Что ни говори, а раньше, на мой огляд, лучше было. Работали как лошади, но зато и гуляли от души, в очередях толкались, но и тащили всё, что плохо лежит. Пили по-крупному, воровали по мелочи. Сегодня пьют поменьше (царствие небесное всем, кто уже отмучился), зато воруют... не то слово.
Раньше как было – в телегу пару-другую охапку казённого фуража забросил, с мясокомбината палку колбасы под брюками слямзил, с вино-водочного завода в грелке на животе чистого спирта литр через проходную булькнул... это и за воровство-то не считалось, так, шутка юмора. Государство, говорили, не обеднеет.
Сейчас, если идёшь по улице в рванье, грязных штиблетах, воняешь за квартал, – ни одна сволочь не подойдёт, не спросит, чего, мол, тебе, бомжара, надо, куда ёрш твою медь, тебя устроить. Всем плевать, пока команды нет. А вот в советское время, по себе знаю, сразу замечали.
Я тогда на обувной фабрике работал, приноровился родню сносной обувкой время от времени снабжать. Вот так же иду по привычке на работу в рваных тапочках, как ко мне милиционер подскакивает:
– Что да как? Да почему в таком виде? Гражданин, пройдёмте!
А я говорю, мол, на работу иду, семья большая, живём, как все, от зарплаты до зарплаты, денег нет. Сапожник без сапог, отвечаю, смеясь. – Ну, ладно, – говорит милиционер, беря под козырёк, – но чтобы обратно больше в таком виде... не позорил коллектив «комусиського труда».
«Дундук ты, думаю. Конечно, обратно я в таком виде не пойду, присмотрю себе на работе бесплатно ботинки покрепче и покрасивей. Не первый день». И не я один, ползавода с проходной шла в совершенно новых туфлях, как женихи и невесты.
Или взять мою тогдашнюю соседку Кифаю. Зимой и летом в одном лёгоньком залатанном халате шла по утрам на свою швейную фабрику. Зато уж выходила с неё... то в модном брючном костюме, то в вечернем платье, то в зимнем пальто, даже в июньскую жару. И никто ничего, будто так и надо. Почти при коммунизме ведь жили. Каждый на своей фабрике. И ничего, что цвет платьев, костюмов и обуви везде был один – булыжно-болотный, главное, долго носились.
Однажды до того дошло, нацепила она от жадности несколько пар брюк, пальто, еле в проходную пролезла. А как вышла, на все четыре конечности под их тяжестью и рухнула. Так и брела до дома. Своя собака не узнала, думала, бегемот какой залётный, чуть не порвала.
Эта Кифая однажды и меня сильно напугала. Возвращался я как-то со своей обувной фабрики в обновке, как ко мне очень толстый милиционер подходит.
– А ну-ка, разувайся, снимай, что спёр.
Ну, думаю, началось, неужели Сталин с Андроповым снова из гробов встали, вернулись порядок наводить?
Начал разуваться, теперь, думаю, всё, Сибири не миновать. А это не милиционер, а та же Кифая оказалась. У них начали милицейскую форму шить, вот она по привычке и напялила на себя с пяток костюмов, и с вещами – на выход.
Когда из своей проходной с подругами так выходила, вахтёр чуть с ума не сошёл, думал, наряд милиции прислали директора арестовать. В это время и бухгалтер домой выходила. Как увидела ментов, опять в свой кабинет рванула, заперлась, сейф открыла, выгребла всё, что там было, и... пулей из окна сиганула. Говорят, ещё тогда за кордон как-то улетела, до сих пор возвращаться боится. Вот ведь оно, когда ещё воровать начали, не сейчас.
Обменялись мы с Кифаёй, я ей – сапоги, она мне – форму, и разошлись.
Был ещё у нас сторож Абдряш, каждый день на своей лошадке отходы с фабрики вывозил. Так он и меня, и всех нас переплюнул, на лошадиные копыта разную обувь повадился привязывать. А потом продавал подешевле.
Однажды вот так же за проходную вышел, начал с лошади сандалию сдёргивать, та – ни в какую. Он дёргает, она – копытом бьёт. Потом как брыкнётся, Абряш еле увернулся, сандалия с копыта слетела и – шлёп! Прямиком на лысину не вовремя выходившего директора фабрики.
До нас, говорят, Абдряш дрессировщиком в цирке работал. После увольнения он на мясокомбинат устроился. И давай, по старой памяти коров дрессировать.
Одна коровка очень понятливой оказалась, он её здорово на задних копытах научил ходить. До зимы не давал ветеринарам её резать, потом взял тулуп, на неё накинул, рога рваной шалью прикрыл. И так к проходной пошёл. Никто и не подумал, что это корова, на вид – ни дать, ни взять, разделочница Варвара.
Прошёл с коровой через проходную, думает, ну, разжился бесплатным мясом, сейчас я её в Нижегородке у друга разделаю. Да не тут-то было! Возле проходной жена Абдряша пришла его караулить. Мужик ещё тот был любитель погулять. Подскочила и давай «разлучницу» сумкой охаживать. У коровы тулуп слетел, жена увидела, дара речи лишилась, что за чушь, как с такой волосатой да ещё с патологической грудью тёлкой можно гулять?! А когда шаль сдёрнула, да рога увидела, поняла. Решила, что муж – извращенец. Но потом простила. Мясо-то в советские времена купить – шаром покати, а тут счастье задаром.
Да, хорошие были времена, есть что вспомнить. Тащили, но не так как сейчас, когда от страны уже мало что осталось.
А сейчас и нам, мелким несунам, житья нет – все дырки в заборах позабивали, видеокамер понаставили, охранников в форме понасадили. А крупных что ни день отлавливают да... на волю отпускают.
А может, думаю, тогда были только цветочки. А сейчас всё расцвело буйным цветом. Что посеешь, то и пожнёшь. Не с Марса же нынешние воры упали, многие ещё в тех временах жили. Ветер превратился в бурю.
Оригинал публикации находится на сайте журнала "Бельские просторы"
Автор: Радиф Тимиршин
Журнал "Бельские просторы" приглашает посетить наш сайт, где Вы найдете много интересного и нового, а также хорошо забытого старого.
