Вой сирены доносился уже откуда-то из далека, краем сознания я всё ещё цеплялась за этот звук. Время замерло. Холодная волна ужаса накрыла тело, сжав лёгкие и не давая сделать даже вдоха. Всё вокруг начало кружиться и на какое-то мгновение, мне показалось, что я теряю равновесие. Ноги стали не своими, словно разбухая, они перестали держать тяжёлое тело, я опустилась на колени, в грязь промокшего от дождя поля. В горле стоял ком, болезненно сдавливая горло и не давая вымолвить ни звука. В какой-то момент, я поняла, что задыхаюсь и усилием воли заставила себя втянуть глоток воздуха. Словно со стороны, я услышала собственный сиплый вдох. Ком в горле медленно начал отпускать, а глаза стали наполняться слезами. По-прежнему кружившаяся голова, не давала мне встать, но я должна была, чтобы бежать к нему. Дождь, ливший плотной стеной, укрывал меня от посторонних глаз смешиваясь с солёной водой на моих щеках. Он пронизывал до нитки, накрывая завесой мрачного холода. Я выла, как дикий зверь. Всё это происходило не со мной. Моё тело, скованное в цепи, начало освобождаться от оков ужаса. Но мозг лишь позволял наблюдать за происходящим со стороны.
Орала, кричала и плакала, плакала и снова кричала. В какой-то момент, я поняла, что больно сжимаю себя руками, впиваясь ногтями в кожу, но эта боль приносила мне пусть небольшое, но чувство реальности происходящего. Дрожь становилась сильнее, а вопль ужаснее.
- Как же ты посмел? - Наконец-то прорвалось то, что так мучительно рвалось наружу. - Как мог пропустить такой сложный барьер? Никчёмный ты идиот!
В какой-то момент я начала злиться на него с такой искренней яростью, на которую была только способна. Я ненавидела Диму всем существом за то, что он бросил меня вот так. Ненавидела эти соревнования, спортсменов и зрителей, которые просто наблюдали разворачивающуюся трагедию и главное, себя. Себя я ненавидела больше всего, ведь это я должна была остановить его, не пустить, предостеречь! Я же видела, в каком состоянии он вышел на старт, почему же я молча соглашалась со всем?
- Эти глупые, никому не нужные соревнования! Эти деньги! Чего тебе в жизни-то не хватало, идиот, ты проклятый, ведь у тебя всё уже было? Зачем тебе этот дурацкий титул, когда ты лежишь на носилках? Ничто, ничто не стоит человеческой жизни!
Кажется, злость взбодрила меня и непрекращающиеся слезы полились с новой силой.
- За что это ему? - Кричала я в серое небо. – Почему с ним? Зачем ты это сделал? Проси от меня всего, чего хочешь, я сделаю, только верни мне его живого!
Тяжёлые тучи быстро проносились мимо, сдуваемые сильными порывами ветра. Холод дождя успокаивал мой воспалённый ум, и заставлял тело дрожать ещё больше.
- Он же чемпион, он не мог допустить ошибку. – Доказывала я судьбе. - Как же он теперь? Что же будет?
Женщина, в белом халате, что-то вколола мне в предплечье.
- Нет. Не надо. Мне надо к нему! Отвезите меня к нему! – Я мотала головой, а нервная дрожь заставляла стучать мои зубы только сильнее.
Холод пронизывал всё тело, мышцы были напряжены и не хотели расслабляться. Я цеплялась руками за плед, который на меня набросила фельдшер.
Укол начал действовать. Я поняла, что нахожусь в скорой. Внутри стало как-то тихо и пусто. Ничего. Больше ничего не было. Ни боли, ни упрёков, ни каких-либо ещё мыслей. Пустота и тишина. Я постепенно засыпала на носилках, стоящих внутри машины.
- Нет, мне нужно его увидеть. К нему, пожалуйста, я хочу к нему. – Шептала я, теряя сознание.
Светлые стены палаты, были разукрашены пятнами солнечного света и теней падающих от листьев деревьев за окном. Листва берёз изумрудно зелёная обрамляла окно палаты, так словно это был витраж. Лазорево-голубое небо прощалось с белыми пушистыми облаками, провожая их с ветром в дальний путь. День приветствовал меня, а воспоминания прошедших событий медленно всплывали в памяти, всё больше заставляя ненавидеть этот солнечный мир. Солнце, где же ты было раньше, когда было так нужно ему? Зачем ты спрятало свои лучи именно в тот день?
Тишина палаты, нарушалась лишь голосами медсестёр, переговаривающихся на посту. Больные, неизвестные мне люди, спали на соседних койках.
Я вышла в холл к постовой мед сестре.
- Где Дима? Он где-то тут? – Не до конца трезвое сознание, пыталось вспомнить хоть что-то, что помогло бы его найти.
- Девушка, вам бы полежать ещё немного.
- Нет. – Я мотала головой. – Мне нужен Дима, отведите меня к нему.
Постовая сестра начала беспокоиться и оглядываться вокруг, ища поддержку.
В коридоре появился Карл.
Тяжёлые воспоминания ударили в голову: пистолет, он стреляет в ещё живого Варловея.
- Аня. Давай поговорим?
Не смогла ему ответить, просто снова начала плакать.
- Дима, что с ним? – Удалось прошептать вопрос.
- Он в реанимации. Ему сделали операцию. Он жив.
Он жив, громом прозвучали его слова. Ж-и-в-о-й! Мой Дима живой. Слёзы не унимались, но теперь в них появилась примесь радости.
- У него травма спины, множественные переломы и сотрясение. Состояние критическое. К нему пока не пускают.
Мимолётная радость сменилась тревогой от услышанного.
- Пока мы бессильны, врачи делают что могут. – Продолжал сухо сообщать факты Карл.
Я молчала. В самую сложную минуту для любимого человека я была беспомощна. Это обезоруживало, от этого ещё сильнее хотелось что-то сделать, куда-то бежать, что-то кому-то сказать, но вот что?
- Варловей тоже на операции. – Так же спокойно продолжил Карл.
- Варловей жив? Вы же застрелили его?! Я видела это своими глазами! – Мне показалось, что я схожу с ума, всё что было до этого, итак, словно не реальный кошмар, неужели он продолжается?
- Я всего лишь усыпил его, я не могу принимать такие решения без владельцев. Отец Дмитрия оплатил операцию, в надежде, что, когда сын проснётся, он снова сможет увидеть любимого жеребца.
- Карл, что мне теперь делать? – Отчаянье звучало в голосе.
- Жить, Аня, жить и побеждать.
Начало книги: