амурское Казачье Войско.
В 1889 г. из него было выделено Уссурийское Казачье Войско, как самостоятельное, с 6500 жителей, но к 1-ой Мировой войне в нем уже числилось около 40 тысяч душ обоего пола.
Первоначально основывались поселки (у уссурийцев вместо хуторов — поселки, вместо катар — заимки). Для иногородних, желающих зачислиться в Войско — двери были широко открыты, все принимались охотно, а особенно офицеры. Процедура приема была не сложна. Являлся иногородний к какому-нибудь поселковому атаману и говорил: «Я хочу быть казаком», и как вошло в правило тут-же вручал атаману «четвертную» на поселковые нужды. Атаман созывал экстренный сход с объявлением, что будет принимать в казаки иногороднего.
Тут уже не требовалось говорить, что явка обязательна: каждый казак шел на сход с охотой, все собирались быстро и дружно... А почему? Да потому, что все знали, что после приложения руки на приговоре, подписавшегося ожидала кружка ханы (спирта), что была уже приготовлена и стояла в ведре сбоку «президиума». Поселочники долго не толковали, т. к. их головы были заняты другим, а равнение было на ведро... и все торопились принять в свою среду новичка.
Таким образом Уссурийское Войско было многонациональным и толкование некоторых казаков о том, что «казак» — национальность, не верно, да и в других Казачьих Войсках та же картина, там не только казаки разных национальностей, но и веры другой.
Для ясности не лишне будет сказано о казаках-уссурийцах: Хагондоков — кабардинец, Абадзиев — осетин, Дандауров — мингрелец, Кекуатов — татарин, Крузе — прибалтийский немец, князь Хованский — старинного дворянского рода Московской губернии, Дебет — француз, Ободовский — белорусе, Петрушевский — великоросс, Зеленский, Риф — крещенные евреи. Даже китайцы и корейцы принимали православие и принимались в казачью семью и становились казаками.
С самого начала уссурийцы имели свою строевую часть, которая называлась «Амурско-Уссурийский пеший полубатальон» со стоянкой на посту Камень-Рыболов, что на берегу озера Ханка, в 200 верстах от Владивостока. В 1897 г. этот полубатальон был посажен на коней и переименован в Уссурийский Казачий дивизион, который уже в 1900 г в «боксерское восстание» получил первое боевое крещение. В Русско-японскую войне Б 1905 г. уже участвовал 6-ти сотенный конный полк, получивший за свою «работу» — змейки» на папахи. А в 1-ую Мировую войну уссурийцы выставили один полк, один дивизион, две запасные сотни и 6 особых сотен для несения внутренней службы. Все были конными.
В 1895 г. правительство вызвало охотников казаков из других Казачьих Войск для переселения на Уссури. И с Дона, Кубани, Урала было перевезено на казенный счет около 300 семей из своих станиц в Уссурийский край, причем каждая семья, помимо подъемных денег, получила беспроцентную ссуду по 400 руб., с рассрочкой на 30 лет, но ее из казаков никто не выплачивал, а за участие в войнах долг списывался.
Вначале переселение казаков называлось «Амурским сплавом», т. к. в те времена пароходов на Амуре не было, а посему на притоке Амура р. Шилке рубились плоты, на которых строились шалаши для укрытия от дождя, на плоты нагружалось всё движимое и недвижимое, инвентарь, запасы продовольствия, а за каждым плотом — лодка — «долбенка», проще говоря, корыто, выдолбленное из толстого дерева, для связи с берегом. Назначался начальник эшелона, которому и давалась инструкция: смотреть на правую сторону — первая большая река — это Сунгари (китайская), а следующая — Уссури, по которой и сворачивать, а селиться там, где найдут нужным.
Эти плоты и плыли вниз по Амуру, а плыть надо было более 800 верст. Правый берег принадлежал китайцам и по берегу изредка встречались китайские деревни, которые назывались ханшиными заводами (ханшин сто китайский спиртной напиток, вроде нашего спирта).
До первой такой деревни «мореплаватели» скучали, но когда подплывали к ней, тут то их и выручали их «долбенки», на которых дозорные отчаливали к деревне, где «нагружались» сами и нагружали лодки карчагами с ханой. Возвращались на плоты в «приподнятом» настроении, а уж на плотах был пир горой, скучать не приходилось, и песнями развлекали дикий Амур.
Так первый эшелон забайкальцев благополучно проплыл китайскую Сунгари, но так как она при впадении в Амур раздваивается на два рукава, то вторую протоку казаки приняли ошибочно за Уссури, свернули по ней и высалились на берег, образовав поселки Забайкальский, Видинский, Зарубинский и т. д. Позже выяснилось, что забайкальцы — «прирезали» самостоятельно еще кусочек земли, но китайцы не протестовали, а русские не отдавали, так он и остался за Россией.
Вскоре для обслуживания населения и для связи с центром были построены два небольших парохода: «Амурец» и «Уссуриец», ходившие с баржами. Первый плавал по Амуру, а второй вверх по Уссури от Хабаровска, Сунгачу и до оз. Ханка.
Жизнь уссурийцев была тяжела: глушь, непроходимая тайга, бездорожье, суровые морозы, доходившие до 45 гр. (в такую погоду отменялись строевые занятия, а школьники сидят по домам). Все вместе взятое закаляло казаков, но они делались как бы дикарями, но веры православной и слова «казак» не забывали.
Помимо вышесказанного казаки северных округов должны были вести опасную борьбу со страшным врагом, «царем» тайги — тигром, о борьбе с которым казаки других Войск имеют расплывчатое представление.
Тигр еще до 1910 г. не давал покоя Гленовскому, Бикинскому и Донскому округам. Нельзя было на ночь оставлять в поле живность — она истреблялась хищником.
Медведь, косуля, кабан, изюбр, волк и, конечно, тигр — были частыми «гостями» на улицах поселков, но они, кроме тигров, особого вреда населению не приносили, хотя «мишки» пошаливали на пасеках, как любители меда, и по утрам казаки часто находили перевернутые улья. Но их не боялись и ходили на них с рогатиной. С тигром же борьба была опасная и от его лап погибло не мало казаков. Насколько население боялось их, можно судить по тому, что во всем Войске охотников-тигрятников можно было пересчитать по пальцам.
Казачата с девятилетнего возраста охотились на птицу: весной и осенью на уток, гусей, дроф, а зимой — на фазанов, тетерей и рябчиков.
Казачье население было вооружено, первоначально штуцерами, потом берданками, а последнее время казаки имели собственные «трехлинейки», а как эти винтовки приобретались, об этом умалчивается, но №№ винтовок объявлялись приказом по Войску, а также кому они принадлежат.
Но вернемся к тиграм. Насколько они были опасны, могут сказать два случая из жизни уссурийцев в 1910 г., когда уже более 10 лет существовала железная дорога, когда по Уссури, строго по расписанию, ходили пароходы волжского типа, когда эстафету и нарочных сменил телеграф. Но «царь тайги» был хозяином положения. Первый случай произошел с солдатом железнодорожного батальона, который был исполосован тигром. О нем узнала вся Россия по фотоснимкам в журналах «Разведчик» и «Нива». Этот солдат исполнял обязанности путевого сторожа. Как-то, обходя свой участок, он решил напиться из небольшой речушки. Положив винтовку, он не поспел еще хлебнуть воды, как неожиданно на него набросился тигр. Солдат бросился в речку, тигр за ним. Завязалась неравная борьба. Потеряв силы, солдат упал в воду и лишь тогда тигр, оставив его, удалился в заросли. Проходившая мимо дрезина подобрала искалеченного солдата, еле живого, с переломанной рукой. На теле его оказалось около 100 ран, местами кожа была содрана, а мясо висело, как тряпка.
Второй случай произошел в Гленовской станице, расположенной у подножья хребта, откуда появился тигр, который стал задирать то лошадь, то корову. Несколько раз казаки делали облаву всей станицей на тот район, откуда появился хищник, но безрезультатно, а через день, два снова задранная животина. Решили казаки отравить тигра, но он отравы не брал. Тогда устроили ловушку: накануне задранную корову, обложили валежником, оставив «ворота», в стороне установили несколько винтовок, точно наведенных на «ворота», от спусков протянули шнуры к перекладине в «воротах», а малейшее прикосновение к перекладине — она падает, а вместе с ней в этот момент строляют и винтовки, и пули точно попадают в «ворота»... Действительно, на утро казаки обнаружили убитого тигра весом около 15 пудов.
Казаки, у которых тигр перед этим задрал скотину, получили некоторую компенсацию от его продажи за хорошую сумму денег китайцам, которые считают его богом и никогда не убивают, и почитают за счастье, если китаец попадет в лапы тигра. Но в то же время, от убитых тигров охотно покупают за большую цену печень, когти и усы. Все это идет в китайскую медицину.
Так жили казаки северных округов, занимаясь охотой и рыболовством, а позже и работой на железной дороге, т. к. весь этот район горист, таежен и к хлебопашеству не пригоден.
Казаки же южных районов (станицы Платоно-Александровская, Гродековская и Полтавская) были в иных условиях: этот район степной и казаки занимались хлебопашеством и если их не беспокоил тигр, то у них было свое горе. Черноземная земля (до 1 арш.) давала плохой урожай, не более 105 пудов с десятины, а чаше всего и менее 100 пудов. Когда хлеба снимались и складывались в копны, наступали периодические дожди и много хлеба погибало. Бичем хлеборобов было и то: частые туманы оставляли осадок, который вредно отражался на зерне, оно делалось опьяняющим: человек, поев хлеба, а лошадь овса — становились как во хмелю. Кроме того, часто свирепствовали и эпидемии: чума на рогатый скот, сибирская язва и сап у лошадей и какой-то мор на свиней и домашнюю птицу.
Видя тяжелое положение уссурийцев, Войсковой Наказный Атаман генерал Духовской, еще до постройки железной дороги, прирезал казакам лесной надел, который назывался его именем, но в те времена казаки не знали, что делать с лесом, а когда прошла железная дорога, весь этот надел был отобран, и лес поездами пошел во Владивосток, а оттуда заграницу. Все это казаки видели, но пользы им не было. Взамен отобранного леса они получили единовременно 40.000 руб., но распоряжаться деньгами не имели права.
Находившееся во Владивостоке Войсковое Правление помещалось в старом деревянном доме. Когда Правление решило построить собственный 3-ех этажный дом, были составлены проект и смета и отправлены на утверждение «опекунов» в Петербург. Ответ получился плачевный: не утвердили, и Войсковое Правление получило приказ «с постройкой подождать». Так оно и прожило до революции в старой халупе.
Все имущество Уссурийского Казачьего Войска заключалось в старом пароходе с баржей и небольшом конском заводе. Вот и все богатство до 1917 г. А что касается вообще состояния Войска, то оно было таковым: на все 6 станичных округов было 6 высше-начальных школ, ни гимназий, ни реальных училищ не было, а начальные школы были далеко не во всех поселках. Медицинская часть была не только не удовлетворительна, но и худшего не придумаешь: на те же 6 станиц было 6 приемных покоев, которые обслуживались сотенными фельдшерами, и только в последнее время в некоторых станицах были классные фельдшера. Докторов не было, а единственный врач был далеко от Войска — во Владивостоке и занимался канцелярщиной по снабжению приемных покоев медикаментами. Вот таким застала революция Уссурийское Казачье Войско.
А теперь несколько слов о поселке Кисилевском. В свое время, несколько семей Киселевых, так же как забайкальцы, погрузились на плоты, по роду все они были с Дона, но когда и как попали в Забайкалье, этим вопросом никто не занимался, известно лишь, что Кисилевы сохранили много донского: речь, обычаи, пели старинные казачьи песни... Так вот эти кисилевцы отчалили от берега, а остальное по старому... те же китайские берега, с ханшиными заводами, те же отчаливания от плотов «долбенок», та же «нагрузка» и «перегрузка», как и у забайкальцев... Берега Амура слушали, как кисилевцы пели:
«Поехал казак на чужбину далекую. На верном коне он своем вороном...». Но устье Уссури кисилевцы проспали, а когда проснулись, то видят широкая степь, тишь, благодать... Проходит день, другой, а Уссури все нет... Не стало и китайских деревень, откуда можно было «подкрепиться» ... Затосковали кисилевцы и через несколько дней, находясь уже в 400-ах верстах ниже Уссури, решили высадиться. Местность была благоприятная: небольшая речка, поросшие травой степи и долины, а леса, словно свечки... Вот тут-то кисилевцы и высадились. Поселок назвали Кисилевским. На следующий год у них был уже свой хлеб, и скот прибавлялся, а мясом питала их тайга... Связи с «центром» не было, да еще не было и «центра», и только через четыре года Войсковое Правление узнало о кисилевцах, но оставило их на старом месте, приписав к Гленовскому станичному округу.
Связь с Кисилевским поселком была только летом по Амуру, на пароходах, на которых и приплывали казаки в Хабаровск для отбывания военной службы. Возвращались же они домой с открытием навигации. Обычно казаки уходили на льготу осенью, когда Амур покрывался льдом, но кисилевцы не могли попасть домой до открытия навигации и жили по сотням на положении «гостей».
Такова-то краткая история самого молодого многонационального Казачьего Войска, пережившего то, чего не переживало ни одно из Казачьих Войск...
Старое забывается, новое плохо усваивается, а будущее принадлежит атомной энергии, потому и хочется оставить подрастающему поколению воспоминание об Уссурийском казачестве, так как печатных трудов по истории Уссурийского Войска нет, за исключением очерка полковника Савицкого, которого в продаже не было, а читали его только те, кому автор их раздавал.
Последние казаки-могикане отдают концы, да и те знают немного о дальневосточниках, а молодое поколение только слышало, что где-то там... далеко... далеко... на Востоке, т. е. не «на небе — на земле... где крестьянки лен прядут, да прялки на небо кладут...» существовало Уссурийское Казачье Войско и только.
П. Данилов. Париж. 1957 год
Сохранен стиль автора. Небольшая реакторская правка