Тридцать первого декабря, когда все люди доброй воли готовятся жить по принципу «как встретишь новый год, - так его и проведёшь», наш дружный творческий коллектив послали трудиться на мероприятие.
Мероприятие было стандартное, - в 15:00 получасовая репетиция, в 16:00 начало концерта, длительность – один час. От нас требовалось привезти свой пульт, приехать самим, настроить звук, раздать микрофоны и присутствовать, помогая по мере сил.
На улице лежал грязный снег, по тротуарам искрилась ледяная корка, и если бы не запас коньяка, в бездонной пятилитровой канистре, настроение было бы совсем не праздничное.
- Кому надо по семейным делам свалить, того просим деньги на бочку и с глаз долой! – объявил звукорежиссёр дядя Дима. С самого утра в его ледяных глазах читалась уверенность нарезаться в хлам, чтобы ни на йоту не отступать от древних традиций нашего Центра Эстетического Воспитания. Покинуть коллектив никто не решился.
Катясь в служебном микроавтобусе по уютным бесснежным улицам родного города, мы приняли по сто грамм, под рассказы дяди Димы, о том, как в былые годы проходили новогодние мероприятия. На душе было весело.
На подъезде к ДК, где должно было проходить мероприятие, звукорежиссёр дядя Дима потребовал притормозить колесницу у автобусной остановки.
- Рекогносцировку надо провести! – сказал дядя Дима, высаживаясь на лёд и падая на карачки. – Обстановку разведать! – продолжил он, вставая, отряхиваясь, и заговорщицки подмигивая.
- Магазин побежал искать ближайший! – сообщил коллективу ведущий инженер.
Наш микроавтобус подчалил на стоянку ДК, мы выгрузились сами, выгрузили пульт и провода, и не спеша тронулись в тёплые и уютные недра дома культуры.
Пока мы настраивались - хлопнули ещё по рюмашке. Пришёл с пакетом дядя Дима, и напомнил про традиции. Хлопнули ещё по одной.
К 15:00, на момент начала репетиции, в актовом зале кроме нас никого не было. Мы уже расслабились, предвкушая отмену мероприятия, однако, ровно за десять минут до начала концерта стали прибывать участники мероприятия, принося с собою фонограммы на кассетах.
- Эх, ребята! – сокрушался дядя Дима, колдуя над звуковым пультом, - Исчезла из выступлений романтика! Как раньше пели! Как пели! Не под эту вашу фанеру, а под аккомпанемент. Рояль, либо аккордеон или баян, гитара! Звук был живой! Понимаете?! Живой звук был!
Организатор концерта вежливо намекал участникам, что пора бы заканчивать подготовку, и начинать концерт. На часах было 16:15, и задерживаться никто не собирался.
В этот момент на пороге звукорежиссёрской рубки возник румяный юноша с гитарой.
- А ну стой! – вдруг заорал дядя Дима. – Вот он живой звук! – дядя Дима бросился на порог, и обнял румяного юношу, забирая у него из рук гитару.
- А ну! – подбадривал дядя Дима присутствующих! – Как в старые добрые времена! – он присел с гитарой на краешек стула и приказал, тоном не требующим возражений: Всем заткнуться! Сейчас инструмент настраивать будем!
Все затихли. На пороге рядом с юношей показался администратор, очевидно желая сообщить, что можно начинать, но дядя Дима глянул на него таким суровым взглядом, что администратор предпочёл ретироваться.
- Сейчас, брат! – дядя Дима повесил на гриф гитары приспособление для настройки, дёргал струны и вертел колки, приговаривая,
- Что же она у тебя расстроена так?! Да и ладно! Наконец – то, живой звук!
- Вообще-то её можно и не настраивать! – робко сказал румяный юноша.
- Да ты что, братец!? – сказал дядя Дима отечески. – Ну, ничего, ничего! Подрастёшь, вспомнишь мою доброту! – он уже настроил пятую струну, оставалась шестая.
- Товарищи, может начнём? – на пороге опять возник администратор.
- Ты что, с ума сошёл? – рявкнул дядя Дима. – Тут ЖИВОЙ ЗВУК, в кои – то веки. Мы вас час ждали, и вы подождёте, не развалитесь!
- Дядь Дим! – сказал главный инженер. – Неудобно же, люди ждут!
- Ты вообще пасть прикрой, и сиди тихо! – ответил дядя Дима и добавил, - Кто хоть звук издаст, тому гитару об голову разобью.
- Так ведь гитара не моя, это самое! Она школьная, это самое! – робко попытался вставить слово юноша.
- Сказал: молчать! – дядя Дима славился своим упорством.
В зале шумели.
Дядя Дима врубил микрофон громкой связи и пообещал публике сжечь актовый зал, в случае, если они не заткнутся. В зале замолчали, услыхав таинственный голос.
Дядя Дима закончил настройку и бережно вручил гитару румяному юноше, уточнив его порядковый номер в перечне выступающих.
- Вишь, братцы! – сказал дядя Дима, напяливая очки и разглядывая листок со сценарием, - паренёк-то «Кукушку» петь будет. Вот она, Живая музыка! – Он вытер накатившую слезу. – Спасибо мне ещё скажет! А я добрый, я завсегда к ребяткам с душою, потому как традиции! – он всхлипнул.
Румяный юноша вышел на сцену десятым, после выступления танцевальной студии. В одной руке юноша нёс табуретку, в другой руке, - настроенную дядей Димой гитару. Дядя Дима отогнал нас от пульта, и встал со стула в полный рост.
- Живой звук, братцы! Наконец – то! – приговаривал он.
Румяный юноша дождался, когда конферансье объявит его номер, вышел на середину сцены, поставил табуретку на пол, и уселся на неё, положив гитару на колени, струнами вниз.
Отстукивая ладонями по корпусу гитары ритм, как по барабану, юноша запел «Кукушку».