Теперь опишем наиболее сложную и потому очень насыщенную тему образа жизни русской деревни в культурном отношении. К сожалению обширность этой темы не позволяет полноценно погрузиться в нее. Даже Марина Михайловна Громыко, написав целую книгу, посвящённую фактически только культуре крестьянства, говорила, что ее описание очень поверхностно. Что ж, выделим в след за ней основные аспекты жизни русской деревни.
Социальное устройство русской деревни.
Община.
Одним из самых важных социальных аспектов жизни русской деревни была крестьянская община (мир, общество, обчество) – то есть добровольное объединение крестьян, как правило, одного села (если село было крупным, то могло быть несколько отдельных общин от каждого конца деревни и, наоборот, община могла объединять несколько мелких деревень). Именно община, обладая известной самостоятельностью, являлась связующим звеном между властью (землевладельцем) и народом (крестьянином), защищая интересы последних. Причина определенной независимости общины была в том, что помещику или казне, заинтересованной взять с деревни свою долю, было выгодно все хлопоты по сбору налогов переложить на самих крестьян. Община часто находилась в сложном положении, помимо выполнения требований землевладельца, ей нужно было постоянно учитывать и интересы отдельного хозяйства крестьянских семей, и всей общины в целом. На нее возлагались административные и даже отчасти уголовные функции (мелкие правонарушения, не связанные с убийствами), религиозные (сельский церковный приход фактически и состоял из членов общины) и нравственные (влияние на поведение членов общины, через общественное мнение, поддержание доброй репутации). Все это позволило накопить обильный социальный опыт, который является неотъемлемой частью национального достояния всей нашей культуры.
Между тем явление это до сих пор несправедливо недооценено, мало изучено, зато много оболгано. Постараемся изменить это положение. Еще до революции многими считалось, что крестьянская община тормозит развитие сельского хозяйства. Одни публицисты подчеркивали роль так называемых кулаков, другие утверждали, что община, наоборот, отражает интересы крестьянской массы и мешает богатым развернуться, стать настоящими предпринимателями. Разумеется, обсуждение на мирских сходках не всегда происходило гладко. При постоянном самостоятельном решении общиною выявлялись не только достоинства, но и недостатки демократии: какая-то группа могла оказывать давление на остальных. Но положение легко выравнивалось, когда побеждала нравственная основа крестьянских представлений и стремление сохранить мир в родном селении.
В общину могли входить все мужчины села, начиная с 17-18 лет. Но право голоса имели и женщины, которые могли, например, направить жалобу на обидчика. Община собиралась в сходки, регулярно (в определённые дни) и экстренно, для решения конкретных задач. Основным документом, принимаемым общиной, был «приговор» — решение сходки. Приговоры выносились иногда устно, но наиболее важные записывались специально назначенным для этого грамотным крестьянином – писцом. Благодаря этим записям в архивах сохранились мирские приговоры множества селений из разных районов страны.
От общины на определенный срок назначался сельский староста, который представлял интересы деревни перед властью, участвовал в волостном правлении, следил за общественным порядком, занимался сбором налогов и пошлин, организовывал сходки и имел множество других обязанностей. Староста имел право подвергать наказанию виновных: штрафам, общественным работам, аресту на несколько дней. Формально ему подчинялись все крестьяне общины. Однако на деле сам староста оказывался в сложном и зависимом положении. Обремененный множеством хлопотливых обязанностей, он подвергался воздействию наиболее влиятельной прослойки крестьян, которые и являлись реальной властью в общине. За свои труды староста получал несоизмеримо мало и избирался в основном только для поддержания доброго имени. Как писал В.В. Тенишев: «Лучшие люди деревни всячески стараются избавиться от этой должности; но вместе с тем и крестьяне, в большинстве случаев, людей энергичных и выдающихся не любят выбирать, боясь быть у них потом в подчинении» [цитата по 116]. Все же община на эту должность старалась назначить наиболее опытного и гибкого крестьянина, известного своей смышлёностью и честностью: «поведения хорошего, в домашнем хозяйстве рачителен, в хлебопашестве искусной, в штрафах и наказаниях не бывал и возлагаемую на него должность исправлять без сомнения может». [68]
Описанная структура имела древнее происхождение, подобные сельские общины существовали еще в средневековье. Возможно влияние старосты в различных местах и в разные эпохи было и не таким уязвимым. В сложное время, связанное с множеством опасностей, люди шли за сильными лидерами, готовыми взять на себя ответственность и принимать смелые решения, с другой стороны в условиях феодального права старосты подвергались гораздо более жесткому контролю землевладельцев. Но в условиях глубокой провинции огромной империи положение общества изменилось. Сложно сказать, когда сельская община на Руси стала играть заметную роль в правовом поле. Предположительно взаимодействие власти и села было установлено при организации налогообложения. Так что можно считать, что впервые на общину обратила пристальное внимание еще Ольга, когда стала проводить налоговую реформу в 946 году. Более устойчивые формы взаимодействия власти и села пришли позже, уже при объединении русских земель Москвой в правление Ивана III, при котором появилась необходимость создать общий свод законов (Судебник).
В 19 веке сельскую общину решили сделать основной единицей административно-хозяйственного управления крестьян. В результате реформ графа Киселева в 1837-41 гг., были образованы сельские общества государственных крестьян с широкими полномочиями, в частности, им давалось право вершить суд по незначительным делам (сельская расправа). После отмены крепостного права подобные общества были учреждены и в помещичьих селениях, согласно «Общим положением о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости». На начало XX века в 49 губерниях Европейской России имелось 107 815 сельских обществ, объединявших 232 907 селений. На общество в среднем приходилось 95 крестьянских дворов и 302 крестьянина мужского пола. [117] Конечно надо понимать, что государство здесь собственно ничего особо не образовывало, а лишь признало (зарегистрировало), то что существовало задолго до 19 века.
На сходках и отдельных беседах крестьян серьезное обсуждение прерывалось остротами, поговорками; здесь же звучало множество быличек, сказок, воспоминаний. Реальная информация, как и репертуар художественных произведений, пополнялась свежим притоком извне за счет вернувшихся с солдатской службы, с отхожих промыслов, с ярмарок, а также прохожих и проезжих странников, которых охотно принимали на ночлег и охотно слушали. Это создавало основу для общественного мнения по самым разным вопросам.
На мирских сходках выбирали сроки и приемы некоторых хозяйственных работ и совместных дел (сенокос, выпас, рыбная ловля и др.), принимали решения о строительстве школ и библиотек, дополнительном снабжении их книгами, нанимали учителей; отдельные подростки обучались за счет общины в уездных и других училищах. Общины строили церкви, устраивали братчины (совместные трапезы в честь какого-либо события), приглашали причт для молебнов на полях о благополучном урожае, для крестного хода — например, по случаю начала сева.
В отдельных случаях, когда стихийные бедствия сказывались особенно разрушительно на хозяйстве какого-либо селения и производили сильное впечатление на религиозное сознание крестьян, община могла принять исключительные решения. Так, в деревне Долголаптевке (Орловский уезд) в первой половине 70-х годов XIX века хлеб в поле побивало градом в течение трех лет подряд. Мир принял решение отправить от себя странников по святым местам. По общественному приговору ушли странничать по одному человеку от каждого двора. Впоследствии странничество превратилось в своеобразный промысел этой деревни. [68]
Религиозно-этическая функция общины проявлялась также в связи с запретами и ограничениями, например, запрет работать в воскресные дни посредством общественного мнения или прямого контроля и штрафов. [68]
Взаимодействие семьи и общины в духовной жизни проходило, разумеется, не только на сходках, но и во многих повседневных событиях. Семья непосредственно воспитывала детей, прививала им с малых лет основные нравственные понятия, а община воздействовала на взрослого человека через общественное мнение.
Наиболее острые вопросы были связаны с земельно-имущественными отношениями. Проблема нехватки земли особенно в центральных губерниях со временем только усугублялась. Решения сходок отличались большой находчивостью и разнообразием. Сразу оговоримся, что приусадебными и дворовыми землями, непосредственно прилегающими к хоромам крестьянина, община не занималась. У общины всегда имелась своя земля (арендованная у государства или помещика), часть которой она отдавала в «кортом» (аренду) своим крестьянам. При этом ее использовали как отдельные семьи, так и целые товарищества (объединение крестьян для совместного ведения сельского хозяйства). Обычно росчисти переходили потом в наследственное владение крестьянина, который первым их освоил. Такое право существовало в общинах и помещичьих, и государственных крестьян. [68]
В крестьянских взглядах на поземельные отношения признание определенных позиций общины сочеталось со стремлением утвердить наследственность прав своей семьи на держание. Взгляд на «старинную деда и отца своего пашенную землю» или «природную родительскую и отцовскую пашенную землю» как на «природную свою землю» был одновременно обращен против посягательств и землевладельца, и чрезмерно ретивых сторонников переделов среди крестьян. При этом так считали и крепостные. Несмотря на то, что приобретение купчих земель крепостными крестьянами в течение XVIII века происходило вопреки действующему гражданскому праву (только законы 1800-го и 1848 годов разрешили удельным и помещичьим крестьянам приобретать земли на имя своих владельцев), их потомки при разборе исков и в XIX веке ссылались на давние сделки и соответствующие документы. [68]
Права на купленные земли отличались от прав на тяглую землю. Тяглая земля — это тот участок, который соотносился с размером повинностей, выполняемых семьей, с числом мужских душ. Община могла его увеличить или уменьшить. Купленные же земли могли находиться в личном владении женщин, даваться в приданое, они не поступали в распоряжение мира при переделах.
Нередко землю покупала община в целом. Помещики, как правило, не препятствовали этому — ведь это укрепляло хозяйство крестьян и соответственно повышало доход помещика. Иные баре даже давали ссуду общине для такой покупки. Еще проще купить землю было у государства. Крестьяне могли ее продавать, сдавать в аренду и наследовать, считая своей собственностью, хотя формально эта земля все равно оставалась государственной. В земельных разбирательствах государство обращалось прежде всего к общине. Жалобы и прошения крестьян также составлялись миром. В суде община являлась юридическим лицом, представляющим интересы крестьян.
Все сложные юридические вопросы, возникавшие в поземельных отношениях крестьян, община решала на основе обычного права — ведь они не были предусмотрены в государственном законодательстве. Обычаи, связанные с землепользованием, были областью постоянного правового творчества народа и школой формирования правосознания, гражданской активности. В разных волостях в этом отношении складывались свои традиции.
К примеру, на северо-западе Барабинской степи в первые десятилетия освоения, в XVIII веке, община разрешала пользоваться запашкой тому, кто первый ее займет. Называлось это «правом первого наезда»: кто первый наезжал по весне на гриву (возвышенное место, гряда среди низин и болот) с сохой, тот и имел право вспашки и засева этой гривы. По мере освоения появилась необходимость создания равных возможностей для каждого, поднимающего новь в данном сезоне, поэтому устанавливался «запашной день». Исследователь Е.С. Филимонов так описывает этот день: «Перед этим днем каждый домохозяин должен был заявить: какую елань (ровное место на возвышенности, пригодное для пахоты) он думает пахать в настоящую весну. Если на какую-нибудь елань изъявляло желание несколько человек, то между ними или кидался жребий, или же устраивался «из деревни бег на гриву. Кто первым выбегал, тот и гриву пахал». По аналогии был придуман и «закосный день» [цитата по 68]. Община жестко контролировала земельные отношения, предотвращая конфликты между крестьянами. [68]
Продолжение следует.
С предыдущими разделами книги можно ознакомиться в подборке.