Музы бывают разные. И у всех. Ну, хорошо - почти у всех.
Хрестоматийная истина: музой Исаака Левитана (1860-1900) была Кувшинникова Софья Петровна (урождённая Сафонова; 1847 - 1907), русская художница XIX века. Муза была много старше своего болезненного и, скажем, «психологически нестабильного» возлюбленного. Такая разница в возрасте в паре и в те золотые времена была редкостью, вызывала пересуды.
Замужняя дама, счастливая в браке, она отчего-то привлекала внимание окружающих да и искала внимания, чего уж.
Она писала добротные пейзажи, ее картины покупал сам Третьяков. Ее игрой на фортепьяно заслушивались московские пианисты-виртуозы. Еще она любила охоту, как и ее муж. Софья унаследовала страсть к охоте еще от своего отца. Подолгу пропадая в подмосковных лесах одна, одетая в мужское платье, она всегда возвращалась домой с полным ягдташем. Незаурядная дама, прямо скажем.
Она была, похоже, еще легким и добрым человеком. Эта вот ее завораживающая «легкость» погубила дружбу Левитана и Чехова. Левитан влюбился в эту взрослую яркую даму, а потом смертельно обиделся на Антона Павловича, своего закадычного друга, разглядев в его «Попрыгунье» свою музу.
Надо заметить, сходство чеховской истории было во многом документальным: Софья Петровна в 1880-е годы действительно устраивала в Москве в скромной казенной квартирке мужа, служившего полицейским врачом, настоящий артистический салон. Многие в Москве знали этот дом — рядом с Мясницким полицейским участком, у Хитрова рынка, притона мошенников и убийц. В течение долгого времени здесь собиралось пестрое общество художников, артистов, литераторов, певцов. Там бывал и Чехов с братьями (они-то и познакомили Левитана с Софьей Петровной), Перов, Репин, Степанов, звезды Малого театра - Ермолова, Ленский, Южин и многие другие. Люди находили здесь тепло, уют, общение и неплохое угощение, что для многих гостей было ключевым моментом, чего уж. То есть история из «Попрыгуньи» была московская, реальная, плюс талант рассказчика и тонкого психолога - Антона Павловича. Правда, образ хозяйки салона вышел у него не слишком приглядным. Правильно сделал Левитан, что обиделся, а то, получается, предал бы любимую женщину.
***
В музее в Плесе есть несколько мемориальных артефактов из быта Левитана и Кувшинниковой периода их пребывания в Плесе. Музейщики поведают вам непременно, что Софья Петровна умела создать из «ничего» и рыбачих сетей домашний уют. И это так. Я тоже свидетельствую: комната Кувшинниковой в Плесе оформлена безупречно и просто - глаз отдыхает, душа радуется.
Итак, «увел» Левитан Софью Петровну из мужниного дома с налаженным бытом. Увел по преимуществу на этюды. Они были вместе несколько лет, восемь счастливых лет для обоих. (Пока Левитан не встретил другую «музу».)
В этот «кувшинный» период, считают многие, Левитан стал тем художником, каким мы его знаем сегодня: «Знаешь, в твоих пейзажах появилась улыбка», — удивлялся Чехов.
А что Софья Петровна? А вот что: «Ты не представляешь, что происходит с Софьей Петровной. Балованная добрым и великодушным мужем, беззаботным и прочным устройством жизни, где всё подчинялось ей, она укрощает самоё себя, терпеливо сносит хандру, раздражение и резкости Левитана, лишь бы вселить в его беспокойную, тревожную душу ощущение лада и надёжности… А людские пересуды ее мало интересуют», - сообщала Чехову его сестра Мария.
А вот новость наших дней: на аукционе в Париже работу малоизвестного художника - портрет Дмитрия Кувшинникова - приобрёл член Попечительского совета и большой друг Плёсского музея-заповедника Марк Витальевич Геллер. То есть визуально познакомиться со всеми вершинами любовного треугольника можно будет в музее И. И. Левитана в Плесе.
Работа художника Николая Яковлевича Быкадорова (1857-1891?) вернулась из Парижа в Россию.
Как я люблю такие истории, когда богатые люди оказываются не понарошку щедрыми. Для этого богатство и нужно.
Справка. Быкадоров Н.Я. - русский художник, портретист, родился в Новочеркасске. Вольнослушатель Академии Художеств, участвовал во многих выставках, в том числе во Всемирной выставке в Париже. В 1886 г. в подмосковной деревне Давыдково (близ Звенигорода) – излюбленном дачном месте столичных художников – он написал портрет и Софьи Петровны Кувшинниковой. В 2019 году этот портрет работы Быкадорова был приобретен музеем И.И. Левитана в Плесе.
Предположительно, оба портрета четы Кувшинниковых написаны художником в один год - летом 1886 года. Это и был год, когда Левитана впервые представили Кувшинниковым в их хлебосольном доме. Начало?
Портрет - это не просто облик человека, это судьба, страница отечественной истории, быта.
Посмотрите на этого господина Дмитрия Кувшинникова, так баловавшего свою женушку, вошедшую в историю и личные судьбы великих людей России. Уже в портрете видно и великодушие и запечатанная душевная боль человека, доктора для небогатых. Его глаза не смеются, но облик его благороден. Человек сострадающий. Как это много…
Кувшинников был врачом и самозабвенным охотником. В начале 1870-х Василий Перов напишет с его колоритной фигуры одного из своих трёх «Охотников на привале» (слева).
Биографы же подтверждают, добрейший Дмитрий Павлович встречал жену-красавицу с «лицом мулатки и фигурой Афродиты» словами: «Софочка, тебя заждался твой журавль…»
«Твой журавль» - как нежно и преданно… Даже лучше, чем у Чехова. Добровольная сдача в плен, в плен любимой женщины…
«Не раз, когда в гостиной жены собиралось пышное общество, — пишет историк искусства Софья Пророкова, — его вызывали остановить кровь, забинтовать рану или дать медицинское заключение о только что совершённом преступлении. Он был общим любимцем, и даже хитровские жулики относились к нему с грубоватой нежностью. После мрачной прокуренной комнаты полицейского участка, после зверских лиц и зрелища крови Кувшинников входил в освещенную гостиную. Он слушал звуки виолончели, пение, игру жены на рояле…»
Что ж, так бывает. Во все времена. Тайна сего есть велика - супружество.
***
Конечно, салоны Софьи Петровны были далеки от столичных, но атмосфера их была неподражаемо московской и, как сказали бы сегодня, «хипстеровской» - на жалованье-то мужа до настоящей богемы не дотянуть, но порадоваться и покуражиться - сколько угодно.
…Софья Петровна была большой охотницей за «интересными людьми». Это был ее образ жизни, ее судьба «попрыгуньи»… Была ли в том ее вина?
Она жила по-чеховски и умерла почти по-чеховски - 60-ти лет, как Дымов у Чехова, заразившись тифом при уходе за одинокой женщиной, будучи летом на этюдах… Могила её неизвестна.
Вот вам и попрыгунья.
***
«Софья Петровна Кувшинникова пережила и мужа, и Левитана, и Чехова и своею красивою смертью доказала, что она - не пустельга». (А. С. Лазарев-Грузинский (1861-1927), писатель, друг А.П. Чехова)
А по весне в Плес?
©️ Мила Тонбо 2024
***
Больше материалов о жизни неординарных людей (и общественных парадоксах) в авторской подборке «Времена не выбирают. Судьбы людские»
