В квартире не изменилось ничего. Собственно, ни на что другое Кира и не рассчитывала. Она ощущала тяжёлое присутствие с.м.е.р.т.и, но пыталась убедить себя в том, что это всего лишь её реакция на случившееся.
А почему бы и нет?
Она прошла в свою комнату, заставляя себя не смотреть на явные свидетельства случившегося здесь… вчера? Это действительно случилась только вчера? Или всё это был какой-то странный сон? Реальный до покалывания в нервных окончаниях, но всё же сон?
(не сейчас. у тебя ещё будет время подумать над этим. не сейчас)
Она прошла в свою комнату, села на диван и негромко расплакалась. Вадим молча посмотрел на неё, потом обвёл глазами комнату, остановился на осколках бокала. По лицу парня было непонятно, что он чувствует, но Кира догадывалась. Возможно, часть его эмоций гасила банальная усталость: тёмные круги под глазами обозначились чётче.
(я ведь не знаю о нём ничего, кроме того, что он преподаёт у нас Практику устной речи вместо…)
— Куда можно положить вещи? — спросил Вадим.
— Сумка в шкафу. Я сейчас…
— Ничего. Сиди. Я сам.
— Ты же не знаешь, что брать.
— Запихаю всё, что поместится. Дома разберёмся. Книги брать?
— Нет. Завтра.
— Хорошо.
Кира понимала, что он устал не меньше её, может, даже больше, поэтому заставила себя подняться с дивана и начать собирать вещи. Вадим не стал спорить.
— Она вообще когда-нибудь говорила о s.а.м.о.у.б.и.й.с.т.в.е? — спросил он. Кира покачала головой и села на диван.
— Чтобы прям всерьёз… никогда. Когда мы в десятом классе читали «Грозу» Островского… или в одиннадцатом…
— Не важно.
Кира кивнула, соглашаясь с ним. Действительно неважно. Если уж на то пошло, то она вообще не читала эту пьесу, посчитав её скучной.
— Кира?
Вадим внимательно смотрел на неё, стоя на коленях перед спортивной сумкой, куда бездумно запихивал её вещи.
— А?
— Что там с «Грозой»?
— Она сказала, что никогда бы не выбрала себе такую жуткую s.м.е.р.т.ь. Сказала, что утопленницы превращаются в русалок, которым позволено выходить на поверхность всего раз в месяц. В полнолуние.
(а еще у них постоянно мокрый волос. какая гадость)
— Она сказала… — Кира почувствовала на лице горячие слёзы. Она снова плакала и ничего не могла с этим поделать.
— Что она сказала, малыш? — мягко переспросил Вадим. Он как будто совсем не злился, хотя и должен был.
— Что русалки заманивают красивых мужчин своим пением на дно.
Вадим улыбнулся.
— Заманивают.
— А ещё Анфиса говорила, что s.а.м.о.у.б.и.й.ц.ы никогда не находят покоя и вынуждены скитаться в холодной вечности.
Она подумала о Маше и человеке в бордовом плаще, который якобы бродил по студенческому общежитию. Вынуждены скитаться в вечности.
— То есть, она не собиралась делать этого, — уточнил Вадим.
— Конечно, не собиралась. Но потом кое-что случилось.
— Что случилось?
Кира вытерла слёзы и подошла к окну, собираясь рассказать Вадиму обо всём, но понятия не имея, как он на это отреагирует. Будет злиться? Рассмеётся и скажет, что большей д.у.р.о.с.т.и в жизни своей не слышал? Спросит, сколько ей лет? Или ещё хуже, произнесёт фразу, которую Кира так боялась от него услышать: чувство вины, да? Больная совесть не даёт покоя, вот ты и придумываешь всякую ерунду, лишь бы оправдать себя? И разве она сама не хотела услышать от него именно это?
— Примерно месяц назад или около того Анфиса сказала, что ей приснилась Маша.
Вадим выпрямился, не сводя с Киры глаз. Было ли это потрясение? Нет. Скорее, удивление.
— Маша требовала, чтобы мы попросили у неё прощение за то, что сделали. Она сказала, что собирается провести спиритический сеанс, вызвать дух Маши… или призрак Маши, не знаю… и извиниться перед ней. Ним. Перед ним.
— Интересненько, — пробормотал Вадим. Он продолжил собирать вещи, но выглядел при этом каким-то слишком уж сосредоточенным.
— Дальше, Кира.
— В конце концов, я вынуждена была согласиться. Не верила, что это поможет, но надеялась, что Маша хоть немного успокоится. И ты сам знаешь, чем всё это закончилось. Вместо того, чтобы реально помочь Маше, мы с Милой решили потакать её диким фантазиям. Разве подруги так поступают?
— Ты рассказала об этом следователю? — спросил Вадим.
— Нет. Я не хотела, чтобы они связали это с s.а.м.о.у.б.и.й.с.т.в.о.м Маши. Пришлось бы рассказать…
— Я понимаю. Дальше.
— Я уехала на несколько дней к родителям. А когда вернулась… Ну, ты сам знаешь.
Вадим мельком глянул на Киру, но никак не отреагировал на её слова. Она понимала, что должна помочь ему собрать свои вещи, но делать этого не хотелось от слова «совсем». Хотелось просто сидеть на диване и ничего не делать. Эгоистично, да, она это понимала.
Не говоря ни слова, Кира поднялась с дивана и прошла на кухню. Достала из холодильника бутылку виски и плеснула немного в бокал, потом бросила туда несколько кубиков льда и разбавила алкоголь соком. Полки холодильника были пусты. Ничего, кроме алкоголя и сока. Это откровенно пугало, но уже не имело особого значения. Кира понимала, что теперь её жизнь изменится.
От слова «совсем».
Она взяла трубочку и вернулась в комнату.
— Ничего похожего на дневник не нашёл, — сообщил ей Вадим и посмотрел на бокал. Промолчал.
— Не против? — спросила Кира.
— Нет. Ты не всё рассказала, Кира. Алкоголь — это способ расслабиться? И заставить себя заговорить?
Она молчала.
— Ладно, помогу, — он застегнул сумку и сел на диван. Достал из кармана зажигалку и немного поиграл ею, только потом закурил.
— Откуда рана на ладони, Кира?
Кира отпила немного коктейля и закрыла глаза, то ли наслаждаясь вкусом, то ли прячась от жуткого кошмара, в который вдруг превратилась её жизнь.
(вдруг? нет. это случилась уже давно. пять лет назад)
— Что не так? — осторожно спросил Вадим.
— Пытаюсь решить, как рассказать всё так, чтобы понять самой это всё. Чтобы привести это всё хоть в какую-то систему.
Вадим кивнул. Кира спросила себя, почему он настаивает на разговоре именно здесь. Ведь можно было бы поговорить в машине. Или у него дома. Почему здесь, где всё напоминает о… траурной фотографии на первом этаже корпуса.
— Я порезала руку во время разговора с Милой. Мы обсуждали Анфису. Я слишком сильно сжала бокал с шампанским. И теперь у меня на ладони точно такая же царапина, как и у твоей бывшей девушки. Она же порезала ладонь перед тем, как… ну, это… ну, ты понял.
— Я не знаю, — ответил Вадим, — у неё в крови был найден алкоголь.
— Много?
— Ну, скажем так, если бы её задержали за рулём в таком состоянии, то лишили бы прав надолго.
— Ей было семнадцать. У неё не было прав.
— Угу. Не было.
— И вообще, правильно говорить «водительское удостоверение».
— Не умничай.
Кира посмотрела на бокал с коктейлем, выпила ещё немного, раздумывая над тем, сколько раз сама позволяла себе садиться за руль будучи нетрезвой. Вадим нет. Вадим так никогда не делал. В этом она была уверена.
— Возможно, она не понимала, что делала, — закончил Вадим.
Кира посмотрела на свою перебинтованную ладонь. Вадим взял у неё бокал и молча вышел из комнаты. Кира продолжала рассматривать руку, когда он вернулся и протянул ей бокал. Содержимого в нём заметно прибавилось. Кира попробовала и поморщилась — алкоголь явно превышал допустимое значение. Если бы её задержали за рулём с таким количеством алкоголя в крови… Кира рассмеялась. Давали о себе знать алкоголь и усталость. Но Вадим тоже устал.
(но он же мужчина и считает ниже собственного достоинства проявлять слабость)
Кира снова рассмеялась. Поведение было неприемлемым, но разве не этого добивался Вадим, подливая ей алкоголя?
— Кира, малыш, в бокале явно была трещина, — сказал он, — тебе бы не хватило сил раздавить стекло. Ну, или стекло было очень хрупким.
— Совпадение? — уточнила Кира, — отлично. Тогда вот тебе ещё одно забавное совпадение.
— Что-то мне кажется, оно совсем не забавное, — пробормотал Вадим.
— Как сказать.
Она отпила ещё немного. Появилось привычное чувство лёгкости и уверенности в том, что теперь всё будет хорошо. Она посмотрела на бокал, потом перевела взгляд на Вадима.
— Вкус поменялся.
— Добавил льда.
— И чего-то ещё.
— И чего-то ещё, — он сел на её спортивную сумку с вещами, — о чём ты хотела рассказать?
— Знаешь, кто обрабатывал мне рану? — спросила Кира, — врач, который ещё несколько лет назад работал патологоанатомом. Сейчас он периодически дежурит в нашем студенческом медицинском кабинете. Мы разговорились, и он рассказал мне о девушке, которую привезли на его секционный стол прямиком из летнего лагеря. Летнего спортивного лагеря. Это было пять лет назад, продолжать?
— Серьёзно? — спросил Вадим, но выглядел он при этом не очень удивлённым.
— Серьёзно. Он ходил на прощание с Машей, и он вспомнил тебя — парня, из-за которого это случилось. Вспомнил, что ты блондин. Это ещё одно совпадение, да?
— А ты сама как считаешь?
— Андрей сказал, что призраков не бывает.
— Кто сказал?
— Патологоанатом.
— И он был прав. Сомневаюсь; что он сам начал рассказывать тебе о Маше, так? Ты сама как-то подвела к этому разговору, так? Спросила его о чём-то?
Кира ничего не ответила, но это и был ответ.
— Что ещё? — спросил Вадим.
— Я видела Машу, — ответила Кира шёпотом, чувствуя лёгкое головокружение и приятную слабость во всём теле.
— В тот… ту ночь, когда порезала ладонь, — она понимала, что уже прилично захмелела, понимала, что нужно замолчать, но продолжала говорить. Виски всё упрощало, Вадим понимал это. Прошёл неприятный озноб. Исчезло чувство приближающейся опасности. Появилась иллюзия того, что всё будет хорошо. И теперь, когда её сознание очистилось от суеверных страхов, Кира смогла посмотреть на ситуацию со стороны. И то, что увидела девушка, ей совсем не понравилось.
Наблюдавший за ней Вадим кивнул.
— Вороны и катафалки. Мы видим это каждый день, но не придаём этому значения, — проговорила она.
— Понятия не имею, о чём ты, но да. Это так, — согласился с ней Вадим. Кира отпила ещё немного. В груди разлилось приятное тепло.
— Мила сказала, что ей приснилась Анфиса. Она сказала, что Маша не простила. Что нас всех ждёт расплата за то, что мы сделали. Практически сразу же после этого меня попытались и.з.н.а.с.и.л.о.в.а.т.ь.
— Человек, который хотел сделать это, был на сто процентов реальным. Не призрак.
Кира знала об этом. Первой реакцией на слова Вадима была злость, но на её место практически сразу же пришли другие чувства: непонимание и страх. Снова совпадение?
— Анфиса предупредила Милу, что со мной случится что-то ужасное, — сказала Кира.
— А почему она предупредила об этом Милу, а не тебя?
Этого Кира не знала, но вопрос был правильным, если подумать. Действительно, почему?
— А потом выяснилось, что кто-то вырвал из моего личного дневника записи о том лете, — закончила она.
— Вряд ли этот «кто-то» хотел подставить тебя, — сказал Вадим, — ведь никто так и не понял, чей это дневник. Раз уж на то пошло, он подставил вас троих.
— Надолго ли?
— Этого я не знаю. Кто был в курсе того, что ты вела дневник?
— Я никому не говорила.
Они помолчали. Кира посмотрела в окно и увидела на стекле сетку из дождевых капель. Снова дождь.
— На зеркале в секции, где живёт Мила, кто-то написал ту же фразу, что и Анфиса на стене: не прощены. Что это означает?
Вадим взял у неё пустой бокал (внезапно пустой бокал, — подумала Кира и чуть не рассмеялась) и вышел из комнаты. Вернулся минуты через две с новой порцией коктейля. Кира тут же отпила немного, не чувствуя вкуса.
— Мне кажется, что кто-то грубо и неграмотно пытается вас с Милой запугать. Всё указывает на это. По крайне мере, я вижу это так. Со стороны.
— А сны Анфисы? — спросила Кира. Мысли путались под действием алкоголя и усталости. Она не хотела думать. Она хотела спать. Этот день был слишком… Одним словом, слишком. Собственно, как и предыдущий.
— Чувство вины.
— А сны Милы?
Какое-то время Вадим молчал, обдумывая её вопрос, потом осторожно спросил:
— А ты уверена, что ей снилась Анфиса?
Кира была уверена в одном: если она сейчас не плеснёт в лицо холодной водой, то просто вырубится. Не говоря ни слова, она поднялась с дивана и пошла в ванную комнату. Там она включила холодную воду, подставила под струю ладонь и протёрла лицо. Закрыла глаза, прислушиваясь к звуку льющейся воды. Только сейчас она задумалась над словами Вадима. Что он имел в виду? Что Мила… врёт?
Кира выключила воду и вернулась в комнату, взяла бокал с коктейлем и прошлась по комнате, потом отпила немного. Лёд подтаял, но коктейль по-прежнему был холодным. Вадим молча следил за ней.
Непогода за окном набирала силу. Дождь неистово хлестал по окнам, превращая осенний город в мрачное чудовище из сказок не для детей. Мысли о предстоящих похоронах усиливали тревожное ощущение предопределённости. Кира подошла к окну и провела пальцами по холодному стеклу. Сейчас ей сложно было поверить в то, что они с Анфисой прожили в этой квартире больше года. Как будто всё это происходило не с ней. И не в этой жизни.
Квартира была чужой и враждебной, и такой её сделала с.м.е.р.т.ь.
— Зачем кому-то запугивать меня и Милу? — спросила Кира, — ещё и так… изощрённо, что ли.
— Это интересно, — ответил Вадим, — заставить тебя поверить в существование… — он запнулся и задумчиво посмотрел на Киру, — даже не знаю, чего. Мстительного призрака. Озлобленного и несправедливо обиженного.
Кира решила ещё выпить. С алкоголем в коктейле был явный перебор, но это было даже хорошо. Приятный туман в мыслях и чувствах помогал справиться с ситуацией. Помогал оставаться спокойной и более или менее адекватной.
Вадим откровенно издевался над ней, и Кире это казалось кощунством. Издеваясь над ней, он издевался и над своей бывшей девушкой.
(мстительный призрак, озлобленный и несправедливо обиженный)
Но в его словах был смысл.
— Почему ты говоришь только обо мне? — спросила Кира.
— Ты о чём?
— Ты сказал «заставить тебя поверить в призрака». Почему только меня?
— Потому что я общаюсь с тобой, — ответил Вадим, — и меня интересуешь ты. Переживаю за тебя.
— Ты согласен, что это всё как-то связано с Машей? — спросила Кира.
— Ну, — осторожно ответил Вадим.
— Месть? — уточнила Кира и допила коктейль, потом протянула парню пустой бокал, — сделаешь ещё?
— Возможно, месть, — он взял бокал, не сводя глаз с девушки, - и?
— И кто заинтересован в этом? Ты?
Вадим усмехнулся и вышел, чтобы сделать ей коктейль. Кира отошла от окна и села на диван, закрыла глаза, понимая, что этот бокал коктейля был уже лишним. И всё же она собиралась выпить ещё.
Так было проще.
Ей на айфон пришло сообщение от Тамары — девочки из актива университета. Кира не смогла вспомнить, как она выглядит и за что отвечает. Всё правильно: те, кто находился вверху не обращал внимания на тех, кто внизу. Кира была только на втором курсе, но занимала должность заместителя председателя актива.
(а где же сейчас я?)
Кира посмотрела на экран айфона.
(видимо, уже где-то между. но уже скоро…)
Она открыла сообщение.
Кира, послезавтра внеплановое заседание актива.
Кира вспомнила, что Тамара была секретарём актива. В её обязанности входило вести протоколы заседаний и оповещать актив о сборах.
Лично я считаю, что ты не должна быть заместителем председателя актива. Ты со своими подружками убила ту девушку. Человек с такой репутацией не должен быть в активе. Ты ничуть не лучше Анфисы. Ты и Мила. А Анфиса получила своё. Уже все знают, какие вы. Все знают, что она сделала.
Но вы знаете не всё, — подумала Кира с мрачным злорадством, — вы не знаете, что это я, а не Анфиса. И вы не знаете, что Вадим — это тот самый парень.
Вернулся Вадим. Протянул ей бокал с коктейлем. Кира кивнула, набирая ответное сообщение.
Это твоё личное мнение или мнение актива?
— Что случилось? — спросил Вадим.
— Ничего.
Она отправила сообщение и сделала пару глотков коктейля, мечтая забыться.
— Сомневаюсь.
— Подверглась общественному порицанию.
Вадим молча забрал у неё телефон и прочитал переписку.
— Судя по ответу, плевать ты хотела на это общественное порицание. Ничего. Привыкнешь.
Кира промолчала. Вадим протянул ей телефон. Она молча взяла его, но Вадим не разжимал пальцы. Кира вопросительно посмотрела на него.
— Я не собираюсь мстить за Машу. Ни тогда не собирался, ни сейчас. И больше мы к этому возвращаться не будем, договорились?
Кира кивнула.
— Отлично.
Вадим разжал пальцы. Кира прочитала ответ Тамары.
Это моё мнение.
Вот и оставь его при себе. Мне это неинтересно, — набрала Кира, нажала на «отправить» и вышла из приложения. Она понимала, что на активе студентов её отстранят, поэтому не собиралась идти туда. Они поступили низко и подло, но Кира не собиралась выслушивать это от тех, кто понятия не имел, что это такое.
Вадим вдруг напрягся, глядя за спину Киры со смесью удивления и брезгливости. Девушка медленно повернулась и увидела в нескольких шагах от себя какое-то… существо, похожее на человека. На старую, грязную и сгорбленную женщину.
Несколько секунд Кира смотрела на неё, пытаясь понять, как это существо оказалось здесь, потом попятилась к окну. В какой-то момент она почувствовала на плечах руки Вадима.
— Кто… это? — прошептала она.
— Я не закрыл дверь, — тоже шёпотом ответил Вадим, — подумал, мы быстренько соберём вещи и уедем.
Старуха посмотрела на Киру. Только сейчас девушка заметила то, что заставило её испытать настоящий ужас — её личный дневник, который старуха держала в руках.
— Как… — прошептала Кира. Виски сдавило острой болью. Внутри образовалась ледяная пустота. Горло перехватила рука холодного и расчётливого страха.
— Здесь недавно кто-то умер; — сказала старуха низким голосом, — плохое место, — она протянула тетрадь Кире, — это попросили передать тебе.
Кира посмотрела на дневник, но не сдвинулась с места.
— Кто вы? — спросил Вадим.
— Живу здесь, — ответила старуха.
— Здесь?
— В этом доме. Этажом выше.
— Кто просил передать? — голос Вадима звучал на удивление спокойно. Даже слегка высокомерно. Это успокаивало, пусть и совсем чуть-чуть.
— Девушка в бордовом плаще. Я не видела лица.
Кира негромко застонала.
— Что ещё она просила передать?
Не прощена, — подумала Кира, понемногу приходя в себя.
— Не прощена, — ответила старуха. Кира начала смеяться.
***
В машине было тепло, но девушку всё равно бил лёгкий озноб. Она выпила ещё несколько коктейлей, которые Вадим заказал ей в «П.ь.я.н.о.м кролике» и чувствовала себя откровенно запутавшейся в происходящем. Она понимала всё, контролировала себя, но в то же время не понимала ничего. Её откровенно вырубало, и Вадима это вполне устраивало.
— Листы вырваны из дневника?
Она слышала шум дождя, в который вплетались слова песни. Знакомой. Но незнакомой.
— Вырваны?
— Ты уже спрашивала.
— Листы вырваны из дневника?
— Да.
— Точно?
— Точно.
— Это был призрак.
— Это была девушка в бордовом плаще.
Почему он так спокойно наблюдал за тем, как она напивалась? Кира этого не знала. Собственно, ей было всё равно.
Вадим повернулся к ней.
— Кира, ты понимаешь, что я говорю?
Она понимала. По крайне мере, ей так казалось.
— Ты говоришь, что призраков нет. И Андрей говорил то же самое. Но мне надо знать, Вадим, — она с трудом открыла глаза и посмотрела на него. Вадим кивнул.
— Мне надо знать, простила ли та девушка Андрея.
— Кто такой Андрей?
Кира заметила, что он спросил про парня, но не поинтересовался, о какой девушке она говорит. Кира попыталась понять, что это означает, но не смогла.
— Андрей — это патол… палат… плат… — слово было слишком сложным, — он дал заключение о с.м.е.р.т.и Маши. Девушка — это его девушка, которую он обманул. Сильно. Мне надо узнать, простила она его или нет.
— Узнаем.
— Честно?
— Честно.
Кира кивнула.
— А теперь послушай меня, хорошо? Завтра похороны. Ты помнишь?
— Угу.
А она помнила?
Её злило то, что он был абсолютно трезвым. Это почему-то сбивало с толку.
— Ты должна быть там, да?
— Да. Но как же не хочется. Меня уже все осуждают. Меня и… их.
Кого их? И в чём осуждают? Кира попыталась вспомнить, но не смогла. Она начала засыпать.
— Не хочется?
— Моё при… сутст… приств…
— …присутствие…
— Вот… не изменит уже ничего. Да?
— Да.
— Да.
— Тогда загадай желание, — сказал он.
— Загадываю, — послушно отозвалась Кира, — не хочу ехать завтра на прощание с Анфисой. Я плохая подруга, я это знаю. Но я не хочу. Анфиса подставила нас. Я не хочу на её…
Она уснула.
(продолжение👇)
**********************************************
Ссылка на подборку «Страх: тень прошлого»