Существуют на земле такие женщины, которые ненавидят лютой ненавистью своих будущих невесток еще в тот момент времени, когда кормят своего ребенка грудью и поют им нежные колыбельные песни на ночь. Они от чистого сердца считают, что могут не только менять по своему усмотрению наполненные памперсы своего чада, но и вершить его судьбу, оберегая всеми силами от всех жизненных перипетий. Пока растет ребенок, растет их страх потерять его однажды в объятиях другой женщины. Это не дает им спокойно спать, заниматься полноценно своей жизнью, омрачая мысли черной пеленой...
Именно так и случилось в семье Орловых.
- Мама, я так люблю Лену, - сказал однажды Кирюша, возвращаясь домой из садика. Он так мило улыбался при этом, крепко держа маму за руку, зная, что она самая милая, добрая и лучшая на свете. – Я с ней сегодня весь день играл в песочнице.
- Какая еще любовь, - строго ответила мама, - ты лучше с Лешей играй или с Ромой Даниловым. – И добавила, - В машинки.
Кирилл обиделся. Он ждал поддержки и понимания, а получил разнос, поэтому сжал свою обиду в маленький комочек и спрятал ее глубоко внутри себя, подальше от строгих маминых глаз.
С этого дня с Леной он играл потихоньку, в стороночке от всех, за верандой, иногда, чтобы не привлекать особого внимание воспитателей и детей. Он с грустью смотрел на нее во время обеда и, мечтал держать ее руку в своей, когда ложился отдыхать в свою постель, в обеденное время.
Лена лежала через две кроватки от него и тоже мечтала быть рядом с Кириллом. Но между ними стояла высокая монолитная стена непонимания одного взрослого человека. Оставалось только, молча, незаметно переглядываться и вздыхать о тяжелой детской судьбе.
В школе, во втором классе, ему понравилась Оксана, худенькая курносая девочка в больших круглых очках. Она сидела с Мишкой Дорофеевым за одной партой, страшным забиякой и двоечником, грозой всех слабых и беззащитных одноклассников. Он постоянно списывал у нее домашнюю работу и приставал к девочке, сильно толкая локтем в бок, иногда дергая ее за косички.
Кирилл решил разобраться с ним во время перемены. Огромный синяк под глазом и на спине, ссадины на руках, полученные при разборке, заживали долго, но он отстоял свое право сидеть рядом с Оксаной и показал Мишке, что на всякую силу найдется более сильный человек. Одноклассники восхищались Кириллом, а мама вопила целый вечер.
- Я пойду разбираться в школу. Еще этого не хватало, чтобы моего ребенка избивали на уроках. За что он тебя?
- Мама не надо, я сам с ним разобрался.
- За что, я спрашиваю.
- Просто мы не поделили мяч на физкультуре.
- Оставь парня в покое, - просил папа, - он и сам у нас орел, видишь, как отстаивает свои позиции, мужик, солдат! Молодец, хвалю. Растет парень наш.
- Ну, хорошо, только чтобы это было в последний раз. – Успокоилась мама.
Но через несколько дней, она кричала еще сильнее, когда выяснилась настоящая причина драки.
- Ты что, не понимаешь? Таких Оксан у тебя будут сотня, а травмировать свое тело ради этих дурочек не стоит.
- Мама, она не дурочка, она хорошая. Учится на одни пятерки.
- Да видела я ее, пустышка в очках. Косички жиденькие, сама конопатая. Худая. Одним словом, не морочь себе голову.
Кирилл сжал кулаки, но промолчал, ушел в свою комнату. Говорить с ней было бесполезно.
Время шло, Кирилл рос, становился прекрасным юношей, привлекательным и довольно интересным, а мать открыто восхищалась им, нахваливая его при любом случае знакомым. При этом не забывала следить неотступно за своим любимцем, чтобы ни одна особа женского пола не приближалась и на йоту к ее идеальному мальчику.
Татьяна Дмитриевна была замечательной мамой, отличной хозяйкой, высококвалифицированным специалистом, но что касалось сердечных дел сына, тут она становилась невыносимой занудой, мегерой, ведьмой. Поэтому Кирилл давно перестал делиться с ней новостями с любовного фронта. Это была его тайна за семью печатями.
Но Татьяна Дмитриевна, превращалась в следователя, дознавателя, Штирлица наконец, каким – то случайным образом, по своим тайным каналам, узнавала все новости, явки, пароли и мигом разбиралась с влюбленными нимфетками, так, что они на пушечный выстрел не приближались к ее чаду, чтобы сорвать золотое яблоко с родительского дерева. Соперничать с мамой никто не решался.
А все девочки, поглядывающие на него с надеждой, начинали встречаться с другими ребятами, понимая сложность амбразуры на которую они покушаются.
Бедный парень даже вальс не танцевал на выпускном вечере, а стоял у окна наблюдая, как другие мальчики танцуют с девчонками.
И когда в институте он познакомился со Светланой, красивой длинноногой брюнеткой, то тщательно скрывал это от всех. Даже от друзей. Ее уж он точно ни кому не отдаст. Их роман продлился пять лет.
Светлана, введенная в курс дела, старательно поддерживала его в этом и, желание быть вместе, перевесило однажды все доводы против знакомства с родителями.
- В конце концов, мы взрослые люди и вправе сами решать, как нам жить, - уверенно сказал Кирилл, делая предложение своей любимой.
Она оценила кольцо, подаренное Кириллом и, с грустью, произнесла.
- Я боюсь, что у нас ничего не выйдет. - Тяжелый вздох и взгляд унылой собаки в глазах. - Если она так настроена, то разобьет нашу дружбу в пух и прах. Вдруг, она меня вообще, выгонит! Не примет.
- Надо попробовать, отец будет за нас.
- Страшно, может, еще подождем?
- Нет. Пойдем. И ничего не бойся. – Решил Кирилл, сидя в кафе за чашечкой кофе.
Купив торт и цветы, они пришли в субботний день для серьезного разговора с родителями.
Но…
Мама была шокирована неожиданной новостью и наглостью детей, сразу встала в позу.
- Ты нам ничего не говорил, как так, сынок? Я тебя не понимаю! Всю свою жизнь я отдала на твое благополучие, ночи не спала, кормила, поила, а ты вот как, да? – Шептала она сыну в кухне. – Как ты мог привести в дом эту … я даже не знаю какое слово подобрать, чтобы сказать помягче. Дрянь!
- Мама, ты всегда была категорически против моего общения с девушками. Поэтому, я сам принял решение. Я люблю Свету и, мы поженимся, хочешь ты этого или нет.
- Посмотрим! – Уверенно ответила мама и вышла в комнату с улыбкой довольного удава перед обедом.
- Что же, Светлана, пойдем со мной, порежем салатики, накроем стол нашим мужчинам.
Она подала обрадованной девушке нож, разделочную доску и овощи.
- Режь, - коротко скомандовала она. Сама же встала в стороне, иронично наблюдая, за резкой.
Света резала, старалась, но под пристальным взглядом наблюдающей за ней женщины, все падало из рук. Нож был слегка тупой, лук рассыпался и пришлось повозиться с ним дольше обычного. Из глаз текли слезы.
- Э-эх! Я смотрю, ты совсем не приспособленная к семейной жизни. Нарезать овощи не можешь, а как хочешь кормить супруга своего? Котлетами из супермаркета, полуфабрикатами, пельменями с картошкой? Или телом своим?
- Я могу, просто… нож…
- Что ты можешь? Ты на себя посмотри. Не хочу тебя обижать, но вы не пара. Понимаешь? Ему другая нужна девушка.
- Какая другая?
- Не знаю еще какая, но не ты. В этом я полностью уверена. Поверь опытной женщине. С твоими талантами только свиньям траву резать.
Она хотела забрать из рук Светланы нож.
- Так что дорогая, давай без истерик. Скажешь Кириллу, что ты его разлюбила. И мы останемся друзьями.
У Светы все внутри встало комом, она мигом сообразила, что это ее единственный шанс, упускать который было бы весьма опрометчиво.
- Нет! Я люблю его и мы будем с ним вместе. – Стояла на своем строптивая невестка.
- Хочешь мира, тогда готовься к войне, я это просто так не оставлю, даже не надейся. – Пыталась забрать нож женщина.
- Вы, вы…
- Ну?
Света быстро приставила нож к маминой шее. Татьяна Дмитриевна, не ожидавшая такого поворота, замерла.
- Оставьте своего сына в покое, вы его губите своей ненормальной любовью, в конце концов, он вам не муж. – Твердым голосом заявила истеричная особа. Женщина решила уладить конфликт мирным путем.
- Тебя посадят, дурочка.
- Пусть, зато я освобожу его от вашего гнета. Вы измучили его своей опекой. Он уже не мальчик, чтобы подтирать ему нос. Вы , как надсмотрщик в тюрьме, шаг вправо, шаг влево приравнивается к расстрелу. Дайте ему спокойно жить.
- Неужели ему так плохо со мной?
- Очень.
- Я же для него все… - она села на стул.
- Вы его затравили, забрали его волю, не даете и шага ступить без разрешения.
- Он тебе это сказал? Сам? – Почти рыдала женщина.
- Он устал от вашего покровительства, отпустите его в свою жизнь. – Света бросила нож на стол. Он упал на порезанные овощи и обрезки их рассыпались по всему полу.
Татьяна Дмитриевна обиженно смотрела на бардак, устроенный в кухне и ее душе.
Света выбежала в коридор. Кирилл побежал за ней.
- Стерва! Против кого пошла! Хм! Смелая. Идиотка. Вражина. Гадина.
- Зачем ты так, - укорял ее муж, - дай детям жить спокойно. Хорошая девушка.
- Только не с ней. Ее я не потерплю в своем доме, уголовница. – Угрожающе повторяла мама. Станислав Андреевич только махнул рукой, все равно не переубедить.
А мама удивлялась резвой девушке.
- Надо же, зарежу говорит, негодная, нож мне к горлу приставила. Мне! Любит значит крепко. Ты только посмотри на нее. Сильна баба. Какую свинью мне подложил сынок. Неблагодарный.
Кирилл долго не появлялся в доме, а когда пришел за вещами, мать бросилась к нему, обнимала.
- Сыночек, где же ты пропадал, глупенький.
- Я был у Светы.
- Ты так ее любишь?
- Да! И ты меня не пытайся удержать, я ухожу к ней. Навсегда!
- Сыночек, давай договоримся по хорошему. Приходи с ней в гости завтра, а я вкусный пирог сделаю, как ты любишь.
- Если ты не будешь скандалить.
- Нет, сынок, обещаю, что уж теперь, живите…
Кирилл бросил вещи на пол.
- Света, заходи, мама согласна. – Сообщил он по телефону и. в квартиру, тут же, вошла Света.
- Ааа… уже здесь. – только и смогла сказать, сдавшаяся мама.
Кирилл со Светой расписались.
Татьяна Дмитриевна любовалась своим сыном. Да и невестка была очень хороша в подвенечном платье. Это отметили все, особенно им запомнились довольные улыбки молодых. Они просто светились от счастья.
Уважаемые женщины, уважайте выбор своих взрослых детей, помните, что и вами были недовольны в свое время. Помогите им стать сильнее, не тратьте время на пустую борьбу. Можете сильно проиграть, вымотав себя и детей. берегите силы на общение с внуками.