Священник Русской православной церкви Московского патриархата Алексей Луковкин иерей собора Воскресения Христова («Спас-На-Крови») и храма Сретения Господня на Гражданском проспекте Санкт-Петербурга встретился с Хранителем Памяти.
Вторая часть интервью. Первая часть
Расскажите, как вы пришли к служению к Богу?
Вера в моей жизни появилась и возникла от родителей, от мамы прежде всего. Мама у меня верующий человек, естественно я, будучи ребенком, тоже вместе с ней ходил в храм.
Есть такое выражение «по вере родителей», так младенцев крестят. Ну и в определённый момент моей жизни я сам этого захотел. Вера моя стала более осознанной, не такой, как в детстве. Произошло это после того как я отслужил в армии. Вернулся домой из армии, и встал вопрос о выборе жизненного пути.
Веру, конечно же, родители прививали, но в какой-то момент должен быть личный выбор. Были у меня достойные примеры в моей жизни, так все и сложилось.
Я выбрал путь священства. После армии возможностей было много. Например, отец у меня в системе МЧС служил. У меня рекомендация с военной службы, я мог бы по этой линии пойти. Мог и по другому направлению вуз поступить. Вера победила.
Я пережил встречу с Богом и выбрал путь служения. Не только Ему, но и Церкви и людям. Это может показаться высокими словами, но это надо почувствовать.
В священничестве всегда актуальный вопрос о второй половине. Как вы нашли свою?
В православии перед будущим служителем Церкви стоит выбор, который нужно сделать к концу духовного обучения. Либо ты женишься, либо ты принимаешь монашество. Вот со мной были ребята студенты, те, кто принял монашество. Это значит, принимаешь вечные обеты: безбрачия, нестяжания, обед послушания. Или же ты женишься. И вот уже дальше несешь свое служение.
Изначально в качестве дьякона, потом уже священнослужителя. Вот я женился, ректор Санкт-Петербургской духовной академии Владыка Амвросий тогда архиепископ Петергофский, а ныне митрополит Тверской и Кашинский, рукоположил меня. Сперва в диаконы, а год спустя уже на выпускной как раз-таки меня Владыка Амвросий рукоположил во священника.
Что касается жен священников, то на самом деле есть при семинарии регентское отделение, есть иконописное отделение. Там девочки учатся – кто-то хоровому пению, кто-то учится писать иконы. В будущем они выходят замуж за священников и могут помогать батюшке. Потому что разные бывают ситуации, тебя могут отправить служить в то место, где ты будешь один. Не будет хора там, так что существует определенная вероятность, что матушка будет регентом, и иконы писать начнет.
Но все же главное Вера. И на самом деле неважно, где девушка учится. Не обязательно получать образование как регент или иконописец, чтобы выти замуж за батюшку. Моя супруга, например, училась в светском вузе - в ИТМО.
Знаю, что вы увлечены спортом, это помогает в служении?
Безусловно. Я в свое время занимался самбо, рукопашным боем, хоккеем. Но дольше всего и больше всего времени посвящал футболу. Этот вид спорта со мной и сейчас. Когда ты молодой, холостой, ты студент, у тебя времени, конечно, гораздо больше. Когда у тебя уже семья, дети, то столько времени сколько раньше увлечению уделять не получается, но тем не менее надо тренироваться.
У нас есть церковная команда, сборная Санкт-Петербургской митрополии. Она так и называется мини-футбольная команда «Митрополия». В свое время одним из первых тренеров был Алексей Игонин, бывший капитан «Зенита». Играл за нас какое-то время Анатолий Тимощук, тоже в прошлом капитан Санкт-Петербургской команды.
Команда начиналась как проект миссионерский даже скорее, чем спортивный. Приезжали в детские дома, подарки детям привозили. Приезжали в тюрьмы, колонии детские, взрослые с ребятами общаться в колонии приезжали. Удалось побывать и в Колпино в «Крестах» - старых и в новых.
Потом стали люди подтягиваться. Так у нас до недавнего времени одним из таких главных игроков был Юрий Роденков, который тоже ныне уже священник. Служит в Санкт-Петербургской епархии. Любители спорта помнят этого нападающего по играм за «Зенит-2», «Спартак-Нальчик», команды первого дивизиона.
Наша команда развивалась, заявилась в чемпионат города, сейчас она играет в самом престижном его дивизионе. У нас два состава, в первом люди с серьезным футбольным опытом, во втором просто батюшки, которые любят футбол. Но там не только священники.
Смысл в том, чтобы и в спорте нести себя людям. Это тоже вид служения.
Мы много пишем о похоронных обрядах. Несколько вопросов от читателей нашего ресурса. Людям важно знать позиция церкви по современным вопросам. Уместны ли QR-коды на кладбищах?
Цифровизация - это реальность наших дней. Общество развивается, что-то еще недавно необычное уже становится естественным, но и отмирает быстро. В начале двухтысячных ты кому-нибудь скажи про эти QR-коды, ведь не поняли бы.
Церковь по природе своей консервативна и она достаточно насторожено относится к каким-то там нововведениям
Мы пытаемся проповедовать в этом мире Христа и мы должны людям говорить на понятном им языке. Церковь должна реагировать на вызовы современного общества, в том числе там и на цифровизацию. Главное, чтобы эта цифровизация имела разумные пределы.
Да, человек умер. У христианина на могиле должен стоять крест. На кресте QR-код невозможно делать.
Просто табличка с именем, фамилией, отчеством, даты жизни и смерти, фотография. В принципе этого достаточно для человека верующего.
Мне кажется лучше установить рядышком какую-то там табличку, и, может быть , там как раз-таки сделать QR-код.
Если вы хотите рассказать о своем усопшем, то можно использовать онлайн-платформы.
А насколько уместны на могильных памятниках сложные композиции, скульптуры?
Главное на могильном памятнике – крест. Когда я умру, я хочу чтоб на мой могиле стоял простой крест. Человеческое желание родных людей отобразить профессию покойного, скажем, поставить якорь моряку или гранитный мяч футболисту, понятно. Оно не языческое, оно именно человеческое.
Запрета на это нет. Но если перед установкой памятника спросить совета священника, то вряд ли он рекомендует такие композиции.
Люди, особенно в мегаполисах, все чаще прибегают к кремации. Она допустима для верующего?
Этот вопрос встал достаточно остро, даже был издан в 2015 году документ межсоборного присутствия. Это официальная позиция Русской православной церкви, которая излагает отношение к кремации. Церковь допускает кремацию, но считает это явлением нежелательным.
У меня как раз есть цитата из этого документа: «Никакого ущерба при любом способе погребения, но придерживаемся старого и лучшего обычая предавать тело земле, а в том случае, когда такое погребение не предусмотрено местными какими-то светскими законами или это связано с какими-то обстоятельствами».
Итак, церковь со снисхождением относиться к факту кремации для человека верующего. Обстоятельства, например, невозможность транспортировки тела к месту погребения. Финансовый вопрос, так же может быть воспринят как объективная причина, вынуждающая прибегнуть к кремации.
Интервью можно посмотреть на ютуб канале "Хранитель памяти"