Кто-то, доедая праздничные вкусняшки, живет воспоминаниями о приходе очередного года. Другие строят активно планы на него. А кто-то с замиранием души живет ожиданиями другого события, к которому готовился все 40 дней Рождественского поста.
Сегодня днем, под рождество Христово, в храме христиане молятся усердно, чтобы с чистой душой и легким сердцем встретить светлый праздник.
Жаль, мы не все понимаем важность того события, которое будет отмечать весь православный мир завтра, 7 января. Не научились и радости той, которая накрывает с головой любого, кто хоть однажды постоял на ночной службе в честь праздника и почувствовал радость, ни с чем несравнимую. Не замечаем мы и той красоты, которой сегодня, в канун Рождества Христова, одаривает нас притихшая в благоговении природа.
А давайте почитаем о том, как Шмелев Иван Сергеевич описывает этот период и то, как чувствовал он этот праздник, в своей книге "Лето Господне". Даже если не захотите, вы обязательно проникнитесь этим настроением и поймете, что в природе ничего не изменилось... А вот нам бы поменяться...
"В Сочельник, под Рождество, - бывало, до звезды не ели. Кутью варили, из пшеницы, с медом; взвар - из чернослива, груши, шепталы... Ставили под образа, на сено. Почему?.. А будто - дар Христу. Ну... будто Он на сене, в яслях. Бывало, ждешь звезды, протрешь все стекла. На стеклах лед, с мороза. Вот, брат, красота-то!..
Елочки на них, разводы, как кружевное. Ноготком протрешь - звезды не видно? Видно! Первая звезда, а вон - другая... Стекла засинелись. Стреляет от мороза печка, скачут тени. А звезд все больше. А какие звезды!.. Форточку откроешь - резанет, ожжет морозом. А звезды!.. На черном небе так и кипит от света, дрожит, мерцает. А какие звезды!.. Усатые, живые, бьются, колют глаз.
В воздухе-то мерзлость, через нее-то звезды больше, разными огнями блещут, - голубой хрусталь, и синий, и зеленый, - в стрелках. И звон услышишь. И будто это звезды - звон-то! Морозный, гулкий, - прямо, серебро. Такого не услышишь, нет.
В Кремле ударят, - древний звон, степенный, с глухотцой. А то - тугое серебро, как бархат звонный. И все запело, тысяча церквей играет. Такого не услышишь, нет. Не Пасха, перезвону нет, а стелет звоном, кроет серебром, как пенье, без конца-начала... - гул и гул. Ко всенощной.
Валенки наденешь, тулупчик из барана, шапку, башлычок, - мороз и не щиплет. Выйдешь - певучий звон. И звезды. Калитку тронешь, - так и осыплет треском. Мороз! Снег синий, крепкий, попискивает тонко-тонко. По улице - сугробы, горы. В окошках розовые огоньки лампадок.
А воздух... - синий, серебрится пылью, дымный, звездный. Сады дымятся. Березы - белые виденья. Спят в них галки. Огнистые дымы столбами, высоко, до звезд. Звездный звон, певучий, - плывет, не молкнет; сонный, звон-чудо, звон-виденье, славит Бога в вышних, - Рождество."