О малой деревне и большой памяти
Газета «Грани» продолжает проект «Голоса исчезнувших деревень». Сегодня о своей родной, милой сердцу деревне расскажет Валентина Ивановна Мозебах. Деревня Иржи давно покоится на дне Красноярского моря, но до сих пор жива в её сердце и памяти.
Домой,
к любимые пригоркам
− Редкий день не вспоминаю я свою деревеньку, − признаётся Валентина Ивановна. − Где бы ни жила, роднее и милее моих Иржей нет на белом свете.
Иржи для Валентины Ивановны – место силы, место любви, место вечного притяжения. Ей восемьдесят три года, но край, где она босоногой девчонкой бегала по теплым, нагретым солнцем, лужайкам и пригоркам зовёт и манит её до сих пор.
− После затопления на родине я не была. Долго вынашивала мечту попасть в родные края, посмотреть, что стало с моей деревней, − рассказывает Валентина Ивановна. − И только через много лет нам с мужем и моей сестрой первый раз удалось поехать на мою родину. Трудно передать, что я чувствовала … Как будто снова вернулась в детство… Те же горы, поля, перелески, пригорки. Чёрная сопка, лог, куда мы в детстве бегали за цветами. На Троицу плели венки, бросали их вниз по реке, загадывая желания. Те же каменистые россыпи. На них всегда росло много крыжовника. Крупный, спелый, да и не спелый – кислый, всё шло в рот ребятишкам. Собирали и ели. Побывали мы и на месте моей деревеньки, где теперь каменистый берег, да просторы Красноярского моря.
Бакена красные,
бакена белые
Иржи стояли на высоком берегу Енисея. Одна улица, три десятка домов. Начальная школа, магазин, за околицей – сушилка, кузница, склады. Фамилия родителей Валентины Ивановны была Терсковы, эту же фамилию носили полдеревни односельчан. Все родственники. Откуда пришли деды и прадеды доподлинно неизвестно, но, в семье поговаривали, что в родне течет казацкая кровь.
Иван Максимович и Наталья Алексеевна Терсковы были бакенщиками, освещали путь судам на Енисее. А проходили они как раз мимо деревни Иржи.
– Выйдешь в сумерки на крыльцо, а по реке идёт пассажирский теплоход. Такая красота! Огни всякие разные горят на палубе, люди веселятся, музыка играет. И так это всё явственно я сейчас вижу, как будто вчера это было.
Двухкилометровый участок Енисея, который обслуживал Иван Максимович со своей женой, начинался в пяти километрах от деревни. На всём этом пространстве на воде стояли бакены. Красные бакены указывали кораблям на мель, белые, наоборот, на глубину. Между ними и пролегал судоходный фарватер. По нему шли двухэтажные пассажирские теплоходы, буксирные пароходы тянули за собой огромные баржи, гружённые зерном, лесом, скотом, катера тащили за собой плоты с древесиной. Жизнь на реке кипела, и Иржи были тому свидетелем.
Вечером в любую погоду, дождь ли, ветер, супруги Терсковы зажигали огни на бакенах. А утром садились в вёсельные лодки и шли по этому же маршруту гасить фонари. Нелегкой была работа бакенщика. Иван Максимович прожил всего 51 год. Тяжёлый труд и война подорвали здоровье главы семьи. Иван Терсков воевал на полях Великой Отечественной, был ранен, награжден медалью «За отвагу».
− Мне было пять лет, но я помню, как отец вернулся с фронта, − рассказывает Валентина Ивановна. − Дом был полон народа, люди столпились у стен, а я бегала в проходе в красном с белыми кружочками сарафанчике и как бы хвасталась: «Смотрите, какое мне папка платье привёз!»
Иван Максимович умер в 1963 году. С болью в сердце воспринял он известие о затоплении родного села. И до конца не верил, что родина уйдет под воду. Ведь вся его жизнь и жизнь его предков прошла в Иржах.
Возвращаясь
к родному порогу
Во время навигации на Енисее, 13-летняя Валя со старшей сестрой Александрой оставались в доме за главных. С мая по ноябрь, привязанные к реке, отец с матерью вынуждены были жить вдали от деревни, в небольшой избушке. А дети хозяйничали дома и по очереди бегали к ним погостить. Валентина Ивановна с любовь рассказывает о родительском доме и помнит в нём всё до мелочей.
− Дом был большой. Высокое, трёхступенчатое крыльцо вело в сени. В избе с правой стороны стояла железная печка. Мы, ребятишки, любили жарить на ней картошку. Облепляли всю печку пластиками картошки, а когда они зарумянивалась, лакомились. Такими вкусными казались эти кусочки!
– За буржуйкой стояла огромная русская печь. Мама в этой печи пекла калачи, хлебы, томила кулагу. Кулага – это калина с ржаной мукой, томлённая в русской печи. Такая вкуснятина! Супы в печке варились, а на горячих углях пеклись блины. В печи же сушились ягоды, семечки. В избе в углу − стол, за которым мы кушали, по сторонам − две широкие лавки. В левом углу избы стояла кровать родителей, а наверху, на полатях спали мы, дети. С потолка свисала керосиновая лампа. Электричества в деревне не было. Правда, года 3-4 мы пожили со светом. В 1955-ом году в Иржах стояла геологоразведка. Геологи построили в селе временный клуб и провели электричество. Люди говорили, что у нас нашли полезные ископаемые, но из-за отсутствия железной дороги работы прекратили.
− А вот горница в нашем доме зимой не отапливалась и служила холодильником, − продолжает Валентина Ивановна.− В ней держали замороженную рыбу и мясо. Под домом имелся подвал, там хранились солёные грузди и солёная в кадушках рыба.
Что до рыбы, то она в Енисее водилась всякая. Стерлядь, осётров, тайменей, ленков, щук ловили иржинские мужики. Вся эта рыба была и на столе Терсковых. Иван Максимович был заядлым рыбаком, да и как им не быть, если в семье семеро по лавкам, а река у дома изобилует рыбой. Да ещё какой!
− Однажды отец с рыбаком по соседней лунке, а это была подлёдная рыбалка, поймали тайменя, да такого огромного, что даже деревенские старики-старожилы дивились. Никогда такой рыбины не видали, − вспоминает Валентина Ивановна. − На санках в мешке тайменя привезли домой, положили в горнице, а когда он замёрз, папка его пилой распиливал, как бревно.
Сила от родной земли
Великими тружениками были Иван Максимович и Наталья Алексеевна. Всё умели, всю деревенскую работу делали вручную и с малых лет приучали к этому своих детей. Косили на соседнем острове через Енисей сено, там же рубили тополевые и осиновые дрова. Дров заготавливали много, а пилили ручной пилой. Ребятишки помогали и сгребать сено, возить дрова, поливать огород. А воду носили с протоки. В трудах растили овощи. Зато, с каким удовольствием пили потом квас, который Наталья Алексеевна варила из выращенной ребятишками свеклы!
− Красный, пенистый, такой вкусный был мамин квас,– говорит Валентина Ивановна. − Мы росли детьми лесов и полей. На природе играли, от природы питались.
Наверное, потому и вынесли на своих плечах все выпавшие на них тяготы жизни. Валентина Ивановна Мозебах 38 лет учительствовала в сельских школах правобережья района. А вот сама постигала учёбу с препятствиями. В Иржах была только начальная школа, из класса в класс ученице приходилось жить в людях, ходить до школы по пять, десять, а то и больше километров. Сколько вёрст она отмахала, пока закончила десятилетку, один бог знает. Но одно точно – её путь к знаниям не был близким.
За плечами Валентины Ивановны большая жизнь. Пережито много. И кто знает, может быть, здоровье, крепость тела и духа, которые она унаследовала от заботливых родителей и от родной земли, помогли ей побороть ковид, унёсший в одночасье жизни двух близких ей людей – мужа и сестры. Она выкарабкалась, но кому ведомо, кто помогал ей в палате реанимации? Может быть, её милая родина, любимые Иржи.
− Как побываю там, так сразу легче становится на душе, как будто в детство возвращаюсь, − говорит Валентина Ивановна. – Надышусь этим воздухом, насмотрюсь на эти просторы и до того мне хорошо!
Автор Галина ЧЕРКАШИНА
