Настоящий рассвет голливудских мюзиклов пришёлся на первую половину ХХ-го века, но и в последствии каждое десятилетие возникали жанровые всплески, дарившие кинозрителю шедевры этого направления. И в 60-ые это была «Вестсайдская история», поставленная режиссёром Робертом Уайзом на основе бродвейской постановки.
Фильм был так хорош, что получил аж 10 «Оскаров», разошёлся по миру отдельными музыкальными номерами и до сих пор отлично смотрится, не устарев ни грамма. Тем большим было удивление киноманов от новости, что Стивен Спилберг собирается ставить свою версию. Сразу возникал вопрос: «зачем?». Зачем гению развлекательного кино было обращаться к незнакомому ему жанру, да ещё и переснимать то, что явно в пересъёмке не нуждалось?
Это можно было бы объяснить навязчивой жаждой переосмыслить сюжет, как-то по-новому его пересказать. Но нет, при ближайшем рассмотрении оказалось, что сюжет-то как раз остался прежним. Это всё та же вариация на тему современных Ромео и Джульетта, молодых людей из двух враждующих кланов (в данном случае — уличных банд). Они полюбили друг друга, но родственники и приятели не дают им быть вместе.
И всё же, кое-какие отличия в фильме Спилберга есть. Только касаются они не сюжетных перипетий. Давайте рассмотрим их.
Классическая «Вестсайдская история» начиналась с длинной-предлинной, 5-минутной оркестровой прелюдии, которая звучала на фоне неких невнятных узоров (в которых можно узнать схематическое изображение города). Заставка эта выполняла чисто функциональную роль — позволяла запоздавшей публике занять свои места в зале. Спилберг от неё с лёгкостью отказался. Как и от антракта посреди фильма.
Спилберг начинает фильм сразу, в первых же кадрах показывая панораму на место действия — на обломки, оставшиеся от снесённого дома. Старый фильм после прелюдии тоже начинался с панорамы. Но там зрителю предлагалось полюбоваться с высоты птичьего полёта на весь Вест-Сайд, красивый и аккуратный с этого ракурса.
Действие фильма 1961-го года разворачивалось в старом, но ещё «живом» квартале. В версии 2001-го года этот квартал уже частично снесён и шекспировские страсти разгораются на развалинах домов.
Молодые персонажи мюзикла Роберта Уайза показаны были бездельниками, которые в основном от скуки устраивали уличные разборки между собой. Совсем не так в новом фильме: Спилберг на протяжении всего действия подчёркивает, что его персонажи — настоящие трудяги, которые от работы не бегают. Мужчины малярят, сносят старые дома, переносят грузы. Удивительно, что при этом они находят время и силы на драки.
Главного героя у Роберта Уайза играл Ричард Беймер, который выглядел сказочно прекрасным принцем. На его фоне Натали Вуд смотрелась серой мышкой. У Спилберга наоборот. Актриса Рэйчел Зеглер невероятно симпатична. А вот Ансель Элгорт… нет, не урод, но и до гламурной смазливости Беймера ему далеко.
Если помните, у Шекспира общим другом Ромео и Джульетты (и невольным пособником их гибели) был священник, отец Лоренцо. В мюзикле его место занял хозяин аптечной лавки, где работает главный герой. Но это в старом фильме. А у Спилберга примирить две стороны и сделать счастливыми двух влюблённых пытается хозяйка ресторанчика. Персонажа переписали специально под Риту Морено, которая в молодости получила «Оскар» за своё исполнение роли сестры главной героини.
Жанр киномюзикла предполагает большую условность, почти театральную. Роберт Уайз этим воспользовался и поставил драки между двумя бандами символически, как танцевальные номера. У Спилберга всё жёстко — парни «реально» дерутся, получая синяки и ссадины. В ход идут не только кулаки, но и подворачивающиеся под руку предметы (например, ведёрки с краской).
В обоих мюзиклах присутствует персонаж по кличке Энибадис (то есть, в буквальном переводе «Кто Угодно»). Это девушка, которая не хочет быть девушкой. Она постоянно тусуется с парнями, одевается как они и пытается влезать в их драки. Образ пацанки, по понятным причинам, был совершенно эпизодическим в старом фильме, а в новом ему уделено больше времени и даже делается недвусмысленный намёк на нестандартные романтические интересы этой «не вполне девушки».
В сюжете мюзикла эпизодически присутствуют полицейские. Интересно, что в фильме 60-х они показаны коварными интриганами, почти фашистами, которые провоцируют молодняк на стычки. У Спилберга такая социальная критика в адрес полиции исчезла: его копы почти не коварствуют и у них полностью отсутствуют расистские настроения.
Один из самых известных номеров мюзикла «Вестсайдская история» — песня про Америку, которую исполняют персонажи-пуэрториканцы. В версии 61-го года они поют и танцуют под неё на довольно тесной крыше. Спилберг же вывел их на улицы, и сцена заиграла новыми красками: эмигранты поют про Америку, и к ним подключаются будто бы случайные прохожие и жители дома. Сцена таким образом стала ещё более пафосной и одновременно — острой (в ней каждый восхищенный куплет про «страну эмигрантов» сменяется критическим).
И, наоборот, уморительный танцевально-песенный номер «гопников», которые объясняют своё босяцкое поведение неправильным устройством социальных институтов с улицы (как было в старом фильме) «переезжает» у Спилберга в интерьер полицейского участка.
Спилберг ввёл в свою версию целую сюжетную линию с пистолетом. Сначала он показывает, как один из «гопников» покупает оружие, а потом включает в фильм яркую сцену, в которой парни ссорятся из-за пистолета. В фильме Роберта Уайза ничего похожего не было, хотя пистолет тоже фигурировал.
Вот основные отличия двух экранизаций одного и того же бродвейского мюзикла. Если вы какую-то из версий ещё не видели, постарайтесь восполнить пробел, они стоят того, чтобы их смотреть и пересматривать.