Вопрос "Не жалею ли я о том, что забрала детей из школы?" был вторым по популярности после "Не скучаю ли я по России?" в эти праздничные дни.
Прежде, чем ответить на него, я расскажу, о чём жалею.
Пятнадцать лет назад умер мой Папа. Мы с Коробком сразу выехали из Москвы, сильно торопились, но как оказалось, зря - на похороны успели более чем.
Забирали Папу из морга сразу на кладбище. Сейчас, наверное, так всегда делают, но тогда отсутствие прощания у дома было почти из ряда вон, хотя лично для меня это стало грандиозным облегчением (скорбеть перед родными и близкими - это одно, а перед людьми, с которыми ты годами ругался из-за машин под окнами и бельевых верёвок плюс случайными прохожими и зеваками - совсем другое).
Но прощание у дома отменили не из-за моей тонкой душевной организации, а из-за Мамы - опасались, что в привычной обстановке, чувствуя себя в силе она может отчебучить и "всех опозорит", включая покойника. Но я думаю, опасения эти, скорее всего, были излишними - на Папину смерть она отреагировала почти никак. Со стороны никто бы не подумал, что это убитая горем вдова - скорее, случайная знакомая. Большую часть времени она с отсутствующим видом улыбалась и с нескрываемым любопытством разглядывала присутствующих.
Меня это не просто раздражало - я испытывала бешеную злость. Ну на кого-то же надо было злиться из-за смерти Папы, а Мама со своим странным повелением была идеальным козлом отпущения. Впрочем, как всегда.
Основная, церемония должна была состояться на кладбище. В морг приехали в только самые близкие - папины сестры с семьями, мамина родня, друзья. Человек двадцать-тридцать. Сначала долго ждали на улице, курили, обнимались, плакали.
Прибыл катафалк.
Меня, как единственную дочку, пропустили вперёд. Следом зашла и села мама, потом остальные - все женщины почему-то.
Я села в изголовье гроба и впервые посмотрела на Папу, которого уже не было. Неподвижное незнакомое лицо, да еще и дурно раскрашенное, мелко тряслось - автобус был старый, а дорога хреновая - и от этой дрожи меня саму заколотило.
А потом я заплакала.
Сначала я делала это незаметно, отвернувшись к окну. А потом начала судорожно всхлипывать и тихо, но решительно биться головой об оконное стекло.
Не возьмусь сейчас сказать с уверенностью, что это было - искреннее горе или попытка привлечь к себе внимание. Вероятно, как всегда, и то, и другое.
В любом случае, тётушки в катафалке всполошились. Одна начала уговаривать меня успокоиться, другая полезла за носовым платком, третья за валерьянкой... Суету властно прекратила Инна, сестра папиного зятя:
- Хватит, девочки! Вы еще больше её накручиваете. В конце концов, рядом с ней мать сидит - успокоит.
Все резко замолчали и уставились на Маму.
А она с рассеянной улыбкой разглядывала желто-розовые герберы, которые кто-то положил Папе на живот.
Внезапная тишина и пристальное взгляды отвлекли её от этого занятия. Мама подняла глаза от гроба и посмотрела на Инну. Словно загипнотизированная её строгим взглядом, Мама послушно протянула руку и погладила меня по колену.
Кажется, я никогда а жизни еще не ненавидела и не любила её так сильно, как в этот момент. Больше всего на свете мне хотелось, как в нестерпимо далеком детстве, уткнуться в Маму, спрятаться в ней и рыдать, чувствуя, как её рука тихо гладит меня по голове.
Но вместо этого я выплюнула "Уйди!" и скинула её руку со своего колена.
Пятнадцать лет прошло, а я в мельчайших подробностях помню эту руку - красную, обветренную, с распухшими от холодной воды пальцами и короткими обломанными ногтями - и то, как Мама беспрекословно убрала её, и выражение её лица, все такое же рассеянное, но уже без улыбки.
Она снова принялась рассматривать цветы, а я плакать, отвернувшись к окну.
Все молчали. До кладбища мы так и доехали, в тишине, прерываемой только моими всхлипами и дребезжанием старого катафалка.
Я пожалела о том, что оттолкнула Мамину руку, сразу, в тот же момент. Пятнадцать лет прошло, нет уже ни Мамы, ни Инны, ни половины тех, кто сидел тогда рядом с нами. Но я до сих пор об этом жалею. И буду жалеть до конца своих дней.
Как и о других вещах, которые не исправить и не забыть.
Я жалею о поступках, которые были совершены по незрелости, на эмоциях, и причиняли боль другим людям. О взвешенных решениях, принятых осознанно, я не жалею, даже если эти решения в конечном итоге приходится пересматривать - сама возможность пересмотреть решение исключает его из списка необратимых.
Решение забрать детей из школы - обратимо. Если оно покажется ошибочным, его можно пересмотреть в любое время. Пока что ни мне, ни детям это решение ошибкой не представляется. Собственно, я на 100% уверена, что в данный конкретный момент это решение было правильным и для меня, и для них. Почему - расскажу завтра.
Всем побольше добра и поменьше сожалений.
Еще:
______________________
- Подписка на канал, лайки и репосты строго приветствуются.
- Чтобы не пропускать новые материалы, подписывайтесь на бесплатный канал в Телеграме.
- Чтобы читать посты в режиме реального времени, задавать вопросы и комментировать в атмосфере тепла и дружеской поддержки - на приватный Телеграм-канал.