Скорбная весть кинжалом вошла в сердце Сулеймана. Он обхватил голову руками, и из его груди вырвался горестный стон:
- Валиде! – горло перехватили подступившие слёзы.
Словно свет померк с уходом его любимой валиде, несущий ему благость, тепло и уверенность.
Несколько минут падишах сидел, не решаясь пойти в покои матери, боясь увидеть её безжизненное лицо, впервые не встречающую его лучезарной улыбкой, боясь не услышать её привычный и такой родной голос:
- Сулейман! Мой лев! Да благословит тебя Аллах!
“О, госпожа судьбы моей!
То, что пылает там, на небесном краю,
Не прими за зарю.
Это сполохи огня,
Что из души моей страданием вырывается.
Не прими, родная, за месяц
Молодую шею мою,
Что от скорби дугой согнулась.
О, моя луноликая валиде,
Отныне чертоги твои
Будут выше небес.
Верёвка в моих руках,
Сплетённая из страданий, станет мне лестницей в них.”
Стук в дверь прервал кручинные мысли Сулеймана, складывающиеся в душевные стихосложения, и он, подняв голову, произнёс не своим голосом, полным безмерной печали:
- Войди!
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Айшель-хатун. Не утирая струящиеся по щекам слёзы, она спросила султана:
- Повелитель, простите, могу ли я поговорить с Вами? Это очень важно, - голос её прозвучал ещё более низко, чем обычно.
- Да, Айшель-хатун, говори, - позволил султан, затуманенным взглядом посмотрев на женщину.
- Повелитель, позвольте высказать Вам моё искреннее соболезнование по поводу безвременной кончины валиде-султан. Горе наше безгранично, и мы с надеждой уповаем на Аллаха, чтобы помог нам стойко перенести это тяжкое испытание для наших душ, - горестно промолвила она, опустив глаза.
Сулейман болезненно поморщился и хотел что-то ответить, однако Айшель-хатун не дала ему сказать, изрядно удивив его.
- Повелитель, прошу меня простить, но моё сообщение не терпит ни секунды промедления. Я знаю, ЧТО явилось причиной столь тяжёлого приступа нашей любимой госпожи, повлекшего её …уход, - склонила Голову Айшель, - позволите продолжить?
- Говори, Айшель-хатун, - нахмурился Сулейман и внимательно посмотрел на подругу своей валиде.
- Повелитель, Айше-султан, присутствуя на открытии новой лечебницы, увидела в толпе Су-хатун, мать Вашего сводного брата Увейса, которая пригрозила ей расправой с Вами и Вашими шехзаде, чтобы возвести на трон своего сына, - коротко сказала Айшель.
Брови султана поползли вверх, лицо исказила гримаса ярости.
- Что ты такое говоришь, Айшель-хатун? Как такое возможно? С чего ты это взяла? Су-хатун с Увейсом давно высланы из столицы в самый дальний восточный санджак без права въезда в Стамбул, о них до сей поры не было ни слуху, ни духу, - прогремел его голос.
- Повелитель, это так, но валиде-султан постоянно твердила слово Су, я долго пыталась сообразить, что она хочет этим сказать и, наконец, когда валиде-султан указала на кувшин с водой, я угадала, назвав ей имя бывшей наложницы Вашего отца Су-хатун, это имя означает "вода". Валиде-султан согласно заморгала и подтвердила жестами мои предположения о грозящей Вам опасности.
Вероятно, эта встреча настолько потрясла госпожу, что спровоцировала такой серьёзный приступ, закончившийся трагедией, - объяснила Айшель-хатун. – Повелитель, Вам необходимо усилить меры безопасности, появление Су-хатун не случайно, намерения её преступны, вероятно, она не отказалась от мести, которую задумала ещё в те далёкие времена.
- Айшель-хатун, напомни мне ту давнюю историю, - попросил султан, и женщина начала свой рассказ.
- Су-хатун была самой неприятной особой в гареме Вашего отца. Злая, хитрая, непорядочная и склочная, она умудрялась устраивать скандалы самому султану Селиму. Для всех всегда было загадкой, как он мог её терпеть возле себя. Она, конечно, была красива, но её вздорный характер никому не давал покоя.
Она постоянно устраивала интриги, один Аллах ведает, скольких наложниц и их детей она отправила на тот свет, используя яды и толчёное стекло, расследования тогда почему-то всякий раз заходили в тупик.
Ваша матушка однажды уговорила султана Селима выдать Су-хатун замуж, и он согласился избавиться от наложницы таким образом.
Перед отправкой из дворца её, как и положено, осмотрела повитуха и как на грех определила у неё беременность. Лекарша тоже желала побыстрее спровадить скандальную наложницу, поэтому скрыла это ото всех.
Су-хатун отдали замуж за какого-то пашу.
Приехав в дом к супругу, та в первый же день узнала, что беременна, упав в обморок, и решила, что это Ваша матушка приказала дворцовой повитухе скрыть беременность.
Она примчалась во дворец, пожаловалась султану Селиму, однако он назад во дворец её не вернул, потому что она уже была женой паши.
В тот день Су-хатун встретилась с Айше-султан и пообещала с ней расправиться, а если родится мальчик, то со временем посадить его на трон.
У неё и в самом деле родился сын, султан Селим признал его, однако во дворец не забрал и сделать наследником престола отказался, сославшись на закон, согласно которому мальчик, рождённый вне дворца, не считается шехзаде и на трон претендовать не имеет права.
Почему султан так решил, неизвестно, ведь если бы он хотел, мог бы забрать беременную хатун перед родами во дворец, но делать этого не стал, хотя в дальнейшем опекал мальчика и дал ему отличное образование на императорском уровне.
Теперь Увейсу лет двадцать с небольшим, вот Су-хатун и появилась, боюсь, для того, чтобы осуществить свои давние намерения.
Повелитель, по законам шариата Увейса не признают престолонаследником, однако Вам и Вашим шехзаде угрожает опасность, пожалуйста, примите меры, прошу Вас, - закончила Айшель-хатун свой рассказ, утерев тыльной стороной ладони мокрые от слёз щёки.
Сулейман на минуту замолчал, устремив негодующий взгляд на дверь, и вдруг грозно крикнул:
- Локман-ага, срочно зови в мои покои начальника охраны, пошли также за Бали-беем.
-Слушаюсь, мой господин, - склонился хранитель покоев и спешно вышел за дверь.
- Айшель-хатун, спасибо тебе, ещё с детства я помню твою заботу, и сейчас сам Аллах послал тебя к нам, ты любила мою валиде и, как никто, понимала её. Как я смогу отблагодарить тебя? – султан подошёл к женщине и взял её за плечи.
- Повелитель, это так, я любила Вашу матушку, она позволила мне любить Вас, как родного ребёнка, когда я потеряла мою маленькую Исмихан. Всё, что мне нужно, это отвести от тебя все опасности, мой Сулейман, мой сынок, - прошептала Айшель и тут же вздрогнула, словно приходя в себя, - простите, повелитель, - учтиво произнесла она, склонив голову.
Сулейман одним движение обнял хрупкую пожилую женщину и прижал к своей груди.
Так они постояли несколько минут и разошлись, каждый со своими мыслями: Айшель благодарила Всевышнего за то, что смогла разгадать слова покойной подруги, тем самым защитив Сулеймана от опасности, а у султана перестало болеть горящее сердце, словно Айшель-хатун, прижавшись к нему, залила огонь страданий своими слезами, оставив в душе лишь тихую непреходящую тоску.
Султан приказал начальнику охраны немедленно отправляться в санджак и доставить в столицу Увейса, а также усилить охрану дворца.
Каким образом найти Су-хатун он пока не знал. Повелитель не имел представления, как сейчас выглядит эта женщина, поэтому искать её в огромном городе было всё равно, что искать иголку в стоге сена.
Айшель-хатун постаралась подробно описать внешность матери Увейса, однако за более чем двадцатилетний срок могли произойти возрастные изменения, сделавшие хатун неузнаваемой, к тому же она наверняка на время затаилась.
Кого она взяла себе в союзники, узнать также не представлялось возможным. Ясно было лишь одно: сама она не сможет осуществить задуманное. Поэтому оставалось ждать, когда она начнёт действовать.
Падишаха вдохновляла фраза, сказанная Хюррем: “Предупреждён, значит вооружён”.
И вот роковой день настал.
Султан Сулейман с утра в пятницу никого не принимал и за полтора часа до полудня отбыл в одну из мечетей, чтобы совершить джума-намаз, обязательную молитву мусульман. Пятничная молитва, в отличие от остальных, читается только в мечети. Чтение джума-намаза вне мечети порицается Аллахом.
У Айшель-хатун с утра было неспокойно на душе. Ночью ей приснилась Хафса-султан, она схватила Айшель за плечо и раскрыла рот в безмолвном крике “Су!”, что заставило женщину проснуться в сильном волнении.
С трудом уняв бешено колотившееся сердце, Айшель выпила воды, открыла окно и жадно глотнула свежий предрассветный воздух.
“Значит, Хафса, ты говоришь, что сегодня это случится? Не бойся, спи спокойно, я сумею защитить нашего мальчика”, - уверенно прошептала она, глядя в ночной сад, где под порывами лёгкого морского ветра качались ветви деревьев.
Потом она закрыла окно и вновь легла в постель, однако уснуть уже не смогла.
Благословив повелителя, зашедшего к ней в покои перед отъездом в мечеть, Айшель-хатун взяла в руки священный Коран и принялась читать его благословенные строки.
Через час в дверь её комнаты громко постучали и, не дожидаясь приглашения, в покои влетела бледная Дайе.
- Айшель, прости, но это очень важно, - промолвила она, едва переводя дух, - мне передали…сказали это для хазнедар гарема…я прочитала…Айшель, что-то должно случиться…
Айшель-хатун выхватила из рук Дайе записку и пробежала по ней глазами.
“В 4-м ракаате после суры “аль-Фатиха” – вещали неровно написанные строки.
- О, Аллах! – вскрикнула Айшель, - Дайе, я возьму твою карету?
- Конечно, бери, тебе нужна моя помощь? – быстро спросила подруга.
- Вели стражникам и лекарям мчаться в мечеть, куда отправился повелитель, - крикнула Айшель, на ходу накидывая на себя кафтан.
Спустя пару минут она уже сидела в экипаже Дайе-хатун и велела вознице погонять коней:
- Быстрее! Быстрее!- кричала она, открывая на ходу дверцу, крепко вцепившись одной рукой в сиденье.
Кучер живо домчал женщину до мечети, Айшель, не дожидаясь помощи, вышла из кареты и побежала к входу в храм.
Полы её кафтана развевались за спиной, капюшон свалился с головы, выбившиеся из-под вуали седые пряди волос хлестали по щекам.
- Стой, хатун, туда нельзя! – преградил её дорогу охранник.
- Прочь! – хрипло прокричала она, задыхаясь, приведя стражника в замешательство, - Какую ракаату сейчас читают? Говорите сейчас же!
- Четвёртую, - ответил изумлённый воин.
- Сулейман! Сынок! – издала громкий вопль женщина, врываясь в Хюнкар махфили, часть зала, предназначенную для молитвы султана.
Султан, стоявший на специальном коврике на коленях, едва успел повернуться на зов, как Айшель-хатун подлетела к нему и упала на него сверху, расставив в стороны руки, словно птица, закрывающая крыльями от опасности своего птенца.
В тот же миг в спину женщины впился кинжал, посланный со специальной платформы-кафедры в главном зале, предназначенной для муэдзинов.
Если бы Айшель-хатун не накрыла падишаха своим телом, оружие угодило бы ему прямо в шею.
В мечети поднялась чрезвычайная суматоха, несколько охранников окружили повелителя, соорудив над ним шатёр из своих тел, другие бросились в погоню за преступником.
Сулейман снял с себя бесчувственную Айшель-хатун, положил к себе на колени лицом вниз и заорал:
- Лекаря! Срочно!
Тотчас к нему подбежали Моша-эфенди и два его помощника, которых Дайе-хатун отправила вслед за подругой.
Аккуратно достав из спины женщины кинжал, врач остановил кровотечение, произвёл необходимые манипуляции, и Айшель осторожно понесли в экипаж.
Увидев, как в покои внесли подругу, Дайе вскрикнула и зажала рот рукой.
- Дайе-хатун, а ты что тут делаешь? – спросил её султан, проследовавший в комнату хазнедар.
- Повелитель, простите, я не могла уехать, не дождавшись Айшель-хатун, ведь это я привезла ей эту злосчастную записку, - всхлипнула Дайе.
- Какую записку? – удивлённо нахмурил брови султан.
- Вот эту, повелитель, - женщина взяла со стола клочок бумаги и подала султану. – Мне передал её слуга, а тому охранник, который сказал, что записку ему сунул в руки какой-то дервиш, просивший срочно отдать её хазнедар гарема.
Я прочитала и сразу поехала к Айшель-хатун, поняв, что это связано с историей Су-хатун, о которой я знала, - сумбурно объяснила женщина. – Айшель-хатун поняла, что покушение на Вас произойдёт в мечети на пятничной молитве, во время чтения суры аль-Фатиха в 4-м ракаате, и поспешила на помощь.
Слава Аллаху, ей это удалось, только вот сама пострадала, будем надеяться, что она выкарабкается, она сильная, - заморгала глазами Дайе, прогоняя слёзы.
- Теперь мне всё понятно, - ответил султан. – Моша-эфенди, ты должен спасти Айшель-хатун. Что скажешь, её рана очень серьёзна?
- Повелитель, рана, безусловно, серьёзная, нож метнули мастерски, видно, целились Вам в сонную артерию, это понятно по месту, на которое пришёлся удар Айшель-хатун, она ведь накрыла Вас своим телом, обезопасив этим Вашу шею. Осмотрев рану, я склонен сделать благоприятный прогноз, - вынес своё заключение лекарь.
- Спасибо, Моша-эфенди, ты порадовал меня, Айшель-хатун для меня очень много значит, - с облегчением вздохнул султан и вышел из покоев своей спасительницы.
