Свою начальницу – руководителя отдела – одна женщина терпеть не могла. Можно сказать, что ненавидела. И думала: «Крыса и крыса. Носик тоненький, зубки остренькие, взгляд сердитый, будто на весь мир злится».
Старалась избегать начальницу, стороной обходила. Если приходилось общаться, в сторону смотрела, словно виноватая.
Столкнется в коридоре случайно и снова подумает: «У – крыса».
Заболела начальница, утром на работе сообщили. Вздохнула с облегчением женщина: «Значит, несколько дней видеть не буду. Как хорошо! Пусть долго-долго болеет».
В середине дня вызвал к себе самый главный начальник и сказал: «Вы живете недалеко от Натальи Степановны. Собирайтесь, отпускаю вас раньше. По дороге нужно занести к ней оригиналы вот этих документов. Отдадите и свободны».
Взяла женщина пакет, в голове мысль: «Рано обрадовалась. Придется к этой крысе домой идти. Внутри что-то тяжелое, а не пойти нельзя. Как не хочется, я бы лучше лишний час на работе провела, чем ее, крысу, видеть».
Времени еще много, поэтому по дороге пообедала: может, душа успокоится.
Главное – ненависть свою спрятать подальше, нельзя себя выдавать.
Пошла медленно, но все равно у дороги конец есть.
Поднялась, открыла начальница дверь. Растрепанная, в домашнем халате, лицо немного растерянное, и нет на нем привычного делового выражения. Даже что-то трогательное – в лице:
- Мне только сейчас позвонили, что вы идете. Извините, пожалуйста, не успела приготовиться.
И тут же: «У меня желудок болит. Часто на обед не ходила, думала, что работа здоровья важнее. Нельзя так. Надо о себе заботиться. Вот и наказала себя. Я вас без чая не отпущу. Пожалуйста, проходите».
На кухне клетка. А в ней морская свинка с маленькими глазками. Очень забавная. Начальница сказала: «Представляете, дочь купила, а ухаживать никому не надо. Ни ей, ни ее мужу, ни их ребенку – внуку моему. Мне так жалко стало бедное животное: не кормили, клетку не чистили. Еще нужны сухие опилки, да и саму клетку мыть надо. Я даже скребком скребу. И трава нужна, и овощи. И купать обязательно. Накупаю, как ребенка, и в полотенце. А она дрожит. Включу фен и сушу теплым воздухом. Она меня так любит, так любит. Прихожу, дверь открываю, а она – пищит от радости. Короче говоря, забрала себе, пусть у меня живет, незачем ей страдать».
Поговорили, и женщина неожиданно о своем коте рассказала, что кормит и ухаживает за ним, а он, неблагодарный, мужа больше любит, чем ее, хозяйку.
И рассмеялись обе.
У начальницы копченое сало. Порезала и пригласила отведать: "Мне нельзя, потому что диета, а вам можно. Муж купил, ест, а я думаю: вот поправлюсь и больше тебя съем".
Боже, какая хорошая женщина - начальница, и в лице что-то кошачье: доброе, домашнее, теплое.
После чая почему-то уходить не хотелось, и начальница удержала: «Сейчас покажу, какая была в молодости».
И фотографии достала: «Все говорят, что тогда красавицей была. Так грустно, когда годы быстро летят».
Две женщины, примерно ровесницы, разговаривают, словно подружки заветные.
Уходить пора. Уже к двери неожиданная гостья направилась, вдруг вскрикнула: «Чуть домой документы не унесла. Такая растяпа».
А хозяйка рассмеялась: «И правильно бы сделали. Мне даже поболеть нормально не дают».
Через неделю встретились в коридоре, и начальница радостно сказала: «Привет! Как дела»?
И женщина тоже радостно ответила: «Привет! Поправилась? Значит так: сегодня напомню, что обедать пора. Работа работой, а обед по расписанию».
И подумала: «Дурочкой я была. Какая же она крыса? Хорошая и добрая, не притворяется».
Между прочим, стали говорить друг другу – ты. Это работе не мешает.