ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ Что думают главные медики о методе Бутейко? Разговор в обкоме партии. Утром, часов в девять мы выехали на машине нашего знакомого от квартиры Константина Павловича. Она находилась в верхней зоне Новосибирского Академгородка. Надо сказать об интересной подробности. Сам Бутейко еще аж перед войной успел окончить два курса автодорожного факультета на Украине. Всю войну Константин Павлович возглавлял автоколонну министерства здравоохранения. Автомашину он изучил так, что стуку мотора сразу определял неисправность. Казалось бы– как же ему впоследствии– то жить без личного автомобиля?... Но. Жил. Причем жил сознательно без автомобиля. Материальные условия позволяли. Мог бы купить. – Не хочу я с машиной постоянно возиться,– говорил Бутейко.– Ремонт, профилактика– отнимают кучу времени. А мне методом нормализации дыхания надо заниматься! Это– моя основная цель!! И все равно было как– то странно осознавать, что ученый, сделавший открытие мирового значения, ничего кроме велосипеда не имеет… Мы ехали на красном, сильно потрепанном Москвиче. Он постоянно фыркал, урчал и как бы обещал остановиться в любую минуту. Знакомый, который согласился отвезти нас в обком партии, тоже не скрывал, что машина крайне ненадежна. Но другой для великого изобретателя нашего времени в этот день не нашлось. Вильма Августовна Генина, сидевшая рядом со мной, очень нервничала. Нам ведь назначили встречу в обкоме на 10 утра. И при такой медленной, чихающей езде мы явно могли опоздать! Именно во время этой поездки Вильма Августовна задала мне судьбоносный вопрос. – Сергей Георгиевич, вы уже написали статью о методе Бутейко в «Вечерний Новосибирск»? Я подтвердил, что да, мол. Не только написал. Ее уже опубликовали. У меня в запасе есть несколько экземпляров газеты… – И книгу про метод Бутейко вы сейчас пишите?– Задала следующий вопрос ветеран бутейковского движения. Видимо она хотела как– то отвлечься от переживаний по поводу нашего чихающего москвичонка. – Конечно. И книгу пишу!– Тут же отозвался я. Ее карие глаза в этот момент как– то загадочно блеснули. – У вас ведь уже издано три книги в прошлом?– Переспросила Генина.– Да эту вот теперь книгу пишите. Вы, естественно, рассчитываете вступить в члены Союза писателей… Генина сделала небольшую паузу. – Я вас, конечно, поздравляю с выходом статьи о методе Бутейко в большой городской газете! Но… теперь вы о членстве в Союзе писателей просто забудьте. Все, кто связал свою судьбу с защитой безлекарственного метода Бутейко, ни о какой официальной карьере могут уже не мечтать. Нас с Нелей Насонкиной за поддержку метода Бутейко таблеточная мафия навсегда изгнала из официальной медицины. А вам эта же мафия теперь уже никогда не позволит стать респектабельным, преуспевающим писателем! Вот если бы вы таблетки прославляли… Мы все спешили в обком партии. Боялись опоздать. Машина натужно тарахтела. И тогда, летом 1988 года, я не обратил серьезного внимания на предупреждение Гениной. Я просто не совсем поверил ей. Но с тех пор минуло двадцать лет. Я имею восемь отдельно изданных книг. И никто и никогда из руководства Союза писателей не предложил мне стать его членом… Хотя туда частенько принимают людей, издавших всего одну книжонку. Часто никому не нужную… Мы ехали в областной комитет Коммунистической партии с тревогой и надеждой. Но наша чихающая машина вдруг поставила обкомовскую встречу на грань срыва… Мы отъехали от Академгородка всего пару километров. И тут наша машина чихнула в последний раз и стала намертво!! Часы показывали 9 часов 20 минут утра… За оставшиеся 40 минут до встречи с большим начальством нужно было проехать еще 28 километров по загруженной трассе. Нужно было спешить. А машина стояла неподвижно. Минут восемь наш шофер копался в моторе. Но реанимировать старый москвичонок ему так и не удалось… Теперь мы уже нервничали не на шутку. Наш шофер прошел немного вперед. Тормознул какую– то попутку. И чуть не со слезами упросил докинуть нас до города. В общем к новосибирскому обкому компартии мы успели буквально в последнюю минуту. Сейчас в этом здании уже помещается Новосибирский областной Совет депутатов… А тогда– утром 23 июля 1988 года там еще находился Областной комитет компартии. Шикарное, недавно отстроенное здание. В 15 этажей… Кругом мрамор. Дорогое стекло. Хотя всего еще два года назад Обком партии занимал старый трехэтажный особнячок на остановке Серебряниковского. Серое старинное здание. Тяжелой сталинской постройки. Новое здание обкома партии можно было назвать уже Дворцом! Заведующий отдела по связям с общественностью Владимир Иванович Ярохно занимал уютный просторный кабинет на восьмом этаже. В кабинете вдоль окон тянулся длинный полированный стол и новенькие дорогие стулья – полукресла вдоль него. На них– то мы разместились. Сам хозяин кабинета, откинув назад кудрявую, еще не поседевшую шевелюру, расположился за своим столом в самом конце кабинета. Справа от него тоже за отдельным небольшим столиком сидел, как нам было сказано, заместитель главного терапевта Новосибирской области. Честно говоря улыбчивый, живой Ярохно произвел на меня совсем неплохое впечатление. Чувствовалось во всяком случае, что он готов к открытому диалогу. Чувствовалось и то, что и враждебности к методу Бутейко у него нет. Другое дело заместитель главного областного терапевта… Среднего роста. Узкогрудый. На вид лет тридцати пяти. Он просто излучал неприязнь ко всей нашей компании. И тут– то я подумал, что Константин Павлович совсем не зря припрятал в нагрудном карманчике портативный японский магнитофон… От заместителя явно исходила даже не очень– то прикрытая, молчаливая угроза. Знаем мы, де мол, вас мошенников! Дурачить партийное начальство приехали… – Ну и что же вы хотели нам сказать, Константин Павлович?– С вежливой улыбкой начал беседу хозяин кабинета. При этих словах Бутейко еще сильнее выпрямился на своем стуле и обернулся к нему в пол оборота. – Мы хотели поговорить о важности для больных людей метода волевой ликвидации глубокого дыхания.– Не торопясь, с расстановкой произнес Константин Павлович. – Ведь даже сейчас еще мало кто и что о нем знает. Хотя в Академгородке уже скоро как год работает наш оздоровительный Центр… – Да. Вы понимаете, что и я вот лично мало что знаю об этом методе. И с удовольствием послушаю о нем – Искренне признался Ярохно. При этих словах обкомовского работника сидевший справа от него заместитель главного терапевта презрительно скривил свои тонкие губы. Бутейко кратко и доходчиво изложил Владимиру Ивановичу суть дела. – Так вы говорите, что ваш метод без лекарств способен лечить около 115 заболеваний?,– с некоторой долей сомнения в голосе переспросил его Ярохно. – А вы их больше слушайте! Они вам и двести болезней этим методом вылечат,– не выдержав больше буквально взорвался заместитель главного терапевта области. – Чушь же это полнейшая. Бред антинаучный… При этих словах медицинского чиновника порозовел и Бутейко. – Вы хотите сказать, что многолетняя работа моей научной лаборатории является полнейшим бредом?! Константин Павлович слегка приподнялся со стула и бросил высокомерный разгневанный взгляд на титулованного областного терапевта. – Про десятки болезней– это просто слушать неудобно,– завертелся ужом чиновник от медицины. –Я даже в излечение на методе всего-навсего одной астмы не верю… – Это ты погоди.– Покровительственно остановил зама главного Ярохно.– Мой сосед по балкону здорово подлечил свою бронхиальную астму именно методом Бутейко. Бюрократ от медицины недоверчиво посмотрел на старшего партийного товарища и без слов отрицательно покачал головой. Эх вы – простота народная– так и читалось на его начальственной физиономии! – Отношение представителя главного терапевта к методу– это лишнее подтверждение того, как его много лет прячет от народа официальная таблеточная медицина! – Сказал, как припечатал Константин Павлович.