Рузультат, всегда в радость!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ Жертву Семипалатинских ядерных взрывов спас метод Бутейко! – Вы знаете, Владимир Иванович! – Вмешалась в разговор Вильма Августовна Генина.– Нам с Константином Павловичем не привыкать к травле метода…– , она бросила красноречивый взгляд на зама.– Нас травили и в шестидесятых и в семидесятых годах. Но только я хочу вам,– заведующему отделом обкома партии, сказать кое– что. Вильма Августовна выдержала небольшую паузу. – Наша лаборатория функциональной диагностики в Академгородке работала с 1961 по 1968 годы. До этого еще пару лет вначале она функционировала в самом Новосибирске на территории Городской больницы. Всего не больше 10 лет получается. И вот именно в те годы к нам пришел даже не заведующий отделом, а секретарь обкома партии… Болел он ужасно! Уставал, депрессия, апатия. И вы знаете, Владимир Иванович. Ведь мы его вылечили! Вылечили методом Бутейко. Жаль, конечно, что заместитель главного терапевта тогда еще был ребенком. И не мог убедиться в действенности метода… Зама при этих едких словах аж передернуло. А Ярохно глубоко задумался. – Мы вот тут с собой привели на беседу к вам жертву Семипалатинского радиационного облучения,– Вильма Августовна обернулась к своей соседке. Мы действительно встретили эту молодую женщину у входа в обком. Она была приглашена самим Бутейко. – Я думаю, Владимир Иванович, что Зинаида Николаевна сама расскажет вам, как чувствовала она себя после семипалатинского радиационного облучения. Как мучилась. И как метод Бутейко спас ее. Зинаида Николаевна прищурила свои чуть раскосые глаза и скользнула взглядом по несколько съежившемуся заместителю главного терапевта. Потом она развернулась в сторону Ярохно. И начала свой неторопливый, обстоятельный рассказ. – Владимир Иванович! Вы хоть что– нибудь слышали о последствиях ядерных взрывов на Семипалатинском полигоне? Зинаида Николаевна специально сделала паузу в этом месте. О роковых последствиях ядерных взрывов на полигоне под городом Семипалатинск ( Казахстан) очень мало, кто что знает до сих пор… Вот о Чернобыльской катастрофе знает весь мир. Есть тысячи пострадавших. Сняты документальные фильмы. Все мы видели героических пожарников, работавших на месте взрыва атомного реактора. Нам потом долго показывали, как уехали из этого района люди. Показывали, что лишь кое– где остались жить в тех краях одинокие старики… Показывали, как много дичи, на которую некому стало охотиться, расплодилось в тех местах. А вот о ядерных взрывах в Семипалатинске таких массовых документальных фильмов не было. С людей, живших в тех краях, взяли очень строгую подписку о неразглашении военной тайны… То есть на уста пострадавших по сути наложили печать молчания! А пострадавшие там были… Много пострадавших от ядерного облучения. Эти пострадавшие мучились от самых тяжелых болезней. Скоропостижно умирали. Но ни один врач не осмеливался записать в их больничной карточке слова о губительности радиационного облучения. Зинаида Николаевна жила в том самом трагическом месте. Облучилась довольно сильно. Болела и страдала до встречи с К.П. Бутейко неимоверно. Вот поэтому она и спросила партийного чиновника о том, что он сам– то знает о трагедии Семипалатинска?... И вопросом этим она поставила Ярохно в щекотливое положение. Сказать, что он о такой трагедии знать ничего не знает, Владимиру Ивановичу уже было не совсем удобно. На дворе все же уже стояла перестройка… Но и сказать, что он хорошо осведомлен об этой трагедии, заведующему отделом информации и пропаганды областного комитета коммунистической партии Советского Союза тоже было не с руки. Если все хорошо знает, то почему эта трагедия до сих пор замалчивается?... – Вы знаете,– Владимир Иванович сделал озабоченное лицо. – Что– то, где– то немного слышал из того, что просачивалось об этом засекреченном объекте. На слове засекреченный Ярохно сделал особое ударение. Уж очень ему хотелось напомнить жертве Семипалатинских ядерных взрывов, что она ведь в свое время давала строжайшую подписку о неразглашении подобных сведений… Его нажим достиг своей цели. Зинаида Николаевна как бы споткнулась о невидимое препятствие. Но когда она посмотрела на ожидавшего ее рассказа Константина Павловича, сил вроде бы как прибавилось. – Ну вот видите,– Зинаида Николаевна подняла голову и в упор взглянула в глаза заведующему отделом партийной пропаганды.– Значит кое– что вы все– таки слышали. – В ее зеленоватых раскосых глазах мелькнули хищные огоньки. – Да. Там действительно все было засекречено. Людям заткнули рты и заставляли дышать зараженным радиацией воздухом и пить зараженную радиацией воду из водопроводного крана. – Ну уж это вы лишку хватили…, попробовал барственно остановить жертву Семипалатинской катастрофы обкомовский чиновник.– Там же был государственный технический и санитарный надзор. Соблюдались допустимые нормы. – А вы знаете, что у меня после соблюдения этих норм годами ныло все тело. Постоянно болела голова. Выворачивало все кости и внутренности. Тошнило, как с перепоя!– Зинаида Николаевна уже не хотела больше сдерживаться.– Вы знаете, что если бы не метод Константина Павловича БУТЕЙКО, то я давно бы была в могиле. Там, где сейчас находятся мои соседи по жилому дому. Заместитель главного областного врача не сводил с Ярохно своих нахально выпученных глаз. Они так и кричали– мол, останови ее! Заткни ты ей рот в конце– то концов!! Разве, мол, можно ругать высокое государственное руководство?..