Незадолго до моей нервной болезни, вызванной разной "мелочью" и очень серьёзным стрессом, я ощутила нечто напоминающее тошноту. От всего, от всех, кроме сына. Взять бы свою жизнь и вытряхнуть, как половик, чтоб прежнее вылетело, освободив место для нового. Для какого нового чёткого представления я не имела.
"Развестись что ли?" - подумала, представляя, как переезжаю в уютную квартирку - студию. И я сказала об этом сыну с видом страдалицы. Сейчас подшучиваю над собой, а тогда было отвратно. Без конкретики.
Сын, взрослый, образованный молодой человек, считал брак и семью основой счастливой жизни. Наверное, мы его таким воспитали. Оторопев, мой мальчик спросил: "Мама, ну кто разводится в пятьдесят лет? И причина? Я чего-то не знаю?" Причин не было и было сколько угодно. Но мне стало неудобно и всё осталось, как есть.
А чуть позже, от моральной тошноты меня отвлекли панические атаки и небо мне показалось с овчинку. В настоящем - я при прежнем муже, при не совсем прежнем здоровье, но жить, работать хочу и могу. Десятый год проживаем вне города, вокруг нас суетятся наши собачки.
А вот правда - в 50, 60 и далее лет, разводиться - совсем идиотство? И какие причины не заставят самых близких людей, сломать палец при покручивании у виска? Аморалку, пьянство, дебоши отбрасываем, как ЧП. Что в остатке? Например, история, как раз на тему "Ушла."
Юлия была моей одноклассницей и одно время мы за одной партой сидели. Внешность Юли - высокой и стройной, с серо-зелёными глазами шатенки, заслуживала внимания, но даже в восьмом классе, пацаны это не ценили, продолжая к ней обращаться Лапша. Такое прозвище к ней прилепилось не из-за роста, а по фамилии - можно догадаться, какой.
Кому интересно, читайте историю, пожалуйста.
Закончив школу, Юлия, согласно мечте, в медучилище поступила. Но не в родном городе, поскольку в своём "МУ" на провизора не учили. Родители за неё беспокоились очень и часто-часто приезжали с проверкой. Это помимо того, что она дома каждые выходные бывала. Мать не уставала пальцем дочке грозить:
"Юля, смотри! Парням не доверяйся. Замуж надо честной выходить, а то счастья не будет. А уж, если обрюхатит и не женится - несмываемый позор И начинает девИца прыгать из койки в койку, в надежде, что кто-то замуж возьмёт. А парни, как же, разбежались! Испортят, а в жены берут честную, нецелованную. Ты это помни."
Нагнав страху не столько на дочь, сколько на себя, женщина пила валерьянку. А Юле-то чего опасаться? Её в школу в шесть лет отдали и взрослой она себя пока не ощущала. Учёба трудная, не до развлечений. За годы проживания в городе N. ни разу на танцы она не сходила. Да и куда спешить?
Юность - начало прекрасной сказки. Всё впереди, жизнь бесконечна и без конца тебе улыбается. Например, через симпатичного парня, зачастившего в аптеку, где уже работала Юля, в родительский дом вернувшись. Кое-как, набравшись смелости, парень предложил познакомиться не через аптечный прилавок. Например, вместе в кино сходить.
Согласилась не сразу - марку держала. На первом свидании парень ей показался хвастливым. О себе говорил много. Начал с имени:
"Меня в честь Героя Советского Союза назвали - Марата Казея. Стараюсь соответствовать. Из армии отличником боевой и политической подготовки уволился. Весной вернулся. Осенью в институте восстановлюсь - первый курс закончить успел.
Пока слесарем на заводе работаю, а в перспективе - инженер. Не пью, не курю. Спортом занимаюсь. По девушкам не таскался - настоящую любовь ждал. Мама у меня замечательная. Папка похуже - свалил, когда мне десять лет было... "
"А ещё ты скромный очень," - смеясь, добавила Юля.
Парень ей понравился и догадалась, что цену он себе для неё набивает, чтоб интерес вызвать и закрепить. А ласковое лето катилось - хорошее время для встреч. Для Марата это не интрижка была - любовь к девушке так его захватила, что едва не дымился от пожара внутри. Каждое желанье ловил и в глаза заглядывал.
А она королевной ходила, уверенная в своей красоте и в чувствах Марата. Немного капризничала, на свиданья опаздывала, хотя и сама полюбила. Впервые и навсегда. Наступила осень, а за ней зима. Марат каждый вечер учился, и свидания были невыносимо редки - по выходным.
Домашние телефоны влюблённых спасали - парень звонил девушке, едва из института вернувшись. Говорили пока Юлина мама, указав на часы, на рычаг не нажимала. Марат не выдержал:
"Весной свадьбу сыграем. Я бы, хоть сейчас, но надо деньжат подкопить да и обидно твой свадебный наряд прятать под шубой."
Объяснения в любви между ними уже состоялись. Марат Юлию с мамой своей познакомил, в её доме часто бывал и, кажется, мог на согласье рассчитывать. А Юля равнодушие на себя напустила:
"Ну не знаю. Как-то неожиданно это. В мою смену в аптеку мужчина начал похаживать. Ничего не берёт, а только вздыхает и смотрит..."
И, не выдержав игры, прижалась к его груди: "Конечно, поженимся, милый. Мы ведь две половинки!"
И такое в ней доверие было, что на Новый год, когда развесёлая компания, после боя курантов, умчалась гулять на праздничной площади, она осталась наедине с Маратом. И следующий месяц ей казалось, что близость не ошибка, а предсвадебное сумасшествие. Теперь редко куда-то ходили.
Марат находил возможность в чьих-то квартирах встречаться. Шептал между поцелуями: "Юлька, ты моя богиня!" Юля пропустила момент, когда парень переменился. Они будто поменялись местами - теперь она ловила взгляд и доказательства, что его чувства всё также сильны.
Она первая звонила, а он первый зевал в трубку: "Спать пора. Завтра рабочее утро." Вскоре она догадалась, что Марат с ней встречается, когда есть свободная хата на пару часов. Однажды это была квартира бабки друга Марата. Она к родне в деревню уехала и вдруг заявилась в необъявленный день.
Мгновенно оценив ситуацию - смятая постель, растрёпанная девица, знакомый по внуку парень, скомандовала:
"Маратка, иди охолони бесстыжую рожу водой! А ты, красна девица, задержись."
Едва он скрылся, спросила с презрением: "От мужа гуляешь или за просто так честь свою треплешь?"
Юля давай объяснять про неземную любовь, про свадьбу весной. Пожилая женщина усмехнулась:
"Невест по квартирам не таскают. Не позовёт тебя замуж Марат. Если б уважал, не оставил со мной. Собой бы прикрыл. Иди с глаз моих вон."
Всю дорогу Марат бабку ругал: "Чего заявилась карга? Мне дружбан говорил, что приедет только к получению пенсии!"
"А ведь и его друг знает кого он в квартиру водил. Да и другие, кто давал ключи. Что ж я натворила?!" - с ужасом подумала Юлия - строго воспитанное дитя советского времени.
И у своего подъезда, с дрожью в голосе, попросила Марата: "Давай завтра же подадим заявление в ЗАГС. Не хочу весны ждать, Маратик."
А он нахмурился: "Не истери. Что случилось-то? Два взрослых человека по согласию... В чём проблема?"
"Да ты что?! Если б не твоя настойчивость..."
"Я что - тебя силой взял? Сама жалась. Давай так. На пару недель, каждый сам по себе. Ты успокоишься, тогда и поговорим."
И прочь пошёл, посвистывая. Конец февраля наступил, а он даже не позвонил. Юля не раз набирала номер, но трубку брала мать Марата и говорила, что сына нет дома. А после одиннадцати часов телефон у них был отключён. Юля заметила в себе тошноту и другой непорядок. Сердце сжалось: "Это последнее свидание подвело!"
Тогда, услышав звук открываемой двери, они кинулись в порядок себя приводить. Всё наспех и вот! Надо увидеть Марата и рассказать, что с ней происходит. Он одумается, поймёт, свою любовь к ней вспомнит. Юля наметила вечер понедельника - пойдёт к институту пораньше и перехватит Марата до начала занятий.
От решения и от того, что это не завтра, стало полегче. Но потом, стоя у окна в своей комнате, сложив молитвенно руки, шептала без остановки: "Хоть бы женился, хоть бы женился... Помоги, Господи!" Не слышала, как вошла мать давно с сомнением дочь наблюдавшая.
"Юля, ты что тут бормочешь в темноте? С тобой всё в порядке? С Маратом поссорилась?"
Неожиданно, под давлением вопросов и стресса, девушка призналась, что заветы материнские нарушены, она осталась без чести, но беременная. Пощёчина обожгла ей щёку. Слова матери прозвучали, как приговор:
"Ложись спать. Завтра суббота. Пойдём сватать Марата."
"Не пойду. Сама с ним поговорю. В понедельник. И если откажется, аборт сделаю."
"А дальше? Новый появится, как себя поведёшь? Честно признаешься - поматросит и бросит. До свадьбы притворишься невинной, на утро выгонит! И затягивать нечего. Отец твой со смены придёт - сама ему сердце разрушу. А ты ложись, непутёвая, от греха подальше."
"Сватовство" прошло позорно и отвратительно, но итог Юлию утешил. Узнав о беременности, Марат согласился жениться, хоть и губы кусал. Его мать, попытавшись встать за сына горой, заявила, что Юлино место уже не пустует, но он буркнул: "Мама, не надо! Я человек ответственный, своего ребёнка не погублю в абортарии и не брошу."
Сказать: "И стали они к торжеству готовиться," невозможно. Да, по настоянию родителей Юли, свадьбу собрали (чтоб повод болтать не давать), но совсем скромную и без воодушевления. Кое-какая родня и молодёжи - человек десять. Юлия услышала, как приятель Марата, похлопав его по плечу, произнёс:
"Соболезную. А как же Татьяна?"
"Всё потом," - сказал новобрачный.
Что потом - неизвестная Татьяна или подробное объяснение другу, Юля предпочла не выяснять. Её защищало кольцо обручальное и, вопреки всему, она была почти счастлива. Жить стали у свекрови - квартира просторная и так пожелал Марат. Он с трудом принимал семейную жизнь. С работы домой не шёл, где-то гуляя до института.
В выходные, по вечерам, уходил к друзьям. По крайней мере, так говорил. Юля, решившись проявить себя как жена, сказала:
"Маратик, беременность моя пока не видна. Давай сходим куда-нибудь вместе. Да хоть к твоим же друзьям - среди них ведь и женатые есть."
Пожал плечами: "Давай сходим."
Компания вышла на шесть человек - две семейные парни и холостяки со своими подругами. Гоняли пластинки, пили портвешок, курили на кухне, но дыма и запаха доставалось всей квартире. Юлю замутило, но крепилась с улыбкой приклеенной. Вдруг осознала, что Марат насмешливо поддевает её перед собравшимися.
Например, рассказав анекдот о молодой жене - дурёхе, не преминул добавить, что это про неё - "один в один." Принимавшая сторона подала картошку - зажаренную вкусняшку и Марат обронил: "Вот это я понимаю - в доме хозяйка! А я не умираю от голода, благодаря маме."
Все, слегка пьяненькие, засмеялись, как и в случае с анекдотом и Юле пришлось. Ну не напоминать же, что завтрак всегда она готовит, хотя именно утром тошнит сильнее всего. А в другие часы, свекровь просит её "не мешаться." И потом обиды не высказала - мама ей советовала не обострять отношения, а то, как начались так и закончатся.
Свекровь тоже призывала к смирению, но грубее: "Марат тебя, можно сказать, осчастливил. Я, конечно, и его не оправдываю, но виновата ты, поскольку "нет" не сказала."
В итоге Юля приняла правила, чувствуя себя виновато- неуверенной и осчастливленной. Марат ей, как бы показал счастье, но в руки не дал. Беременные месяцы тянулись мучительно долго, закончившись в ночь, когда свекровь, администратор гостиницы, была на дежурстве. Юля спала и вдруг боль разбудила. По первому же её "ой," Марат вскочил:
"Юлёныш, спокойно. Я с тобой. Первым делом скорую. Ты походи - так легче. Мне подсказали опытные мужья. Сумка у нас собрана. Вот шоколадку ещё положу..."
Корчась от боли, Юлия, для самой себя неожиданно, выкрикнула:
"Ты меня разлюбил, да, Марат? И что за Татьяна - с которой потом? Умру в родах, а ты к ней побежишь?! Осчастливил меня, да?"
Он её бережно обнял, в глазах испуг и вина: "Не болтай ерунду. Люблю я тебя, люблю. Просто передумал жениться. Так ведь бывает. Но через несколько часов у нас будет семья - уже настоящая и давай думать об этом!"
Слава Богу, приехала скорая помощь. А неизвестной Татьяны, он так и не коснулся. Юлия родила дочку. Марат навещал жену каждый день. И мама с отцом, и свекровь. Девочку Марат назвал Кира. Кира Маратовна - весьма гармонично. И вот её полюбили все. А больше всех, кажется, папа. Ну, не больше мамы, конечно, а ... трогательнее.
Не сказать, что он совсем позабыл про друзей, но не злоупотреблял и домом не тяготился, как раньше. Правда, никогда больше не обратился к жене: "Юлёныш." Не говорил о чувствах да и вообще относился, как-будто они лет 20 -ть женаты и между ними не любовь, а дружба. Первым словом маленькой Киры стало "папа," тем самым подтвердив, что она - папина дочка.
Свекровь посчитала нужным сказать Юле наедине: "Счастье твоё, невестушка, что Марат не в отца пошёл, дочку не бросит. А это капкан покрепче любви к жене."
Так и жила Юлия долгие годы - в полутонах, осчастливленная. Неплохо - многие хуже и обидней живут. Первой ушла свекровь, узнав заботу невестки. Потом умер Юлин отец - тоже не особенно старым. Кира Маратовна закончила институт и преподавала английский язык в частных детских садах, а ещё репетиторствовала.
Замуж не торопилась, проживая с бойфрендом - прежние догмы в прошлом остались. Говорила, что и без мужа можно родить, хоть в сорок лет. Было б желание. Но в себе, дочь Марата и Юлии, такого не находила пока. А им уж исполнилось по пятьдесят - Марату с плюсиком. Он в фирме инженером-снабженцем работал.
Часто дома отсутствовал, вернув себе привычку быть в браке свободным. Правда, клялся, что верен. Юлия оставалась провизором и вилась возле мамы. Поблекла, устала. Редко смеялась. Её значение для Марата умещалось в одном слове - приготовить. Чистую квартиру к его приходу, еду, одежду, себя, если он пожелает.
И опять же - многие бывшие одноклассницы и знакомые жили не слаще, а то и похуже. Вдруг Марат всерьёз заболел - хроническое воспаление кишечника у него выявили и сгущение крови. Сегодня анализы сдал, завтра лёг на больничную койку. Вскоре врач объяснил жене, что здоровье к её мужу никогда не вернётся, а качество жизни зависит от подчинения строгим правилам.
Марат это тоже узнал. А главное, чем грозят нарушения - вплоть до летального исхода можно себя довести. Домой вернулся сгорбившимся, похудевшим, во взгляде отчаяние плещется. Юлия обняла мужа. Он не отстранился, уткнувшись ей в плечо. Кажется, всхлипнул. Ободрила:
"Не дрейфь, Марат. Прорвёмся. До онкологии не допустим. С работы уволишься - разъезды не для тебя. С полгодика отдохнёшь. Питание, режим, приём лекарств, спокойствие - организую. Войдёшь в колею - а ты войдёшь, по силам работу подыщем."
Марат стал ручным и домашним. На жену, как на икону смотрел: "Юленька, Юленька." На правах "подстреленного орла" жил, требуя постоянной заботы, но благодарно. Как обещала жена, заболевание обуздали. Марат себя неплохо чувствовал.
Но как ни старались с питанием - газы, отрыжка, срыгивание после еды, случались непредсказуемо. И на какую работу идти, чтоб не опозориться? Машина у них имелась и Юлия посоветовала Марату в курьеры податься - на мелкие грузы и деловую корреспонденцию. Сначала стыдился - всё-таки образование высшее, но привык и дело пошло.
Зарплата, как Юлина и если вместе сложить - вполне можно прожить. И около десяти лет жили они "пасторально." Не только внешне, как в прошлом, но и внутри. Дочь Кира, и раньше считавшая союз родителей идеальным, шутила:
"Вас бы в рамку золотую поставить и молодожёнам показывать. Так и быть, годика через два, внука вам подарю. Зятя не обещаю - такого, как ты, папа, днём с огнём не найти, а хоть за какого я не хочу!"
Юлия могла бы остудить восторг дочери, но не догадалась. Незлопамятной была, помня кто кого осчастливил и теперешними отношениями с мужем весьма дорожила. И вот, как-то вздумал Марат в воспоминания вдариться. Обложился альбомами, рядом присела жена. Он листал, ностальгировал, она улыбалась, положив голову ему на плечо:
"Вот мама моя. Молодая, красивая! Тут они с моим будущим батей вышли из ЗАГСа. Счастливые, хоть и одеты не свадебно. Это уже со мной. До десяти лет я счастлив был. Мама поменьше. Уже знала, что у мужа другая, но терпела, надеялась, что одумается. А он свалил. Нового сына родили с новой женой, а нам только алименты слал. До сих пор его, гада, не простил и знать не желаю - жив он ещё или представился!"
"А если он полюбил не на шутку - всё равно виноват?" - смягчила Юля реакцию мужа.
А он прямо подпрыгнул: "Полюбил, говоришь? А вот я считаю, если у тебя есть ребёнок, прав на стороннюю любовь нет."
"А если жжёт, в спину толкает? Вот я не испытала, мне трудно понять. Ладно, давай альбом с нашей свадьбы посмотрим и Кирочкины фотографии," - ушла от темы жена.
Но не Марат. Ему выговориться, настоять на своей правоте захотелось. И вот, какое откровение он вывалил на супругу:
"Вот нас с тобой взять. Поженились мы больше по залёту, чем по любви. Я не жалею и даже искренне рад. Ты мне самая родная, Юля. Но ведь, на тебе женился, а по другой страдал несколько лет. Мама, покойная, знала. Мы с тобой провели Новый год - очень близко, а неделю спустя зашёл я в парикмахерскую, подстричься и Таню увидел.
И сразу понял - вот кого бы женой назвать! Из красоты - одни глаза и коса в пояс. Но моя. Это не объяснить. Но про то, что тебе обещал, ещё помнил Да и острота первой постели... А сам, шельмец, как получалось, стал заглядывать в парикмахерскую и клеить Таню. Согласилась сходить в кино, щеки губами коснуться. Дальше с ней я бы не пошёл - не такая она...."
Юлия слушала, окаменев. А она, значит, "такая была"?! Только потому, что очень любила и верила? Отодвинулась, а муж и не заметил. Смаковал - вспоминал свидания с Таней. Их было немного и сто лет миновало, а у него щёки зарозовели, чтобы побледнеть, когда он до Юлиного "сватовства" дошёл.
"Я, каюсь, предполагал возможность развода, когда подрастёт наш ребёнок. Так и Тане обещал. Представь себе, она была готова подождать годика два. Взаимно мы друг друга любили. Но взял Киру на руки и понял, что не хочу, чтоб её кто-то другой воспитывал. Ты ведь красавица была, Юлька, одна бы не осталась. Так и вышло, что дочку не предал. И не жалею. Ты для меня самая - самая женщина стала!" - с пафосом закончил Марат.
Тут у него казус в виде отхождения газов случился и Юле, ранее внимания не обращавшей, стало нестерпимо противно. Ушла на кухню, ужином занялась - отварная грудка, немного моркови, жужжание блендера. Это был последний ужин, который она для мужа готовила. Еле удержалась, чтоб в миску не плюнуть. Потом велела самому привыкать.
На развод подала Юлия, шокировав Марата и дочь. А ведь ей шестьдесят исполнилось! Свою половину из квартиры свекрови, дочери подарила. К матери жить перешла. Осчастливленная - в приятном для себя значении, на этот раз. Мать уж стара и слаба была, чтоб что-то внушать. Рядом дочь - и ладно.
Марат то мольбами, то проклятьями засыпал Юлию. Грозил, что как начнёт помирать, записку обвиняющую напишет, чтоб люди знали, кто его погубил. Дочь к ней засылал, но всё бесполезно. И пугалка Киры, что маму знать не захочет, не вернула Юлию. Ушла и ушла. С тех пор года три миновало. Моя бывшая одноклассница ни о чём не жалеет.
Мама её, Слава Богу, жива и вниманьем окружена, но и личную жизнь Юлия Константиновна имеет. Не ждите описания, какого-нибудь седоусого дяденьки. Личное - совсем не обязательно про мужчин. С согласия матери, она продала её дачу - вышли хорошие деньги. Подушку безопасности создала, выбрав процент побогаче. Остальное тратит.
На мини-путешествия по горящим путёвкам - Москва, Казань, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, автобусные поездки по святым местам. Тогда для мамы нанимает помощницу ("сидеть" возле неё не нужно пока). Не вот, каждый месяц проветривается, но пару раз в год впечатления получает. Гуляет много. С мамой и одна.
Читает книги - библиотека у них большая и многое подзабылось. Кира, дочка её, родила мальчика, но "брак" остаётся гражданским. Обещает скоро в няньки маму позвать. С разводом родителей Кира смирилась. Её отец пытался новой подругой обзавестись, но как-то не оценили его. Сам о себе заботится и дочь папу не забывает.
от автора: Признаюсь, я ахнула, узнав о разводе Марата и Юлии. Ведь в шестьдесят не разводятся без особой причины. Или разводятся? И вот, когда осчастливленная была Юлия Константиновна - когда входила в брак или когда ушла из него?
Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина