Она - Софья Аделаида Антуанетта Пилявская. Полька. Крещена тремя именами, как полагается в католических дворянских семьях. Дома звали Зосей.
Ученица Станиславского, блистательная красавица, последняя из «могикан» МХАТа, 72 года прослужившая на сцене родного театра. Он – Николай Иванович Дорохин. Тоже актер МХАТ. Любимый муж и настоящий друг.
Дни рождения они отмечали вместе: Зося родилась 17 мая, Николай – 18. Она познакомилась ним не совсем обычным образом. Будучи только-только представленным Соне, Дорохин останавливал каждого, кто проходил мимо, и, указывая на нее, говорил: «Знакомься, моя жена».
Вскоре они действительно поженились. Какое-то время о браке знала лишь мать Зоси. Был конец августа 1937 года. В те два-три дня, что Николай мог пробыть в Москве (его ждали на натурных съемках), у всей семьи было праздничное настроение. Когда Дорохин уехал, к Зосе неожиданно пришел отец с женой. Принесли чудесную, ручной работы скатерть с салфетками и завернутую в них бутылку шампанского. Раскупорить разрешили в день приезда мужа.
Однажды молодой супруг, увидев в музее статую Венеры, вполне серьезно заметил: "А моя Зося получше будет". В 1937 году МХАТ отправился со спектаклем "Анна Каренина" в Париж на всемирную выставку. Но Софья Пилявская, которая играла Бетси, не увидела себя в числе уезжающих. Она всерьез испугалась, но не за себя — за отца, который занимал тогда высокий пост председателя коллегии Верховного суда СССР. Хотя вскоре выяснилось, что папа здесь ни при чем: просто роль Бетси отдали подруге мхатовского парторга, а Пилявской "невыезд" компенсировали квартирой в Глинищевском переулке (нынче улица Немировича-Данченко). Перед отъездом погуляли они с мужем по четырем пустым комнатам, и Зося проводила Коленьку на вокзал. Супруг уезжал в Париж вместе с труппой.
По возвращении одел любимую жену с ног до головы во все парижское, а себе купил только шоферский черный плащ и какие-то мелочи. Молодожены сразу отправились навестить отца. Первое, что увидели, — опечатанную дверь его кабинета. И сразу все поняли. Им рассказали, что родной брат Пилявской уволен с работы, дочь отца от второго брака исключена из комсомола, а жена отца отправлена в лагерь. Зосю Пилявскую, дочь врага народа от неминуемой гибели спас Константин Сергеевич Станиславский, отказавшись визировать заявление об уходе из театра, которое актрису в срочном порядке заставили написать в дирекции МХАТа.
Тогда же стали приходить Николаю повестки из НКВД. Завербовать его не получилось, заставить отказаться от жены не удалось. «Я всю мою жизнь в неоплатном долгу перед мужем. Сколько ему пришлось перетерпеть из-за того, что я стала «дочерью врага народа» Первый сильный сердечный приступ случился у Николая Ивановича летом 1938 года, а было ему всего тридцать три года. Сколько мы натерпелись унижений и страхов. И надежды на защиту и помощь у нас не было»
Во время войны, когда МХАТ был эвакуирован в Саратов, Софье пришла похоронка – брат Станислав погиб. Она осела на ноги, муж потащил ее в комнату. Она зажимала рот руками - понимала только одно: мама не должна знать об этом, поэтому нужно вести себя непринужденно, как будто ничего не случилось. Вечером шел спектакль «Анна Каренина», где Пилявская играла жену испанского посла. Когда она гримировалась в одной комнате с Тарасовой, Алла Константиновна говорила: «Зосечка, как вы смогли? Я бы не смогла». Но Софья Станиславовна была уверена, Если очень нужно, то можешь все. Довольно долго она боялась, что кто-то скажет о гибели брата маме. Но этого не случилось. Николай Дорохин бережно огораживал свою жену от тягот жизни в эвакуации, всегда уважительно и трепетно относился к теще. Все страдания Софьи он пропускал через себя и свое сердце, которое все чаще прихватывало. Но, тем не менее, он не колеблясь принял предложение возглавить фронтовую театральную бригаду, и разъезжал с концертами по фронтам до самой победы. После войны муж и жена снова стали играть на родной сцене МХАТа. В первое послевоенное лето Пилявская, сопровождая Ольгу Леонардовну Книппер-Чехову, отправилась в Ялту, а потом в Гурзуф. Туда-то и приехал Николай, чтобы навестить супругу после долгих гастролей. В Гурзуфе гостила Мария Павловна Чехова, которая сразу же ласково приняла Дорохина. Они весело перешучивались, а когда Дорохин уехал в Москву, то, узнав, что Мария Павловна принимала в гостях Козловского, отправил телеграмму следующего содержания: «Мария, не прощу измены с тенором». Пилявская опасалась, что это перебор. Но Дорохин спокойно ответил, что она недооценивает юмор Чеховых. Через день пришла ответная телеграмма: «Умоляю, успокойся, люблю по-прежнему. Мария».
В начале сезона 1953 года Дорохина назначили заведовать труппой. Пилявская отговаривала, боясь такой неравной нагрузки, но аргумент был такой: «Что ж, я совсем инвалид? Не сниматься, не играть?» Жена подчинилась воле мужа. С труппой у него контакт наладился, к нему приходили для откровенных бесед, причем не только молодежь, но и среднее поколение. Все беседы он конспектировал в толстую черную тетрадь, для памяти. Эти записи хранились в сейфе, в его кабинете. 30 декабря 1953 года выпускали спектакль, в котором Дорохин играл весьма энергичную, активную роль. Дома напряжение все увеличивалось, любой пустяк воспринимался Николаем очень нервно. На следующее утро после спектакля – 31 декабря – Дорохин чувствовал себя бодро, не жаловался на плохое самочувствие, почему-то очень торопился, стал приклеивать от старого отрывного календаря на новый – настольный- листок «31 декабря 1953 года». Она спросила, зачем. А он в ответ: «Переживем-оторвем». Этим же утром завел старинные часы с боем – всегда заводил их сам. Встречать новый год, семейная чета собиралась по традиции – у Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой. Вернувшись из театра к обеду, муж вдруг спросил Зосю: «А что, мы всегда будем у нее новый год встречать?» После короткого отдыха стал собираться в театр. И снова Дорохин торопился: вечерний костюм, орденские планки – все ему казалось, что Софья делает все медленно. И вдруг раздраженно: «А лакированные туфли ты мне в гроб бережешь?» Вернувшись после спектакля, Николай прилег на диван, захотелось отлежаться, поговорить о театральных новостях. В начале двенадцатого супружеская чета вышла из дому. Уже у подъезда они встретили знакомых, муж пошел с кем-то к лифту, а Софья осталась на улице подышать. Через несколько минут поднялась в квартиру. Мужа не было, и она испугалась, где он? Раздался звонок, вошел совершенно белый Николай, снял пальто и произнес: »Мне плохо, валидол». Она протянула таблетки, вместе они шагнули в столовую и тут, согнувшись пополам, он упал лбом на ее туфли. Упал, опрокинув корзину со стола у двери. Софья, стоя в дверях, видела его последние судороги, и как лицо из белого сделалось лиловым. Когда приехала «скорая», и тело вынесли на носилках, Софья увидела из-под простыни лакированные туфли. Дальнейшее Пилявская вспоминала с трудом – панихиду в театре, похороны, поминки, долгие пустые дни после смерти мужа… Дома было очень плохо. Ее мама так и не смогла оправиться и очень быстро угасла. Любопытный факт: из мхатовского кабинета Дорохина, из сейфа, безвозвратно пропала та самая тетрадь, в которую он записывал беседы с артистами. Он умер, когда ему было 48 лет, Пилявская пережила мужа на 46 лет. Все эти годы она наряжала елку в ночь с 31 декабря на 1 января и встречала праздник одна.
Больше замуж она не выходила, хотя руку и сердце ей предлагали замечательные актеры, режиссеры, драматурги. "Нет-нет, — каждый раз повторяла актриса. — Все они хуже моего Коленьки". Она жила лишь театром и Школой-студией, в которой начала преподавать сразу после смерти мужа. До последних дней Софья Станиславовна была актрисой МХАТа. Ее утонченная красота оказалась не востребована временем. Все больше пустота, одиночество, театральное безвременье. Пилявская презирала закулисье, сплетни, интриги, не понимала и не пыталась понять новые театральные нравы. Она часто повторяла слова Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой, с которой еще больше сроднилась после смерти Дорохина: «Мне стыдно жить. Все ушли. Одна я для чего-то живу.»
В январе 2000 года Пилявская умерла. Перед смертью она попросила одну из своих учениц сжечь всю свою частную переписку. Похоронили Софью Станиславовну на «мхатовском» участке Новодевичьего кладбища. Рядом с ее Николаем.