Жукова Мария Семеновна (1804-1855) - сегодня малоизвестная, но некогда популярная писательница, которую охотно печатали литературные журналы и к которой благосклонно относился сам Белинский, ценили Некрасов и Чернышевский.
Биографию ее нельзя назвать исключительной, но насыщенной - совершенно точно. Начиналось все довольно типично: мелкопоместное дворянство, домашнее образование, ранний брак и рождение сына. Однако потом следует разрыв с мужем и переезд сначала к отцу в Саратов, а потом - и в Петербург. В столице Жуковой посчастливилось быть принятой в доме княгини Софьи Алексеевны Голицыной, покровительствующей талантам. Мария Семеновна начинает печататься в журналах, а ее первая же книга "Вечера на Карповке" (1837-38) вмиг становится популярной. Помимо литературного таланта у Жуковой был и недурной художественный, что позволяло зарабатывать на жизнь еще и рисованием. Пишут, что сама императрица заказала ей миниатюрный портрет своего царственного супруга Николая I.
К сожалению, сырой холодный петербургский климат подорвал здоровье писательницы и вынудил уехать лечиться на юг Франции и в Италию (путевые заметки из этих путешествий также были встречены тепло). С тех пор в столице появляться можно было лишь наездами, по необходимости. Мария Жукова возвращается в Саратов, где вокруг нее собираются сливки местной и гостящей интеллигенции, кипит литературная жизнь. К сожалению, чахотка оборвала жизнь талантливой женщины достаточно рано, в 51 год. Но до самой смерти Мария Жукова продолжала и писать, и рисовать.
Повесть "Дача на Петергофской дороге" мне попалась практически случайно, в составе сборника "Степная барышня. Проза русских писательниц XIX века" (М.: Правда, 1989). Который, в свою очередь, также попал в дом нечаянно: то ли взяла на буккроссинге, то ли отдала подруга, избавлявшаяся от ненужных книг. Уже и не упомню.
С первых же страниц обратил на себя внимание ироничный слог автора:
"Он... имел несчетное множество тетушек и дядюшек, значительное имение в Тульской губернии и такое же точно значительное количество - долгу".
Главный герой - молодой князь Евгений, промотавший наследство. Чтобы поправить денежные дела, для него остался один путь - выгодная женитьба. Нашлась и подходящая невеста - богатая наследница Мери, к тому же еще и красавица. Казалось, дело идет к свадьбе. Однако внезапно выясняется, что подруга Мери по петергофской даче, полубезумная Зоя, страдающая нервическими припадками из-за какого-то темного инцидента в прошлом, может помешать этому союзу.
Несмотря на некоторую витиеватость и чуточку морализаторства, повесть читается легко и с интересом. Стиль напоминает то сентиментальный, то романтический. Будет и неожиданная драматургическая вставка. Однако к концу становится понятно, что преобладает все-таки реализм. Вся книга пронизана авторской иронией, порой переходящей в сарказм. Развязка удивила и очень понравилась своей жизненностью.
Герои выписаны интересно, характеры неоднозначные, чисто положительных или отрицательных персонажей нет. Пожалуй, проще всего показан князь Евгений, мужчина с сугубо возвышенными мыслями, которые неизменно побеждает проза жизни.
"Лежа на мягком диване с сигарою во рту, он <князь> чувствовал себя хорошо, читая красноречивые страницы умников века: увлекаться их жаром, записываться в их адепты, принимать их правила и верить, что они есть и будут всегда светильниками его жизни. Легко ему было лелеять их, эти правила, пока судьба не вызывала их на поприще борьбы, где противниками им - страсти, нужда, ложный стыд, да еще подкрепляемые примером действительного общества".
Подобная слабохарактерность и банальность делает Евгения довольно-таки скучным и заурядным человеком, вся прелесть которого - в хорошо подвешенном языке и привлекательной внешности. Невеста ясно понимает ему цену: "Обожатели... казались Мери пошлыми, потому что все были слишком похожи один на другого, то есть все одинаково пусты". Однако Мери все равно пора выходить замуж, а у Евгения есть одно неоспоримое преимущество - связи и титул. Цинично девушка замечает: "Право, мне кажется, мы созданы один для другого. Он введет меня в лучшее общество, а я дам ему средства поддержаться в нем. Вообще люди немного стоят; но я нахожу, что гораздо лучше их переносить в хорошем оттиске, чем в лубочном. К тому же, знаешь ли? Мне всегда хотелось быть княгинею".
Как тут не вспомнить современное "лучше плакать в лимузине, чем в автобусе"? Не сегодняшние девицы это придумали!
Вообще Мери - довольно интересная героиня.
"Хороша невеста и богата! К тому же насмешлива, резва, одета по последней моде... Ее хвалили, бранили, превозносили до небес, о ней рассказывали тысячу анекдотов, ее хотели видеть; одним словом, Мери пользовалась на Петергофской дороге такой популярностью, какая только возможна в нашем степенном и благоразумном мире".
Девушка твердо стоит на земле и расчетлива не по годам. Она достаточно умна, чтобы адекватно оценивать свой круг, в котором главное - не быть, а казаться, и не забывает, что "мы, женщины, выучиваемся считать на счетах, когда уже нечего считать. Я хочу идти другою дорогой - вот и все". Мери не верит в любовь и не ищет ее и здраво оценивает человеческую природу: "Никто не доволен положением, в которое поставила его судьба; ты бедна - ты хочешь богатства; богата - хочешь знатности, связей; и это есть - ты найдешь еще что-нибудь, что тебе необходимо надобно. Словом, кажется, что бы ни делала для нас судьба, а все будто не доделывает".
Кажется, лишь дружба с Зоей не вписывается в благоразумные привычки Мери. Однако, уже после финала, вспоминаешь подсказки, оставленные автором. Описав скучные повседневные занятия круга, в котором вращалась Мери, писательница замечает: "Вы согласитесь после этого, что со стороны Мери оставить подобное общество для бедной Зои - было не слишком большою жертвою... Ей нравилась в Зое ее оригинальность".
А Зоя - действительно любопытный персонаж. То ли вследствие нервической болезни, то ли по природе своей девушка сильно отличается от окружающих.
"Она не знала городских новостей, не знала, кто живет с ними на даче; не знала, какие моды господствуют в свете, не завидовала, не искала похвал, не льстила. Никакие желания, никакие прихоти светской девушки не занимали души ее. Она проходила между людьми как ангел, ничего не заимствуя у людей".
Поначалу Зоя кажется просто блаженной, но позже автор раскрывает историю жизни бледной красавицы и происхождение ее болезни. Как несложно догадаться, в прошлом у Зои произошла любовная драма, которую нежная впечатлительная девушка, к тому же еще и творческая натура, не смогла пережить. Однако Зоя продолжает хранить верность и своей тайной любви, о которой никому не рассказывает, и Любви вообще, сентиментально и высокопарно говоря о ней:
"Я разумею ту любовь, которая выше всякого другого чувства, которая не допускает никакого расчета, которая исключительно обладает душою нашею, - ту любовь, которая забывает бедность, ничтожество, которая не замечает презрения людского, населяет уединение, с которою зимняя вьюга лучше весны, с которую в снежной степи не вспомнишь о нежном солнце, - ту любовь... которая все для нас и без которой жизнь - сон, тяжелый, долгий сон..."
Мы видим Зою в основном глазами других, смешной и жалкой. Однако финал все расставляет по своим местам. Удивительным образом Мери оказывается вполне достойной своего жениха с его высокими мечтаниями, а история Зои заканчивается так, как это обыкновенно случается в жизни. Впрочем, что же удивительного? И Мери, и Евгений - продукт своей эпохи и плоть от плоти ее, что бы они не думали о себе и обществе, в котором вращаются. Судьба же Зои - удел любого, пытающегося вырваться за раз и навсегда очерченные границы, пренебречь правилами социума и жить исключительно чувствами, а не разумом.
На чьей стороне авторские симпатии? Думается, ни на чьей: и Мери, и Зоя оказываются в условным тупике. Зато обществу, устроенному подобным образом, достается по полной. Его пустоту и пошлость осознают люди поумнее. Но им нечего противопоставить, некуда вырваться, никак не избежать соблюдения навязанных правил, какими бы глупыми либо устаревшими те не казались. За этим строго следят сами люди, высмеивая и отчуждая от себя белых ворон. Кто-то делает это, не задумываясь и лишь повинуясь стадному чувству. А кто-то, возможно, и завидуя посмевшим выйти за рамки, пытающимся сделать то, что не удалось в свое время им, сегодняшним ревнителям нравов. И вырваться из этого заколдованного круга удается лишь единицам, истинным гениям. Не страдать - обывателям, не слишком любящим рассуждать. А вот удел большинства умных людей - как раз горе от ума. Кажется, тут ничего не поменялось со времен Грибоедова, далеко не первым, но ярко описавшим противостояние личности и общества, в котором личность неизменно проигрывает.
Думается, я обязательно продолжу знакомство с писательницей, и в первую очередь - с ее первым и знаменитым сборником "Вечера на Карповке".
