1947 год
Машутка пальцем водила по замерзшему и покрытому инеем окну, выводя незамысловатые узоры, а взгляд ее был прикован к кусту рябины, которую облюбовали снегири. Она едва сдерживала слезы, а на душе была тоска. В этом году она покинет детский дом. Ей уже 15 лет, Маша знала, что будет швеей, воспитательница Людмила Борисовна обо всем позаботилась и объяснила девочке, что это дело хорошее и нужное, без куска хлеба не останется.
Найдет ли ее мама? И когда они уже увидятся? Вот уж снова снегири прилетели, а мамы так и нет....
Маша погрузилась в события восьмилетней давности...
У нее тогда было все - мама Екатерина Григорьевна, папа Александр Семенович, брат Василий и сестра Арина. Отец работал в горкоме, мама в отделе образования, старший брат поступил в механический техникум, старшая сестра училась в третьем классе, а сама Машутка только на следующий год собиралась стать ученицей.
Семья жила дружно, в ней царили любовь и уважение. Каждый вечер они собирались на просторной кухне в хорошей, отдельной квартире и за ужином рассказывали друг другу, как прошел день. И вдруг однажды ноябрьским вечером, когда за окном шумел ливень, раздался длинный и требовательный звонок.
- Я открою, Сашенька, - мама встала из-за стола и пошла к выходу, в то время уже в дверь начинали колошматить.
- Сидите, - отец встал и вышел вслед за матерью.
Василий сделал знак сестрам, чтобы молчали и, нахмурившись, прислушивался к тому, что происходит в коридоре.
" В чем дело, товарищи?", "Что происходит?", "Это ошибка, моя фамилия Силуанов..." - послышались тревожные голоса родителей.
В кухню вошла побледневшая мать.
- В чем дело, мама? - Василий растерянно посмотрел на нее.
- Сидите как мыши, не высовывайтесь. Произошло недоразумение, ошибка, сейчас во всем разберутся и мы продолжим ужин, - Екатерина Григорьевна говорила, пытаясь успокоить детей и свои нервно трясущиеся руки, но Василий понимал, что в их дом пришла беда.
В тот вечер забрали отца, мать всю ночь пролежала лицом к стене и вздрагивала от плача. Все последующие дни она ходила на допросы и была как тень. От работы ее отстранили, да она и думать не могла о ней, все мысли были только об отце семейства.
А спустя два месяца пришли за матерью, тыкали в лицо документом и говорили, что Силуанова Александра Семеновича приговорили к высшей мере наказания, что он враг народа, что он вел антисоветскую деятельность и она, как супруга, тоже подлежит аресту.
Вся семья замерла в оцепенении, Машутка до сих пор помнит крики Арины и матери. Как Екатерина Григорьевна рыдала, говоря, что это все большая ошибка, ее муж был советским человеком и честно служил своей стране и народу. Но никто не стал ее слушать. Когда ей дали несколько минут на сборы, Маша вцепилась в подол ее платья.
- Мама, когда ты вернешься? Скоро же?
Екатерина Григорьевна опустилась на колени перед дочерью, взяла ее ладошки в свои руки и, поцеловав их, произнесла:
- Увидимся, Машутка. Ты жди меня. В одну из зим, когда прилетят снегири, мы вновь с тобой и Ариной пойдем кататься на санках с горки и будем наряжать елку.
Затем, выпрямившись, она обняла Арину и обратилась к старшему сыну:
- Сынок, на тебе теперь большая ответственность, береги своих сестер.
- Мама.. - губа его задрожала и на миг он будто вернулся в детство.
- Не плачь, сын, ты уже взрослый. Не вздумай опускать руки и не проявляй слабость. Помни, теперь ты отвечаешь за Арину и за Машу.
***
Ей дали 8 лет и отправили в лагерь жен изменников Родины.
Шестнадцатилетний Василий вмиг повзрослел, поняв, что теперь от него зависит жизнь его сестер. Сперва он вздрагивал от каждого шороха, но соседка Елена Антоновна успокаивала:
- Ты же знаешь знаменитую поговорку нашего вождя? "Сын за отца не отвечает".
- А жены? - он вскинул голову и в глазах его читалась ненависть.
- А жены.. Знаешь, не зря говорят: муж и жена - одна сатана.
- Они не виноваты, - в очередной раз он пытался донести это до своей пожилой соседки, любительнице пословиц и поговорок.
- Да, да, конечно, - бурчала она и скрывалась в своей квартире.
Но иногда она возвращалась и приносила детям немного супа, ворча, что мальчишка вряд ли борщи варить станет, то приносила пирожки или по булочке Арине и Машутке.
Через три месяца после ареста Василий не вернулся домой. Арина и Маша все окна проглядели, пытаясь в прохожих угадать фигуру брата, но он не шел. Время неумолимо приближалось к ночи, а Вася все не появлялся.
Маша и Арина по очереди караулили у окна своего старшего брата до утра, но он так и не пришел, а на рассвете они постучали в дверь соседке, рассказав, что Васьки так и нет, куда-то запропастился.
- Племянник мой в милиции работает, пойду, разузнаю, - накидывая пальто на худощавое тело и покрывая голову платком, засуетилась Елена Антоновна.
Она вернулась где-то через час и лицо ее было бледным, как мел, она причитала и качала головой:
- Ох, детки, ох сироты, что же вас ждет теперь...
- Что с Васей? - девятилетняя Арина расплакалась.
- Арестовали его, как социально-опасного элемента. Племянник мой говорит, года два сидеть будет в лагерях, как минимум..
Тут девочки вздрогнули от грохота двери в подъезде и послышались женские и мужские голоса. Они поняли, что это пришли за ними, чтобы отправить их в детский дом.
А дальше были слезы, потому что девочек разлучили и отправили в разные детские приюты. Машу увезли в городок под Саратовом, а вот куда определили Арину, она не знает. И что с братом ее случилось дальше, она тоже не знала.
Теперь смыслом ее жизни стало ожидание матери. Каждую зиму, когда прилетали снегири и садились на ветки рябины, в ее душе поселялась надежда - может быть, в эту зиму она увидит маму? Когда та вернется, они найдут Васю и Арину. О том, что папы нет в живых, Маша знала...
Но шли годы, снегири прилетали, а мамы все не было. Прошла война, немцы капитулировали, страна отпраздновала победу и начала восстанавливаться, а Маша уже в этом году должна окончить школу и поступить в училище на швею. Людмила Борисовна сказала, что ей дадут комнату в студенческом общежитии и она выпорхнет так же из детского дома.
****
- Маша, к тебе пришли, - воспитательница с улыбкой вошла в комнату и на нее устремились взгляды других девочек, которые затем удивленно посмотрели на Машу.
- Кто?
- Выйди и узнаешь.
Маша вскочила с подоконника и пошла к двери, следом за ней потянулись ее подружки, всем было интересно посмотреть, кто же это пришел ее навестить.
В коридоре стояла женщина, волосы которой были убраны под косынку, но одна из прядей выбилась и Маша не могла понять, что за старуха стоит перед ней. Что-то знакомое было в этих глазах, но кто это?
- Дочка...Не узнаешь? - глухим голосом спросила "старуха".
- Мама? - Маша приросла ногами к полу и ком застрял в ее горле. Она помнила маму другой - та была очень красивой женщиной, да что уж.. Единственная ценность Маши в детском доме - это фотокарточка ее семьи. Но там у нее не было седых волос и она не была такой худой, сейчас же буквально скелет обтянутый кожей.
Но тут луч солнца пробежал по лицу матери и Маша поняла, что это она и есть, только очень изменилась за эти годы... С криком она бросилась к матери и обняла ее крепко, боясь, что это все сон, что это не правда..
- Дочка, раздавишь, - Екатерина Григорьевна рассмеялась. - Какая же ты стала взрослая. Если бы встретила где на улице, ни за что бы не узнала.
Маша лишь плакала и обнимала мать, шепча сквозь слезы:
- Ты выполнила обещание, ты приехала, когда прилетели снегири. Но почему тебя так долго не было?
- Я все тебе расскажу, дочка, все расскажу. Людмила Борисовна, - обратилась она к воспитательнице. - Есть местечко, где мы могли бы с дочерью поговорить?
- Ступайте в актовый зал, он сейчас пустой.
В актовом зале они сели прямо на краешек сцены, держа друг друга за руки.
- Мама, ты за мной пришла, правда? - Маша с надеждой смотрела на мать.
- Дочка... Мне пока некуда тебя забрать. Сперва мне нужно найти работу, жилье, а потом я тебя обязательно заберу. Просто некуда сейчас.
- А наша квартира? Мы ведь можем вернуться в Киров?
- Не можем, - покачала головой мама. - В нашей квартире теперь живут другие люди.
- Мама, а где Арина и Вася? Мне никто ничего не говорит.
Слеза скатилась по щеке Екатерины Григорьевны.
- Васи больше нет. Он умер через год после ареста от дизентерии, которая вспышкой прошла по лагерю.
Маша закрыла глаза ладошками и заплакала. Она так надеялась, что когда-нибудь увидит своего красавца-брата, который так самоотверженно взвалил на себя заботу о двух сестрах.
- А Арина?
- Я не знаю, где Арина. - прошептала печально Екатерина Григорьевна. - Все, что мне удалось разузнать, это где находишься ты. Мне сказали, что Арину отправили в детский дом в Ленинград.
- Надо поехать туда и найти Арину. Я с тобой поеду!- твердо произнесла Маша.
- Все детские дома были эвакуированы... След Арины потерялся.
- Мы найдем ее, мама, обязательно найдем!
Они долго говорили, затем Екатерина Григорьевна ушла, пообещав навестить дочь завтра.
Две недели Екатерина Григорьевна каждый вечер приходила к Маше, а потом она забрала ее и привела в обшарпанную комнату с двумя кроватями из панцирной сетки, на которых лежали дранные матрасы, укрытые серыми простынями. Кроме кроватей в комнате был стол у окна и две табуретки, а в углу стоял небольшой двухстворчатый шкаф.
- Дочка, вот теперь наше жилье. Знаю, что здесь хуже, чем в детском доме, но добро дело наживное.
- Мама, я готова хоть на полу спать, главное рядом с тобой, - Маша обняла ее. - А комнату мы обставим, сейчас о другом надо думать... Нам Арину надо найти.
Продолжение