Лида торопилась домой после второй смены. Ночь окутывала улицу, мигая одиноких прохожих только слабыми, тусклыми огоньками фонарей, которые стояли на большом расстоянии друг от друга. Слабые тени деревьев тянулись серыми полосами вдоль дорожки, цепляясь за ноги своей чернотой. От этого они все время спотыкались, заставляя девушку удерживать равновесие и приглядываться к расплывающимся в темноте неровностям дорожки.
Скоро будет проходить электричка, поэтому нужно прибавить шаг. Больше до дома добраться нечем. Только так. Вот такая у нее работа. Приходиться возвращаться в одиннадцать ночи. Страшно, ужас как. Особенно на одинокой платформе и в самой электричке. Еще неизвестно какой контингент будет там находиться. А что делать, другой работы в ее поселке просто нет, вот и приходиться рисковать и труситься.
Лида была скромной молодой девушкой двадцати пяти лет. Жила с родителями и бабушкой. С ребятами не встречалась и честно сказать: боялась их. Ее круглое лицо в веснушках, рыжие волосы, вызывали всегда лишь насмешки у молодых людей. Да и по бокам было немного лишнего жира. Совсем чуток. Ну, может килограмм пятнадцать, подумаешь! Это же не пятьдесят. Если носить джинсы и просторную блузку сверху, то совсем незаметны глазу эти незначительные изъяны. Зато она красиво улыбалась и ямочки на щеках нравились ее маме.
- Ты моя, булочка, пышечка, красотулечка, - приговаривала она, обнимая любимую доченьку за плечи, - на, поешь пирожок.
И Лидочка брала из ее рук очередной пирожок с мясом, либо с капустой и врезалась в его пропеченный бок белыми, крепкими зубками. А мама умильно улыбалась. В их семье все любили хорошо и сытно покушать, от того и являли миру крепкие упитанные тела. Впрочем, они ни когда не заморачивались по этому незначительному поводу, а жили весело, мирно и счастливо, всегда улыбались всем жителям поселка, соседям и находились в прекрасном душевном настроении вне зависимости от времени суток. Наверное, это было влияние постоянной сытости и удовлетворения.
Только вот женихи обходили их дом стороной, предпочитая этой пампушке ее подружек, тощих селедок. Крутили любовь, женились и, как показывало время, начинали гулять от них на право и на лево, организуя в семье грандиозные разборки, скандалы и разводы.
Лида, провожая очередную подругу замуж, смотрела на эти союзы философски: не в худобе значит счастье...
Тем не менее, возвращаясь домой, поздно вечером, она жутко боялась за свою честь и поэтому, зайдя в вагон, бегло осмотрела все пространство. На первой скамье сидели двое пожилых людей, можно было сесть с ними рядом, но вокруг них стояли сумки и корзины с провизией.
На втором и третьем ряду мужики травили анекдоты и громко хохотали, упиваясь очередной удачной шуткой. Искоса посмотрев на них, Лида прошла дальше. Двое молодых людей бесцеремонно целовались, прижавшись к окну, совершенно не обращая внимания на посторонних. Она порадовалась за них, какие молодцы, не теряют зря время. А у окна, за ними, пьяный мужик громко храпел, наклонив голову, он заваливался на бок все сильнее и… упал на скамью.
В конце вагона сидели два подозрительных парня с гитарой, нагло пялившихся на нее. Один из них, что - то сказал второму и они вместе засмеялись.
- Меня обсуждают, ой, - подумала она, смутившись и быстро присела к толстому парню в накинутом на голову капюшоне, который отвернулся к окну в тот самый момент, когда она приблизилась к нему.
– Этот бегемот точно приставать не будет, если что, я так рвану по тропинке, он меня не догонит, да и тут приставать не будет. Лень шевелиться.
Колеса монотонно стучали о рельсы, время летело в пространстве, как и электричка, которая промчалась через две остановки и неумолимо приближалась к родной Ореховке.
Лида встала, вышла в тамбур, а следом за ней там появились ребята с гитарой, нагло поедающих ее взглядом.
Двери с шумом раскрылись, слабо освещенная платформа встретила Лиду ночной прохладой. Она спрыгнула на бетонную поверхность и, оглянувшись еще раз на ребят, ринулась по знакомой тропинке через поле к поселку. В висках билась одна единственная мысль:
- Только бы они пошли в другую сторону. Да и я сейчас бегом проскочу это расстояние.
Прошло минут пять, когда она поняла, что следом за ней идет человек, а может быть и несколько, слышится явный топот ног и дыхание. Лида прибавила шаг, но и за спиной прибавили скорость.
- Догоняют!
В некоторых местах, Лида уже бежала, запыхавшись, оглядывалась и видела огромное темное пятно, не отстающее, а старательно прыгающее за ней следом.
Тут она споткнулась, подвернула ногу и полетела на землю, вытянув руки вперед. Больно ударилась коленом о камушек, стесала ладони, ударила локоть.
- Ой-е-ей!
- Ты чего тут разлеглась? – Услышала она голос над собой. В этот момент темное пятно нависло над ней, в нем она узнала пассажира в капюшоне.
- Я! Я ногу подвернула, кажется. Как теперь?
- Зачем так неслась по темени, делать нечего было?
- Испугалась. Зачем ты за мной бежал?
- Так домой возвращаюсь. Поздно уж. Вот и спешил. Давай вставай.
- Ай, ой! – Пищала она, разодранное колено давало о себе знать.
- Обопрись на меня. – Тяжело дыша, предложил парень.
- А ты где живешь? Я тебя раньше у нас не видела.
- Мы недавно приехали из Казахстана, там русским сейчас не очень-то, родители дом купили у Васильевых.
- Ааа! Понятно. Значит соседями будем, только через улицу. Я всех в поселке знаю. А что так дышишь тяжело?
- Да у меня сердце. Нагрузки противопоказаны, а я вот тебя тащу.
- Смеешься? Юмор я уважаю. – Остановилась она.
- Пойдем дальше, поздно уж совсем.
- А я пришла. Спасибо тебе. Ты, если что, заходи.
- Ладно, давай! Пока!
Через неделю они еще раз встретились. Вернее Максим встречал ее с ночной смены на станции.
- Привет! А ты куда собрался?
- Тебя жду.
- Меня? Зачем?
- Так проводить надо, а то еще раз сковырнешься с копыт, покатишься под угор, ищи потом тебя.
- Опять смеешься? На себя посмотри, чистый бегемот.
- Вот и пойдем вместе по тропинке: бегемот и страшила, сами всех распугаем.
- Ой, уморил! Это я по твоему страшила? Во даешь!
Потом она постояла немного, посмотрела на него.
- А ведь и правда, мы как два колобка, если кто пристанет, животами раздавим.
Она прыснула от смеха и они медленно двинулись по тропинке. Сильно не спешили. Любовались красотой лунной ночи, звездами и долго стояли задрав головы ввысь.
- Млечный путь, - прошептала она, - какой красивый. Загадочный.
- Не знаю. Наверное, соединяет судьбы человеческие.
- Почему ты так решил.
- Ну, я же нашел тебя ночью.
Он притянул ее к себе, всматриваясь в ее глаза. Они лучились счастьем и надеждой, отражали лунный свет и теплоту души.
- А выходи за меня.
- Ты что, так быстро? Мы же совсем не знаем друг друга.
- У нас впереди целая жизнь, каждый день… и ночь…
- Да, - проговорила она, млея в его объятиях.
Родители были сильно удивлены, когда узнали, что их дочь выходит замуж.
- Когда успела, и молчала, скрывала, не говорила ничего. А тут вдруг, замуж!
Но протестовать не стали, быстро наготовили еды, встречая новых родственников.
В калитку ввалились мама с папой, с огромной корзиной фруктов, пирожков и вина. Именно ввалились, так как заняли во дворе сразу много места, габариты их были немалыми. Николай, Лидин папа, крепко пожал руку свату и обнял его на радостях.
- Наши люди, да вы проходите, не стесняйтесь, у нас все по простому.
- Рады, весьма рады. – Ответствовал папа Максима.
- Доченька ваша просто прелесть, - щебетала Раиса Михайловна, - и красотой и телом хороша. Я всегда мечтала о такой девочке, с ямочками на щеках, да не получилось вот. Только Максимушка. А теперь и у нас в доме будет солнышко, да Лидонька?
Быстро прошло двадцать лет, не прошли они, а проскочили, как скорый поезд...
На веранде добротного дома, в любимом отцовском кресле рыдала горючими слезами Иринка.
- Это что за потоп, - Максим вышел к ней с целой горой пирожков на большом блюде. – По какому поводу сырость разводим?
- Да на нее Димка не смотрит, - сказала подружка.
- Ерунда, Димка твой дурак. Вот когда поймет, что счастье свое проворонил, локти кусать будет, а ты уж за другим замужем давно.
- Пап! Какой муж? Ты посмотри на меня, я же чистой воды бегемот, от того и Димка нос воротит.
- Брось ты это. На вот, съешь лучше пирожок, с пылу, с жару. Мама только что испекла. От слез внутри хаос происходит, здоровье портится, а ты у меня самая красивая. Знаешь, когда я был молодым, и встретил твою маму...
- Знаю. «Лишь бы эта страшила мимо меня прошла!» - твои слова, сто раз уж рассказывал.
- Да, доченька. И в сто первый раз скажу, думал так, не спорю, а как она села рядом со мной, словно током меня шибануло. Вот, до сих пор отойти не могу. Столько счастья у меня в жизни, что по сей день благодарю судьбу за встречу с ней. – Он взял пирожок с блюда. – Мммм! Вкуснотища какая. А была бы у меня жена худая, сидел бы я всю жизнь на диете. Истинно тебе говорю и злился бы на весь «поганый» мир. Прости господи, что так говорю.
- Ага, папа! Это же ты так думаешь, а Димка… он… он.
- Ну, что он? Боится просто, что друзья скажут. Осудят, смеяться будут, а сами только и мечтают о таких, как ты. Просто молчат все. А если ты поверишь в себя, то и Димка поверит.
У калитки послышалась возня. Димка, худощавый парень высокого роста, выглядывал из-за- забора.
- Ир! Ира.
Ирина вытерла слезы кулаком.
- Ну! Чего я тебе говорил. Не сомневайся. Вперед.
Иринка медленно подошла к нему.
- Что нужно?
- Может, пойдем сегодня в клуб? Потанцуем.
- Я подумаю!
-А чего тут думать, идем! - уверенно сказал он.