Дни тянулись один за другим, словно длинная эфемерная нить, выпущенная из невидимого клубка великой богини Макоши. Искоростень жил жизнью осажденного города. Ольге уже казалось, что дни осады никогда не закончатся. Тягостное ожидание стало ее повседневностью, а каждый новый день становился похожим на предыдущий..
Чувствовала ли княгиня трагизм судьбы, царя Мала? Сознавала ли, что изменила его положение врага на положение узника в осажденной крепости, который может отбивать врагов, делать вылазки, но не может снять осаду? Ольга понимала лишь одно: Мал, не сдастся и готов сидеть за высокими дубовыми воротами до конца своих дней. Она словно читала его мысли, взбудораженные предыдущим опытом и видом пролитой крови его соплеменников, княгиня видела в сполохах огня смерть его, но не понимала, как можно это воплотить в жизнь
Царь Мал, продолжал жить, дышать, наслаждаться любовью наложниц, пить хмельной мед, а Ольге оставалось лишь ждать в походном шатре, переживать за жизнь сына и неутомимо молиться всем богам. Иногда, молчаливая и серьезная она садилась на боевого коня и мчалась без охраны в рощу, к месту гибели Игоря. Там она закрывала глаза и что-то шептала молодым дубкам, которые были свидетелями смерти ее супруга. День за днем словно сомнамбула, Ольга перелистывала ночь и день, девятину за девятиной, но по стечении сорока дней словно проснулась и решила действовать.
Княгиня была уже не та, что год назад: ее сердце закалилось в невзгодах, она видела образы, которые ей показала чародейка Васса, а главное - верила им. Настал день, когда на рассвете собрала всех воевод в своем шатре и, взяв Святослава на руки, сверкая зеленью глаз, проговорила:
- Завтра вы с тремя тысячами воинов пойдете по земле Древлянской. Помышляю наказать народ Мала, дабы древляне до конца дней своих не забыли, что идти супротив князей великих – путь к огню и к лютой смерти, да будут древляне служить Руси, пока нить Макоши не прервется.
Резко повернувшись к воеводе Асмунду, княгиня заметила изумление на его лице. Он‑то уже несколько дней говорил своим воинам, что с первыми холодами они вернутся в Киев. Княгиня обвела всех взглядом, но никто из воевод не осмелился спорить с ней, лишь крепче сжали рукояти мечей. Ольга передала сына Ивану, еще раз посмотрела на Асмунда, продолжила:
— Вы все видели, что князь Мал, надругался над могилой и телом великого князя, супруга моего Игоря. Он поглумился над прахом убиенного, враг свершил кощунственный обряд и бросил тело великого князя на расправу диким животным, а землей с его кургана покрыл своих воинов, кои пали на великой тризне. Ваш князь требует возмездия!
С новой силой всколыхнулась в груди Ольги ненависть, ярость, и еще невесть что, она, словно испугавшись чего-то вновь забрала у Ивана сына и посадила Святослава на раскладную софу, а тыльной стороной руки отерла скупую слезинку; жестом указала, что Совет окончен.
Нянька Святослава отнесла заснувшего на руках матери мальчика, а Ольга вышла из шатра. Туман над темным лесом только начинал рассеиваться, но в дымке уже вырисовывался ненавистный Искоростень. Было холодно, но, судя по голубому небу, день обещал быть погожим.
Воины и ратники собирали нехитрый скарб и готовились к очередному походу. Княгиня спустилась с горки, на которой стоял ее шалаш и, обняв старый дуб, попыталась заглянуть в будущее. Она точно знала, что все будет, как хочет она, но где та тропа, по которой нужно идти, с тем, чтобы наяву увидеть смерть врага?
В это момент Ольга заметила ворона, который чуть кося глазом, внимательно наблюдал за ней. Птица, громко каркнув, уселась напротив дуба на старой, почти сухой ели. У Ольги морозом охватило грудь и спину, она, медленно повернув лицо к странной птице, сказала:
— Я помню тебя, вот так же давно, в детстве ты сидел и смотрел на меня, когда должно было случиться в моей жизни что-то важное.
— Ты права, Прекраса, я часто наблюдаю за тобой,- послышался шепот в голове у княгини.
— Зачем ты сегодня тут?
— Закрой глаза, вспомни песенку, которую тебе пела мать во сне,- ворон посмотрел на Ольгу и переступил с лапки на лапку.
— У меня нет матери,- страх все больше окутывал княгиню,- она умерла, когда я родилась.
— Матери есть у всех, даже у меня,- Ольге показалось, что ворон превратился в человека с черным лицом и, махнув рукой, заставил соловья, который сидел на соседней ветке вывести руладу, она превращалась в древнюю скандинавскую песнь.
— Зачем ты тут?
Ворон не ответил на вопрос, лишь накрыв Ольгу своим черным плащом, - прошептал ей на ухо:
— Подпевай…
Кто-то над елью начал петь: -
"Соткана ткань большая, как туча, чтоб возвестить воинам гибель.
Мы ткем, мы ткем стяг боевой; рвутся вперед смелые воины.
Властителю жизнь мы защитим, — нам выбирать, кто в сече погибнет".
Ольга зажала обеими руками рот, чтобы удержать, готовый вырваться из ее уст крик, и тут же задохнулась, словно попала в водоворот реки. Перед ней возник черный обгоревший труп, с распухшим лицом и высунутым языком - она в нем узнала князя Мала.
Перед ней возникло ведение: какой-то мальчик - почти ровесник ее сына и совсем маленькая девочка смотрят с ужасам на княгиню - растирая слезы по чумазым лицам, кричат:
— Убийца, ох, убийца! Что же с тобой будет, когда наши Боги придут к власти?
— Ложь! Ложь! — простонала Ольга!
— Покажи Яви твое истинное лицо, убийца… Смотри на нас, на сирот!.. Ну!..
Ольга наклонилась, совсем близко к детям, и, сморщившись, держа в руках белого голубя, спросила:
— Вы его дети?
— Я мать твоего внука,- девочка посмотрела взрослыми, почти старушечьими глазами на Ольгу!
— Дети, мои! — Ольга шептала дрожащими, почти сухими от жара губами, а белый голубь выпорхнул и хлопая громко крыльями полетел к пылающему городу,— вы станете детьми моими, я не позволю надругаться над вами.
Но девочка, вдруг подхваченная черным вороном, взмыла в серое небо и вскричала:
-Убийца!
Ольга ни как не могла поверить, что эта смешная, милая малышка может говорить так громко и властно.
— Ты! — указав на Ольгу пальцем. — Ты, отдашь мне все, чем дорожила и к чему стремилась! Запомни мое лицо, убийца… Смотри на меня!.. Ну!..
Все произошло быстро, в один миг. Княгиня увидела людей, птиц и горящие крыши. Разрушенный город и сизый дым над пепелищем. И — черный человек, который победоносно подымает над головами девочку, которая держит горящий крест.
— Братцы-ы, выруча-ай! — заорал кто-то из горящего дома. Но выручать было уже поздно. Мощная стена огня окружило Ольгу и словно в хороводе закружило в диком танце, а над всем этим в небе висел огненный крест.
Ольгу била дрожь, она судорожно куталась в свой алый плащ.
Черный ворон взвился над ее головой и в ее ушах прозвучал его шепот:
— Тебе, Хельга уйти бы из этого мира, это работа не для женщины, а для валькирии!
В какой-то момент Ольга вновь услышала трель соловья и тихую песнь:-
"Страшно теперь оглянуться: смотри!
По небу мчатся багровые тучи;
Воинов кровь окрасила воздух, —только валькириям это воспеть!
Спели мы славно о воителе сильном; слава поющим!
Слышавший нас песню запомнит, людям расскажет о том, что слышал от жен копьеносных!
Мечи обнажив, на диких конях, не знающих седел, прочь мы умчимся".
Ольга упрямо покачала головой.
Бросив взгляд на ее бескровное лицо и огромные блуждающие глаза, ворон пожал плечами. Великий Один, не раз видел, как простые женщины бродят вокруг мертвых и оплакивают ушедших на небеса и уже привык к этому, но ни как не мог понять почему эта женщина так упорно отказывается от его покровительства, как и ее мать.
— Все будет, как хочу я! — шептала Ольга беззвучным голосом.
— Будет, но посмотри на этот огонь, он вернется к твоему народу.
Ольга посмотрела на пылающий город, вдруг он превратился в Город Знаний, а Великий Маг стоял на синь камне и улыбался княгине.
Ледяной ветер, налетел на нее, осыпал пылью колючих огненных искр. Какая-то старуха подошла к Великому магу и, протянув озябшие руки, громко сказала:
— Зябко нынче, я бы с наслаждением осталась в городе, великий Род, но все меняется, пришло время жатвы!
— Ничего, великая княгиня Ольга,- мужчина поклонился старухе, - что для простых смертных века, для нас минуты. Пережить в Праве забытье легче, чем тёмные времена в Яве. Поколение будет сменять поколение, а твоя кровь будет течь в этом народе. Именно это поможет многим на Земле понять истинную веру.
Ольга ощутила, как спина ее покрылась холодным потом. Княгиня узнала в старухе себя, она бросилась бежать в сторону леса, но густой влажный туман плотной стеной, не давал ей пройти, увлекал назад, за собой. Черный ворон покинул свою старую ель, очутился рядом с Ольгой и положил когтистую холодную лапу на ее горячий лоб.
— Ты хочешь спасти свой народ?— сочувственно спросил он тихим голосом.
— Да, — пробормотала Ольга. — Я так решила… я…
— Послушай, вот что надо сделать. Беги к этому мосту,- Ворон показал крылом в сторону реки. Там попроси Мару переправить тебя через Калинов мост, лучше тебе будет в Нави, а там …
— Нет, — так не будет. — Я доведу все до конца!
Ольга упрямо покачала головой, ворон, широко взмахнув крыльями, взмыл темным ангелом в небо и исчез. Она осталась одна в густом лесу. До нее доносились крики сов, уханье филинов и стрекотание сверчков.
Вдалеке раздавался шум ручья. Княгиня чувствовала жар огня и ощущала на своей коже сажу, а волосах пепел. Страстное желание смыть с себя копоть не покидало ее. Пройдя шагов сто, она очутилась на берегу прекрасного озера, а через некоторое время вышла на пологий берег. Речка была похожа на змею. «Словно лесной уж пьет из лужицы»,- подумалось княгине.
На противоположном берегу виднелся мост, окутанный сизым туманом. Ольга подошла к мосту и заметила красивую молодую деву с черными волосами, немного подумав, окликнула ее:
— Богиня Мара, ты ли это?
— Верно, я великая Ольга!
— Переправь меня через Калинов мост!
— Зачем тебе в Навь, Ольга? — Хочу спасти свой народ, — ответила она. — Нельзя, тебе, да и не получится у тебя, — покачала головой Мара.
—Почему?
— Не пустит тебя Велес. Ты его дочь. Иди к нему.
— Умоляю, Мара,- в этот момент Ольга выхватила из ножен острый византийский кинжал и сделала надрез на руке над синей веной. Алая кровь стала капать в реку.
— Ладно, — громко рассмеявшись, вскричала богиня, - через реку не дам перейти, а вот где Велес подскажу,— посмотри вниз.
В этот момент Ольга заметила, что стоит на краю обрыва, а внизу возвышается огромный дуб.
— Чтобы предстать перед Велесом надобно, княгиня, омыться в этой купальне.
Ольга разделась и с легкостью нырнула в воду, когда вынырнула, оказалась в бурлящей реке. Переплыв реку, смыв все горести и страхи Ольга очутилась на острове. Она медленно шла к Дубу, который возвышался на залитой солнцем поляне. В центре зеленого холма стоял стол, а за ним дремал старец, на коленях старца жмурясь от яркого солнца, сидел кот.
— Кто ты и зачем пришла к нам? — спросил он.
—Я Ольга, княгиня Киевская, — ответила она. — Я пришла за советом.
Старец приоткрыл глаза и посмотрел на Ольгу, но молчал. Кот же спрыгнув с колен Велеса, подошел к княгине и, сгорбив свою спинку, потянулся, да проурчал:
-Желания, мечты, надежды… Возьми их все в правую руку, а свои возможности – в левую…Соедини, да посмотри внимательно, сойдутся ли?
-Как же мне это сделать?,- Ольга почувствовала, как глаза ее слипаются, ей захотелось лечь на зеленую лужайку и заснуть.
-А ты не говори, просто представь,- кот прыгнул на ветку дуба, посмотрел Ольге в глаза и вновь заговорил,- слова простого смертного плохо выражают мысли. Они всегда становятся немного искаженными, глупыми, как и сами смертные.
Приятное мурлыканье кота, его убаюкивающие слова окутывали княгиню сладкой истомой, но она посмотрела на Велеса и очнулась.
Он встал, снял с себя накидку и набросил на голые плечи Ольги.
-Не слушай его, милая Ольга, - голос его был родным и очень знакомым,- этот кот считает себя ученым, на самом деле это лишь миф.
Кот обидевшись на слова хозяина, прыгнул выше на ветку дерева и исчез в дупле, лишь сверкнул золотыми глазами.
-Но он прав в одном, можно наблюдать за людской глупостью, можно смеяться над ней, осуждать или чувствовать сострадание, но не надо мешать людям идти своей дорогой.
Простые смертные в Яве не хозяева собственной жизни, они связаны со своим родом, для них важно прошлое, они мечтают о будущем, но делают много ошибок - в настоящем. И каждый поступок, каждая ошибка, как и каждое дело, независимо какое оно: хорошее или плохое - рождают новое будущее. Это золотая цепь наших судеб.
Сколько бы ты не задавалась вопросом, как будет лучше, Вы, княгиня не получите верного ответа. В Яве люди не единоличны в своих решениях. Рядом много иных людей, которые видят совсем иное будущее.
Мир Яви входит в удивительный этап, когда жизнь человека отринет все мистическое, забудет первобытные чувства, инстинкты. На смену одних верований для простого смертного придут иные. Это этап взросления человечества, когда холодный разум начнет преобладать над живыми чувствами. Увы, милое дитя,- старец, погладил Ольгу по голове,- люди должны пройти этот этап эволюции, а Вы, княгиня, станете его матерью. Почти 10 веков народ Руси будет учиться, перерождаться, через кровь и войны, через революции и перевороты, но это необходимо пережить, а Боги готовы уйти в тень, уступить другим учителям.
-Но что будет?
-Все будет хорошо, твой народ мудрый, все самое главное он оставит у себя в душе: зашифрует в языке, научит сказкой, легендой, былиной. Не стоит бояться. Делай, что должно и станет реальностью - что суждено!
Велес дотронулся до глаз княгини, у нее закружилась голова, она почувствовала слабость во всем теле и опустилась на сочную зеленую траву. Сказались напряжение удивительного дня и бессонная ночь. Она уже не помнила, где она, как легла, как провалилась не то во тьму, не то в сон.
Потом Ольга будет думать, что все-таки это был морок насланный котом. Сколько она проспала, неведомо, когда к ней на ложе присел князь Игорь. Ольгу слепило солнце, но она не удивилась. Игорь гладил ее по лицу, как в юности. Рука была нежная, крепкая, до боли родная. Муж шептал ей на ухо: «Ты достойно посчиталась за меня, ладушка, Прекраса моя. Теперь, очисти душу от скверны, от лютой злобы, ступай к древлянам, как мать к непослушным отрокам. Живи с ними в мире. Всех сирот приблизь, стань матерью для них». Князь страстно поцеловал в губы Ольгу, встал и покинул шатер.
Проснулась Ольга на закате, позвала Ивана. После долгой беседы приказала ему с дружиной Сфенкела оставаться у Искоростеня, сама же с Асмундом решила уйти вглубь древлянской земли. Но пошла по землям не с огнем и мечем, а с открытым сердцем. В каждом селении она собирала простой люд и говорила им:
— Мы много мук доставили друг другу, много смертей и страданий, теперь отдохнем и порадуемся жизни. Милость моя к вам мала, но поможет встать на ноги. Моим повелением ваша древлянская земля на пять лет освобождается от дани. Пять лет не ступит на вашу землю нога сборщика. Живите во благо.
Под Искоростень Ольга возвращалась спустя месяц. Бледно-голубое осеннее небо ярко отражалось в глубоких лужах, украшенных желтыми листьями, а ветер срывал еще сочные листочки с нарядных деревьев и бросал их под ноги ее боевого коня. У княгини не было никакой охоты видеть сий город. Он торчал в ее груди наконечником отравленной стрелы.
Гонцы ее часто уходили в стан большой дружины за вестями, но возвращались ни с чем. Дивилась Ольга, как это немногочисленная рать князя Мала так стойко держится против многотысячной великокняжеской дружины. Когда Ольга пришла под стены крепости, то увидела, что тут ничего не изменилось: древляне стойко оборонялись, киевляне безуспешно вели осаду.
Выслушав Великий Совет, а вечером поговорив с Иваном, Ольга поняла, что древляне не желают сдаваться. Но и она уступать непокорному Малу не желала. «Он должен быть наказан»,- стучало у нее в голове.
Утром княгиня велела подать кольчугу, шлем и, облачившись в боевое снаряжение, вышла из шатра. Любимый конь Игоря заржал и наклонил свою красивую голову, словно приветствовал хозяйку. Иван помог княгине сесть на коня, и они в сопровождении малой дружины поскакали к главным воротам Искоростеня.
Недалеко от разрушенного моста Ольга нашла воеводу Сфенкела и, узнав, что ночью часть древлян пыталась пробраться из города, потребовала отчет о том, каковы дела в городе.
Воевода с уверенностью отвечал, что город на гране голодной смерти. Посовещавшись, Ольга решила сама вести переговоры.
Иван, приблизившись к воротам, сложив руки рупором,- закричал:
-Слушайте древляне! Слушай, царь Мал! Вы собираетесь умереть с голоду? Все ваши города и села уже сдались великой княгине Ольге. Они собрали хлеб, бортники сливают мед, много рыбы наловили, их ледники полны мяса. Следуйте их примеру, и вы будете жить в свободе и сытости. Просим одно: отдайте царя Мала и уже завтра не будет ни одного киевского воина на вашей земле.
Ольга, еле сдерживая свое нетерпение, заметила, как в щелях частокола замелькали лица бояр и воевод.
Но как только Иван был готов возвысить повторно голос, над стеной появился сам, князь Мал.
- Я погляжу, великая княгиня, женушка желанная решила посетить меня!
Ольга тронула коня за гриву, он шагнул вперед.
-Да, царь Мал, желаю говорить с тобой!
— Ты, великая княгиня, не жди меня, не выйду. Да и народ Искоростеня своего царя не отдаст. А сможешь достать, достань! Потом и суди!
Да тут же пустил стрелу в княгиню Ольгу, коя совсем немного не долетела до нее. С тем и скрылся за частоколом.
Ольга не отступила, еще раз тронула коня за гриву, а он сделал еще шаг к воротам. Её голос звенел, словно византийская сталь:
- Я уже отомстила за своего мужа. Ты пойми. Я больше не хочу мстить. Если ты не уступишь, твои люди все погибнут, а мы с тобой уже много людей отправили к праотцам.
Тут малая часть ворот открылась и из нее вышли старцы. На них было больно смотреть, насколько они были худы и немощны. Подойдя к Ольге, старцы уважительно поклонились.
— Жителям города невозможно выдать тебе царя, - сказал один из старейшин. — Он наш правитель, и мы должны ему подчиняться.
—Так вы решили умереть из-за него всем городом от голодной смерти?
— Вече постановило, что краше смерть вместе с ним, чем жизнь без него.
Старец смотрел снизу вверх на княгиню, а в его глазах читалось: «помоги нам, смилуйся, государыня».
— Больше нам нечего сказать.
Три дряхлых старца вновь поклонились и направились обратно к воротам.
— Стойте! Стойте же! — позвала Ольга. Послы остановились.
— Говори, что там еще! — довольно грубо отозвался высокий худощавый старик, который замыкал шествие.
— Ладно, я не прошу у вас князя. Хочу только с города Искоростеня взять небольшую дань. На том и разойдемся.
Старцы повеселели, зашептались разом меж собой. Поговорив, спросили Ольгу:
— Чего ты хочешь от нас? Мы готовы дать тебе злата византийского, яхонты есть заморские, да изумруды, шелка, - все, что попросишь!
— Полно, древляне, зачем мне вас разорять. У меня свои шелка и яхонты есть. Потому прошу у вас немного: дайте мне от каждого двора по три голубя и по три воробья.
Удивились послы, тихо поговорили меж собой, и старший, высокий сказал:
— Нет у нас такой прорвы птиц: ни малой птахи, ни голубей.
— Съели? — спросила Ольга.
— Едим, — ответил маленький старичок, который начинал беседу.
— Найдем одного голубя с каждой крыши и по два воробья со двора, - шмыгнув носом, гнусаво ответил третий старик.
— На том и сговорились. Идите же в город и объявите урок, а ночью вынесите птицу в коробах вот сюда, где стою.—Ольга вновь тронула коня за гриву, конь топнул копытом.
— Это мы вынесем. Токмо чтобы без ковы, — заключил гнусавый старик. — Воинов своих отгони подальше.
— Отгоню, я свое слово держу, старцы, — ответила Ольга.
Древлянские послы не скрывали радости, словно победители возвратились в город. Когда они скрылись за воротами, в городе началась суматоха. По чердакам, амбарам и поветям все ловили птиц. За дело взялись все отроки и шустрые девицы, даже воины сошли со стен, чтобы помочь отловить голубей и воробьев. Город шумел и посмеивался над причудой киевской княгини: «Эко же воробьев на вертеле жарить будет! То‑то рать накормит». Смеялись те, у кого еще были силы смеяться.
Наступила темная беззвездная ночь, древляне приоткрыли ворота и перенесли на центр поля десятки берестяных коробов, да сетей наполненных голубями и малыми птицами. А как солнце встало высоко, да туман рассеялся, по приказу княгини ратники перетаскали птиц к ее шатру.
Свежий утренний воздух, словно рукой тронул пурпурную тисовую ткань шатра, он проникал под нее, шевелил тяжелые кисти подвязок. В недалёком лесочке зашумели кроны деревьев, Ольга сидела на софе и вслушивалась почти в неразличимый гул лагеря, который по ее распоряжению сворачивался и готовился отправиться домой в Киев.
Натянутая ткань шатра похлопывала на ветру, а игривый ветерок освежал тяжелую голову княгини, шевелил ее длинные распущенные волосы. Ольга подняла голову и посмотрела на сети и короба. Лужайка была завалина щебечущими птицами. Голуби даже в путах ворковали. На небе между кронами проступали бледно-розовые полосы, а на ее руках сидел Святослав и смотрел с интересом на птиц.
Сильное нервное возбуждение княгини сменилось необыкновенным безразличием, проявилась в совершенно исчезнувшем взгляде. В растворенной под тканью шатра тиши пахло серой, а на походном столе лежали тонкие полоски пакли и кусочки войлока, пропитанные в специальном растворе, который Ольге дала чародейка Васса.
- Жизнь! Иная жизнь! - шептала княгиня, словно пытаясь поймать и догнать что-то глазами, словно пытаясь разглядеть что-то в бледном серовато-розовом свете под тканевым потолком шатра.
Ольга вспомнила реку в Выбуте, первый поцелуй Игоря в темном лесу у болота, его трогательные подарки и счастливые глаза мужа, когда родился Святослав.
Как далеко все это! Каким нереальным кажется былое среди той скверной действительности, в которой теперь жила она! Ольга встала, вышла из шатра вновь посмотрела на Искоростень. Сегодня она намеренно разжигала в себе чувство злости, на царя Мала, - это поддерживало ее в последнем ударе. Конечно, ему все равно, что она высохла от горя и слез, для него важна ее погибель. Ольга вспомнила из библии закон возмездия: «око за око, зуб за зуб». Он не оставил ей выбора, да он мужчина, он сильнее для него переживания женщины ни чего не стоят... А вот ее Игорь, находясь уже по ту сторону жизни, все понимает и благословляет ее, но, увы, выполнить его просьбу она не сможет. Искоростень сгорит, а вместе с ним и его невинные жители.
Вдруг слезы ручьем хлынули из ее глаз, и она вынуждена была присесть на пороге шатра, чтобы не упасть.
— О, Игорь, любовь моя, — прошептала она. — Теперь ты будешь отомщен… Будь счастлив в вечности!
Вечером она потребовала Сфенкела в шатер и приказала молодому воеводе, лишь только сумерки станут гуще, раздать воинам птиц. Привязать к их лапкам скрученные в тонкую нить паклю продетую в кусочки войлока, поджечь и запустить в небо живые, чуть тлеющие факелы.
Ольга сидела у шатра и любовалась осенью. Вечер, с его лилово-чёрным, плотным куполом неба и жёлтыми, багряными, звёздчатыми, узорными, широкими всплесками листьев на всех окрестных деревьях, обволакивали ее прохладой.
Сумрак поглотил последние искры угасающего дня. Розовато-седое солнце осталось где-то за холмом, а ненавистный Искоростень обрел какое-то причудливое, отпугивающее очертание, словно знал, что его ждет.
Сфенкел распорядился о том, что наказала Ольга. И как только сумерки сгустились, в лагере великой киевской княгини Ольги, огоньки, словно светлячки вспыхнули мириадами искр. И тут же выпущенные на волю, птицы понесли этот свет в город, в свои гнезда, в голубятни, под навесы домов, в амбары и сараи.
Ольга зачаровано следила за тем, как по всему городу вспыхивает и разгорается багровое пламя, струится, сверкает, огненными ручьями заволакивая небо густым черным дымом. Пожары, охватывали сразу десятки домов, амбаров и сараев. В последнюю неделю почти не было дождей, оттого огненное море завладело городом быстро, наводя ужас на его жителей. Паниковали не только горожане, но и воины. И никто в пределах городских стен не мог предложить помощь.
Гудел набатом вечевой колокол, но и он вскоре умолк. Древляне бросились к городским воротам, открыли их. Но смерть поджидала и за воротами. Воины Асмунда устав от долгого ожидания хорошо выполняли свою работу. Город горел сразу и везде. Люди бежали из Искоростеня, а преданный слуга Иван искал ненавистного Мала.
Враг собрал вокруг себя верных ему воинов и направился к западным воротам, полагая пробиться в лес, который подступал там почти вплотную к городу. Но, у ворот он встретился с сильным заслоном, во главе которого стоял Иван. Верный хранитель Ольги желал одного: сбить его с ног, оглушить, связать и приволочь к великой княгине. Князь Мал, понимая, что пощады не будет, размахивая своим мечом и отбиваясь от наседавших на него воинов.
Внезапно Иван увидел, что Мал пошатнулся и чуть не упал. Тут же он бросился к нему и, сбив с ног, приставил к его горлу свой меч. Воины Мала, увидев, что их предводитель попал в плен, бросились в темный лес, но там их уже ждал Сфенкел.
Иван приказал связать Мала и отвести его к великой княгине. Вскоре они подошли к шатру, где находилась Ольга. Она вышла навстречу пленнику и гордо взглянула на него.
- Ну что, князь Мал, - сказала она, - теперь ты в моих руках. Что ты скажешь в свое оправдание?
Мал молча смотрел на нее, не произнося ни слова.
- Я знаю, почему ты убил моего мужа, - продолжила княгиня. – Ты сговорился с одним из воевод Игоря, чтобы порушить все, что с таким трудом строил Рюрик, Олег и Игорь. Да, за эти долгие месяцы я все узнала о той ночи! Слухами полниться земля Руси. А еще ты хотел отомстить за смерть Аскольда. Ведь одна из твоих жен дочь его. Великий Олег пожалел девочку, позже ты выкупил ее из рабства и женился. Ты считал, что Олег и Игорь не имели право на Киев?
Мал по-прежнему молчал. Он понимал, что княгиня права. Аскольд и Дир были самозванцами, захватившими Киев, а Олег по праву передал Игорю в руки город.
Да, он совершил ошибку, напав на Игоря, сговорившись с Свенельдом, вознамерившись отобрать у бедной вдовы и сироты Святослава, то, что принадлежит им по праву. Теперь ему придется заплатить за это своей жизнью.
- Я знаю, что ты не раскаиваешься в том, что сделал, - сказала княгиня. - Но я обещаю тебе, что твои дети не будут нуждаться и жить будут у меня в тереме. Они смогут искупить вину своего отца. Я распорядилась найти их в городе и сейчас их приведут.
- Они будут служить тебе, как рабы, великая княгиня, а не как равные – с ненавистью сказал он. – А они достойны царского венца! Оттого и дочь я назвал Малкой,- царицей!
-Да, она будет рабыней, неужто ты мечтал, чтобы твои дети стали великими князьями Руси?
-Мечтал, но не ради себя, а ради будущего своего рода, так велели предки!
В этот момент Ольга услышала плачь детей, слезы застилали ей глаза, но она, как завороженная смотрела на своего врага. В этот момент княгиня заметила, как Иван несет двух малюток к костру. Могучий воин встал на колено, опустил детей рядом с собой и, приклонив голову, сказал:
-Вот дети царя Мала.
Внезапно все стихло, и почти в идеальной тишине княгиня услышала, песнь варакушки, эта трель малой птицы словно отрезвило княгиню, она уже сухими глазами взглянула на врага и словно почувствовала, что Мал собирается с силами, для последнего рывка. Княгиня проследила за взглядом пленника, он смотрел на старую ель. В ее хвое затаилась неясная тень. Выхватив из колчана, который лежал рядом, стрелу она прицелилась и выпустила стрелу.
Резкий вопль вдруг разрезал густой дымный воздух.
Волна ярости, беспредельного возмущения захлестнула княгиню. Она постаралась взять себя в руки, преодолеть злость, которая разливалась по всему телу. Княгиня с трудом сдержалась, чтобы тут же не пустить вторую стрелу , но уже в царя Мала. «Нет, он должен умереть в муках, как и Игорь!»,- пронеслось у нее в голове.
— «Нужно заставить его пожалеть обо всем, — твердила себе Ольга. — Надо его сжечь, как он позволил сжечь свой народ!» - Она резко повернулась и ушла в шатер, за ней последовал Сфенкл.
— Его нужно сжечь! — вскричала вдруг она. Ее руки тряслись.
— Сейчас все будет,- молодой воевода исчез. А Ольге, наконец, удалось присесть на походную софу, ноги ее дрожали. Прошло немного времени, как воевода вернулся за ней. Отодвинув плотную ткань шатра, она увидела, как над костром взметнулся огромный столб дыма и огня. Наблюдая за искрами, которые устремились в черное небо, княгиня прошептала:
— Он горит! Горит!
Ольга резко шагнула к костру. На нее пахнуло жаром. Огонь, раздуваемый ветром, гудел. Дрова горели со страшным треском, словно это гремел гром и стучал град. Она заметила Асмунда, который наблюдал, в желтом свете пламени за смертью царя Мала. Чуть дальше стоял Иван на коленях, он прижимал к себе детей, а вокруг костра с горящим факелом в руках, подсовывая его под нижние вязанки хвороста, суетился ратник Сфенкела.
За тяжелой завесой огня Ольга разглядела огромного ворона, который косил глазом, а в его черной бездне отражалось пламя. Ольга завороженно смотрела на огонь, но в какой-то момент она закрыла лицо руками. Душераздирающие вопли, проникали ей в душу, доставляя физическую боль. Она убрала руки и посмотрела на детей, затем вновь перевела взгляд на врага.
— Как он кричит! Заставьте его замолчать! — вскричала Ольга.
Сильный ветер, который резко начал дуть с полей вдруг пригнул пламя костра. На мгновение перед глазами Ольги возникла страшная картина: огонь лизал почерневшую кожу царя Мала, она пузырилась и лопалась, а его обгоревшая фигура, словно кукла на ниточках дергала руками и ногами. Ольга рухнула без чувств.
Княгиня Ольга и ее дружина провели близ Искоростеня всю ночь. Утром сизое солнце взошло над черным пепелищем города, а более двух сотен древлян, большая часть которых была из именитых семей стали рабами по вине царя Мала. Его же обгорелый труп Ольга велела бросить в лесу, на растерзание диким животным.
Уносила с пепелища Ольга покорность древлян, и только не было в ее сердце личного покоя. Знала она, что не вернется в Киев той, какою ушла в поход несколько месяцев назад. Едва княгиня села в кибитку, её разум затуманился, а окружающий реальный мир исчез. Она отдалась тяжелому сну, в котором видела былую счастливую жизнь, но сие продолжалось недолго. Туман перед ее взором рассеялся, но уже не было в душе великой княгини покоя и уверенности в том, что будет, так, как хочет она. А было только то, что она сотворила на Древлянской земле: тысячи убитых, сожженных заживо, обездоленных, осиротевших, уведенных в рабство. И над всем этим чудовищным сонмищем зла и насилия — она, Княгиня Киевская Ольга. И в этот момент она осознала, что ноша правителя тяжела, а ее жизнь, ее судьба, это лишь крупица песка в стеклянной колбе песочных часов времени.
Больше читать тут:
Огромная благодарность, что дочитали. Пожалуйста, не пожалейте лайк.