1892 год
«Ростов-на-Дону. По протоколам полиции 2-го участка города Ростова-на-Дону мировыми судьями подвергнуты:
1. Склянишникова Мария, за буйство на 2 дня аресту,
2. Шурыгина Мария, за буйство на 2 дня аресту,
3. Калитина Наталья, за буйство на 5 дней аресту,
4. Севостьянов нотариус, за выливание на улицу помоев, 5 дней аресту,
5. Куцемелов Капитон, за неопрятное содержание трактира штрафу на 25 рублей,
6. Кравченко Алексей, за неопрятное содержание трактира штрафу на 5 рублей,
7. Куцемелов Капитон, за несвоевременную торговлю в трактире штрафу на 10 рублей,
8. Кравченко Алексей, за несвоевременную торговлю в трактире штрафу на 3 рубля,
9. Славиновский Парфирий, за кражу угля на 2, 5 месяца в тюрьму,
10. Рубахин Ицко, за выливание на улицу помоев штрафу на 3 рубля,
11. Щеголев Алексей, за выливание на улицу помоев штрафу на 1 рубль,
12. Чурилин Егор, за выливание на улицу помоев штрафу на 3 рубля,
(Приазовский край. От 11.01.1892 г.).
1894 года
«Ростов-на-Дону. В начале будущей весны приступлено будет к урегулированию, так называемого Собачьего переулка, находящегося против мельницы Солодова.
Переулок этот уже давным-давно нуждается в особом к нему внимании, так как он слишком узок и, в случае пожара, пожарная команда едва ли даже могла бы пробраться в это «Фермопилово ущелье», а если и пробралась бы туда, то обратно никак выехать не могла бы. Кроме того, в санитарном отношении Собачий переулок вполне оправдывает свое название».
«Ростов-на-Дону. Нельзя не обратить внимание на расплодившихся в городе разносчиков дешевых конфет и пряников, лари которых всегда окружены гурьбой мальчиков и девочек и среди которых то и дело слышатся выкрикивания: «Номер такой-то, номер такой-то». Это своего рода импровизированная лотерея, так как товар не продается, а разыгрывается, и эта, по-видимому, невидимая игра вызывает у многих маленьких лакомок азарт, а проигравших заставляет прибегать часто к неблаговидным приемам «доставания» нескольких копеек, чтобы «отыграться». Вред подобных лотерейщиков-разносчиков, носящих между детьми характерную кличку «марафетчиков», несомненен и привлечение одного-другого из них к ответственности послужило бы для всей этой братии полезным уроком. Обычно невинные пристанища этих лотерей – на площади, где народные цирки, близ катка и неподалеку от училищ». (Приазовский край. 9 от 11.01.1894 г.).
1895 год
«Станица Каменская. Здесь на днях совершено было в запальчивости убийство мужа женой. Покойный, по профессии портной, говорят, часто запивал. Так было и в роковой день. Возвратившись домой в нетрезвом виде, он затеял ссору с женой. Слово за слово, и дело дошло до рукопашной – муж схватил рогач и ударил им жену; тогда она попавшимся под руку поленом нанесла мужу такой сильный удар в голову, что тот упал замертво и через несколько времени скончался».
«Станица Калитвенская. В конце прошлого года, как известно, Донскую область посетила неприятная и, к сожалению, частая в последние годы гостья – чума на рогатом скоте. Между прочим, чума проникла и в станицу Калитвенскую, куда она была занесена с Покровской ярмарки в Каменской станице. Калитвенцы купили несколько голов на этой ярмарке из двух гуртов, из которых один был пригнан из Астраханской губернии, а другой – из Кубанской области. Началась чума в юрте станицы Калитвенской с хутора Дубового и, затем, постепенно распространяясь, достигла хутора Красный Яр и самой станицы. Жители хутора Дубового первоначально скрыли появление чумы на своем скоте, благодаря чему у них эпидемией унесено гораздо большее число жертв, чем в Красном Яру и в станице. Из 433 голов скота на хуторе Дубовом убито зачумленных и подозрительных 263 головы; в хуторе же Красный Яр из 411 голов убито 124, а в самой станице Калитвенской из 3000 голов – всего 117. Необходимо отметить, что быстрому прекращению чумной эпизоотии в Калитвенской сильно способствовала энергичная деятельность станичного атамана, сотник Е. С. Козина, который строго следил за точным исполнением всех санитарно-полицейских мер. Как только факт появления чумы в пределах станичного юрта был констатирован, господин Козин для соблюдения строгого карантина установил кордоны и учредил постоянное на них дежурство; кроме того, он приказал всех собак держать на привязи во все время карантина. Не исполнявших требований его тотчас же наказывал, назначая на общественные работы, которые имели целью приведения станичных улиц в порядок в санитарном отношении. Печально, однако то обстоятельство, что калитвенцы совсем забыли о цели, преследуемой их атаманом, забыли, что энергии его они обязаны быстрым прекращением страшной эпизоотии и видели в его лице лишь строгого и придирчивого начальника, от которого и поспешили избавиться на выборах. Сотник Козин около 20 лет бессменно служивший станичным атаманом, на последних выборах был забаллотирован, причем некоторые из выборных не постеснялись поставить ему на вид его строгие требования относительно исполнения санитарно-медицинских мер, предписываемых для прекращения чумы на рогатом скоте, как главную причину нежелания их снова видеть его во главе станицы». (Приазовский край. 9 от 11.01.1895 г.).
1899 год
«Ростов-на-Дону. Святки закончились, но у некоторых городских деятелей праздничное настроение продолжается. В пятницу, 8-го января, было назначено заседание базарной комиссии для предварительного рассмотрения вопросов, предназначавшиеся к внесению в ближайшее заседание думы, но никто из членов комиссии, за исключением председателя ее П. И. Берданосова, не явился. В надежде на то, что к началу текущей недели члены комиссии успеют войти в деловую колею, господин Берданосов разослал им новые пригласительные повестки с просьбой собраться в помещении управы во вторник, 7 ½ часов вечера».
«Ростов-на-Дону. 8-го января, пред вечером, на Большой Садовой, близ городского сада, большую толпу народа собрало следующее необычайное зрелище. Железнодорожные жандармы арестовали артиллерийского офицера. Офицер, вырываясь из рук нижних чинов, кричал: «Господа, защитите русского офицера! Не выдавайте же, господа, русского офицера!» Некоторые из взволнованной толпы готовы были уже, действительно, заступиться за арестованного, но полиция разъяснила, что мнимый офицер не кто иной, как давно уже разыскиваемый, переодетый железнодорожный мазурик. Арестованный был отправлен в 1-й полицейский участок».
«Ростов-на-Дону. Не лишнее в бытовом отношении дело рассматривалось 8-го января выездной сессией таганрогского окружного суда с участием присяжных заседателей. Обвинялся крестьянин села Койсуга, Ростовского круга, К. Сапачев, 23 лет, в краже со взломом, 25 декабря 1897 года, денег 20 рублей из церковной кружки, вырученных от продажи свечей и еще не записанных в церковный приход. Подсудимый признал себя виновным и объяснил следующее. На первый день праздника Рождества Христова он пришел домой от заутрени и его начало «клонить ко сну», но отец и мать заставили его идти к обедне. Придя от обедни домой, он хотел было опять уснуть, но его посадили обедать. Пообедав, он, наконец, уснул, а когда проснулся, то ему сразу «ударило в голову». «Что ударило в голову?» - спросил председательствующий. «Взять деньги!» - объяснил обвиняемый. После этого он отправился к церкви, взломал замок на двери, ведшей в хоры, пробрался в церковь и взял деньги 20 рублей из ящика, взломав последний. После этого, уйдя из церкви, он немедленно приобрел у знакомого шубу за 14 рублей, затем нанял извозчика и пустился «гулять» по сельским кабакам, в которых и пропил оставшиеся после покупки деньги. На вопрос суда: что заставило его совершить кражу, обвиняемый ответил, что никакой нужды совершить кражу у него не было, и зачем он это сделал – для него самого непонятно. До совершения этой кражи Сапачев судился волостным судом за кражу съестных припасов и был приговорен к 20 ударам розгами. Подсудимый объявил, что хотя суд и присудил его к розгам, но сечь его не секли, судили же его по требованию его отца, желавшего его наказать. «За что же?» - спросил председательствующий. «А за то, чтобы я не крал у него молока», - отвечал подсудимый. Присяжные заседатели вынесли Сапачеву обвинительный вердикт, но дали снисхождение, и резолюцией суда он приговорен к 6-месячному тюремному заключению».
«Станица Ольгинская. Станица наша стоит на большом тракте, соединяющем срединную Россию с югом ее, Кавказом, и по нашей Ольгинской дамбе в лето проходит и проезжает чуть ли не половина всей чернорабочей России, ищущей летнего заработка на стороне. Кроме того, станица находится вблизи таких торговых городов, как Ростов и Нахичевань, где сбывается станичниками все, что только можно сбыть. Такое положение ее немало способствует тому, что у нас кражи не переводятся; воры остаются нерозысканными, да их и трудно разыскать, как трудно разыскать все и похищенное, что с успехом может быть сбыто через час после кражи где-нибудь на базарах Ростова, а через два часа настолько изменит свой вид и форму, что его и сам хозяин не признает за свое.
Для встречи Нового года в станице нашей неизвестные злодеи забрались в дом одного из жителей, мещанина Роганца, человека зажиточного. Сам хозяин отсутствовал из дома, в котором ночевал, по приглашению, крестьянин Теряев с женой. Ночью, когда в клубах и других общественных собраниях в городах публика с бокалами шампанского встречает Новый год, злодеи подобрались к дому Роганца и начали стрелять в окно, а затем двое из них пробрались через окно в дом и связали ночевавших. После этого один из непрошенных гостей остался на страже около связанных, а другой стал шарить по комодам, шкафам и шкатулкам хозяйским, выискивая добычу. Ночевальщики, угрожаемые стоявшим около них злодеем, имевшим в руках револьвер, боялись пошевельнуться, предоставляя другому злодею делать все, что только ему хотелось. В результате этого новогоднего визита было похищено разных вещей и денег на сумму, превышающую 500 рублей. Посетители не только не оставили своих визитных карточек, но и совсем не пожелали открыть себя, обмазавшись предварительно сажей, почему и не могли быть узнаны Теряевыми».
«1-й Донской округ. Хутор Кузюрин. На днях у нас было обнаружено дерзкое воровство: у крестьянина Михаила Деревянкина укради с база три пары быков. Для совершения этой кражи потребовалось развалить огорожу база, чтобы свободно вывести животных. И, конечно, это было дело рук не одного человека. Один из шести украденных быков пришел рано утром домой, а остальных и поныне нигде не разыщут. Событие это сильно взволновало хутор. Никто уже теперь не сомневается, что как эта, так и раньше происходившие здесь кражи составляют прямое следствие существования у нас организованной шайки скотокрадов, вожаки которой должны принадлежать к местным жителям. Общий голос хуторян указывает на несколько весьма подозрительных субъектов, но удастся ли их уличить – это еще вопрос». (Приазовский край. 9 от 11.01.1899 г.).