оглавление канала
Подумать над этим у меня не хватило времени, так как на улице послышался звук двигателя и звонкое тявканье Жучки. И в то же время, из спальни выползла Валька. Вид имела весьма неромантический. А попросту говоря, заспанный и помятый. Она остановилась в дверях, прислонившись к косяку, и, потянув носом, промурлыкала:
- О… Как вкусненько пахнет борщиком… - Потом, видимо, услышав Жучкин лай, встрепенулась. – Никак Коленька вернулся, а я в таком виде!!! – И опрометью бросилась к умывальнику, по пути стараясь пригладить непослушные растрепавшиеся волосы руками.
Я усмехнулась, глядя на ее суету, а еще пуще того на ее это «Коленька» (ну, кажется, будет дело), и пошла встречать друга. Николай как раз только вошел во двор и присел на корточки, чтобы погладить многострадальную Жучку. Собачонка сначала его настороженно обнюхала, а потом, нерешительно мотнув пару раз хвостом, кинулась к нему, подставляя свою рыжую спинку под ласковое поглаживание. Вид он имел усталый и серьезный. Кажется, дела у дяди Славы идут не очень. Но я отсоветовала себе раньше времени впадать в отчаянье. Ничего! Даст Бог, все обойдется! Увидев, что я ожидаю его на крыльце, Николай поднялся и поспешил ко мне. Я коротко спросила:
- Как там дядя Слава? – И сама испугалась, ожидая услышать его ответ.
Коля слегка нахмурился, и проговорил чуть отрывисто:
- Жив… Но в сознание пока не пришел. Врачи опасаются, как бы он не впал в кому. Травма головы серьезная. – Увидев мою несчастную мордашку, с нарочитой бодростью произнес: - Но, впадать в пессимизм не будем, а будем надеяться на лучшее.
Я тяжело вздохнула.
- А что нам еще остается делать? – Вопрос был риторическим, и ответа не требовал, а я, вспомнив про обязанности хозяйки, торопливо добавила: - Пойдем в дом. Я борща наварила, поди, голодный…
Колька расплылся в улыбке:
- Не просто голодный, а как волк! – И тут же быстро спросил. – Валентина у тебя?
Я усмехнулась и проворчала:
- А где ж ей еще быть? Мы только проснулись. Но лучше бы и не ложились вовсе. Не привыкла я днем спать, нечего и начинать было.
Мы вошли в дом. На звук открываемой двери из спальни выплыла Валька. Именно, что выплыла, а не вышла. Свежа, как небо поутру, длинные волосы заплетены нарочито-небрежно в одну косу, которая переброшена через плечо, глаза сияют и лучатся. В общем, одно слово – царевна-лебедь, которая успела перышки почистить. Николай от такой-то красоты обомлел на несколько секунд, а потом, смущенно пробормотал:
- Я… Я не хотел вас будить…
Валентина кинула томный взор на друга, а потом, перехватив мой суровый взгляд, опомнилась, и взгляд ее стал почти нормальным. Она проговорила вполне себе обычным голосом:
- Нормально, Кольша. Нам нужно было просыпаться. Еще моя бабуля говорила, что на закате спать нельзя, голова разболится…
Я пригласила всех за стол. Сервировкой особо не озадачивалась. Поставила кастрюлю с борщом прямо на середину, нарезала крупными кусками хлеб и почистила головку лука. Из холодильника достала банку сметаны. Валентина подсуетилась, и достала из буфета тарелки и ложки. Ели в молчании. Какие разговоры могут быть за борщом? Николай попросил добавки, и Валюха с удовольствием налила ему в тарелку еще пару черпачков борща. А я пошла и поставила чайник на плиту. Когда все наелись и посуду убрали со стола, оставив только чайные чашки, да вазочку с конфетами и банку с вареньем, я, едва сдерживая нетерпение, спросила:
- Ну, Кольша, рассказывай… Вижу ведь по глазам, что ты что-то там в районе накопал.
Друг с легким прищуром своих синих глаз посмотрел на меня.
- А давайте, вы мне сначала расскажите, зачем вы меня звали. Происшествие с дядей Славой произошло, как я понимаю, уже после вашего звонка? – Полувопросительно произнес он. – И что-то мне подсказывает, что вам есть еще что сказать… А потом уж я… - И он несколько картинно развел руками в стороны, словно в артистическом поклоне, и закончил. – Если вы не возражаете.
Мы стали переглядываться с Валентиной. По ее взглядам я поняла, что рассказывать придется мне. В конце концов, привидение явилось мне, я видела девушку, и могла бы узнать ее, доведись мне увидеть ее еще раз хотя бы и на фотографии. Я отхлебнула для храбрости из своей кружки, и начала незатейливо:
- Ты только пообещай, что не будешь смеяться…
Колька удивленно вскинул на меня глаза.
- А будет над чем?
Я пожала плечами:
- Это с какой стороны посмотреть. Но, смею тебя уверить, смешного в рассказе будет мало. – Помолчала несколько секунд, собираясь с мыслями, и приступила. – Ты помнишь ту давнюю историю, когда я увидела на чердаке старого особняка человека, который принес труп девушки, завернутый в ковер?
Николая с удивлением посмотрел сначала на меня, а затем на Валентину. Вид мы имели самый что ни на есть серьезный. И он настороженно протянул:
- Ну… Что-то такое вспоминаю. Тогда милиция ничего не нашла и посчитала твой рассказ несерьезным. Так ты и вправду видела ЭТО?
Я просто кивнула головой.
- Правда… А сейчас, несколько дней назад, эта, которая в ковре была, пришла ко мне, сюда, и потребовала, чтобы я нашла ее туфельку…
Это была самая тяжелая часть рассказа. Если сейчас Колька скажет, что мы тут с Валькой спятили на пару, то дальше говорить не было смысла. Но он, как и обещал, смеяться не стал. Только еще сильнее сощурился и переспросил, обращаясь к нам обеим:
- В каком смысле, пришла?
Мы с подругой опять переглянулись, я тяжело вздохнула, и, будто в этом была моя вина, покаянно проговорила:
- В каком, в каком… В прямом. В виде привидения. Вот тут, - я ткнула пальцем в центр комнаты, стояла, как живая. И потребовала, чтобы я ее дурацкую туфлю нашла!
Николай посмотрел внимательно на меня, будто пытаясь углядеть во мне какие-нибудь признаки ненормальности или безумия. Я очень надеялась, что выгляжу как обычно. Сурово сдвинула брови и уставилась на него в ответ. Мол, вот она я, и что ты сделаешь? Колька моего сурового и, я бы сказала, несколько вызывающего взгляда не выдержал, и посмотрел на Вальку. Та, поджав скорбно губы, стала кивать головой, мол, все, дяденька, так и было. Но, видимо, чтобы еще раз убедиться, что мы его не разыгрываем, он спросил:
- Это правда? Вы действительно видели привидение?
Я кивнула головой за нас обеих, мысленно выдохнув от облегчения, что немедленно вызывать психиатричку никто не собирается, и продолжила:
- Понимаешь, все упирается в этот чертов особняк! Какие-то разрозненные эпизоды, старое, новое – все переплетается, но исходной точкой является этот дом…
И я стала рассказывать о том, что мы услышали от дяди Славы, о кладе, о древней легенде, о том, что дядя Слава слышал какие-то звуки в старой усадьбе. Ну, и разумеется, высказала свои мысли на этот счет. Колька слушал меня внимательно, и вид, при этом, имел весьма задумчивый, что меня, безусловно, порадовало. Это значило, что причислять меня к сумасшедшим никто, по крайней мере, пока не собирался. И на том, как говорится, спасибо.
Я закончила говорить, и в комнате воцарилось молчание. Первой, конечно, не выдержала Валентина.
- Ну, что скажешь? Как тебе история?
Колька, пожевав губами, медленно проговорил:
- Если бы кто другой мне все это рассказал, я бы только посмеялся. – Я собралась обидеться, но он сразу произнес. – Но, мешает мне сейчас это сделать две вещи… - Замолчав на мгновение, он поправился. – Нет, пожалуй, три. Первая: я прекрасно вас знаю, и знаю, что Полинка очень трезвомыслящий человек, не подвержена никаким излишним фантазиям. Я бы даже сказал, что у тебя мужские мозги. По крайней мере, в логике тебе не откажешь. Вторая вещь, которая мешает мне назвать твой рассказ «бредом» - это дядя Слава, который сейчас лежит в больнице. А вот третья вещь – это то, что мне удалось раскопать в районных архивах. А еще, я встретился со старым следователем, который в то время работал в Управлении. Он мне рассказал очень интересные вещи.
Мы замерли с подругой, и, кажется, даже перестали дышать, ожидая, что же такого Николай узнал от этого следователя. Он взглянул на нас, и улыбнулся:
- Вы сейчас мне напоминаете тех девчонок, которых я знал, когда нам твой дед Иван принимался рассказывать свои удивительные истории. Я, конечно, не твой дед, но моя история будет не менее занимательной. Кстати, того следователя зовут Трофимов Виктор Васильевич, и он очень хорошо помнит твоего отца, Полина. Юрий Иванович тогда работал в Рязани следователем по особо важным делам, и неоднократно контактировал по работе с Трофимовым. Кстати, гибель твоих родителей, тогда вызывала некоторые сомнения. Было очень много различных нестыковок и неувязок в той аварии. Но, следствие проверило все дела, которыми занимался на тот момент твой отец, и не нашла ничего такого, что могло бы определенно указать на чье-либо желание отомстить ему. – От его слов у меня мурашки поползли по коже. Я вцепилась в край стола так, что костяшки на пальцах побелели. Николай, разумеется, увидел мою реакцию, и поэтому с сочувствием в голосе спросил: - Ты уверена, что хочешь влезать во все это?
Чуть охрипшим от волнения голосом, я ответила коротко:
- Разумеется… - На большее у меня слов не хватило.
Николай с пониманием кивнул головой, а Валька, пододвинулась ко мне поближе и принялась гладить меня по плечу. Я обернулась к подруге с вымученной улыбкой и тихо проговорила:
- Не волнуйся… Я – в порядке. – И опять уставилась на Колю.