[Фантастический рассказ о коммунизме]
Многосуставчатые манипуляторы грубо обхватили ствол у основания, завизжала неприятно, резанула воем раскрученного привода циркулярная пила. Древесина не смогла долго сопротивляться напору крепкой уральской стали и вскоре дерево было срезано. Полетела в разные стороны острая щепа пока бревно протягивалось через жерло сучкодёра.
Между тем манипуляторы уже жадно тянулись к следующему стволу.
И ещё...
И ещё...
Мощные прожектора взрезали мрак по живому, но всё равно Вешкин даже не пытался всматриваться вперед через остекление кабины, а просто попивая сок из герметичного пакетика изредка поглядывал на обзорные экраны, на которые велась телеметрия.
— АБ-709: Необходима дозаправка, — доложил псевдоинтеллект системы управления автоматическим деревозаготавливающим комплексом, который сейчас "прорубался" сквозь тайгу.
Максим бросил взгляд на контрольные приборы и найдя необходимую позицию подтвердил операцию. Ровный строй световых лучей сломался — это один из автоматических бульдозеров сменил курс, взяв направление на центральный блок комплекса с механизмами заправки.
— Давно бы уже сделали эту рутину полностью автоматической... — заметил выходящий из кухонного отсека напарник Вешкина.
Поднос в его руках дымился — поздний ужин.
— Нельзя... — Максим откинулся в удобном кресле и закинул руки себе за голову, — Капиталисты на этом и прокололись. Именно из-за того, что автоматизация вышла из под контроля Материк практически обезлюдел. Так что в этом смысле я решения правительства полностью поддерживаю. Мне не лень лично нажать кнопку или сбегать крутануть вентиль, зато по крайней мере я уверен, что любой из этих гигантов в случае отказа управляющих программ не успеет доползти до заселенных районов. Банально кончится топливо.
— Ну, может быть... — Тимофей аккуратно поставил поднос на выдвижной столик, — Но всё равно сайгаком бегать до топливных вентилей жутко напрягает.
— Так чего ж работать пошёл? Сидел бы дома, потягивал бы через соломинку чего вы там обычно потягиваете... — резонно заметил Вешкин.
— Да была причина... — уклонился от ответа Лебедев, осторожно пробуя суп.
Да уж... Причина действительно была. Память услужливо вернула Тимофея в прошлое в ту самую улочку битком набитую людьми возле здания Хранилища Вторичного Цикла №4310
— Едет! — заорал кто-то, пронзительно засвистели. Замелькали там и сям вспышки разномастных камер. Приземистый лимузин подкатил к самому порогу здания и когда дверца услужливо распахнулась по рядам прокатился восторженный вздох.
Лаврова всегда умела выглядеть великолепно. Даже в простенькой рабочей робе и с висящей на шее маской респиратора.
Количество вспышек увеличилось в два раза.
Среди толпы было несколько профессиональных журналистов, которые сноровисто заняли атакующую позицию, нацелив на известную актрису с десяток микрофонов.
— Очень неожиданно видеть вас здесь, уважаемая Ксения... — начала одна из журналисток заготовленную партию, но девушка в ответ только улыбнулась.
— Я прихожу сюда каждые выходные, странно что вы об этом не знали.
— Среди людей бытует мнение, что представители так называемой творческой элиты не должны заниматься каким либо трудом, кроме своего творчества. Как вы это прокомментируете?
— Это свободная страна и вы не хуже меня знаете, что я могу заниматься чем угодно. Чем я не могу заниматься прописано в законодательстве. И глупостью с моей стороны было бы следовать желаниям каких то там лентяев, которые не работая лично, пытаются в это свое ленивое королевство втянуть и приличных людей. Времена изменились, изменились и ценности прогрессивной творческой элиты, которую я представляю. А те кто цепляется за прошлое, находя удовлетворение в кутеже и бессмысленном прожигании жизни... Это их законное право. Хотя, кто их теперь помнит? Помнят как раз иных, тех кто действует. Кто не только лишь словом, но и делом влияет на нашу с вами жизнь. Между прочим сюда заглядываю не только я, но и целая плеяда известных широкой публике личностей, — Лаврова поправила кокетливо спадающую на плечо прядь, — Николаевский, мой хороший друг между прочим уже внутри... В цеху. Можете узнать и его мнение. Я полагаю, он будет солидарен со мной.
— Но...
— Ксени! — быстро подошедший к девушке седовласый мужчина в спецовке взял её под локоток и увлёк за автоматически открывшуюся дверь.
— Это же знаменитый Фурье! — ахнули журналисты.
И тут же уткнулись в экраны своих планшетов, видеокамер, фотоаппаратов, проверяя удалось ли захватить мужчину в кадр.
Тимофей не знал, кто такой этот Фурье, поэтому осторожно помахал рукой перед лицом одного из журналюг пощуплее. Тот нехотя оторвался от листания фотографий и поднял глаза на подошедшего амбала.
— Кто такой Фурье? Не подскажешь? — Тимофей попытался изобразить улыбку, но судя по внезапной бледности очкарика улыбка получилась скверной.
— Это... Это знаменитый режиссёр!
— Ясно... Значит не хахаль... — Тимофей поскреб подбородок и решительно двинул в сторону входа в здание.
Однако двери не открылись.
Вздохнув, Тимофей вставил свой смартфон в специальную выемку рядом, но двери по прежнему не шелохнулись, лишь на экране высветилось лаконичное: "Доступ ограничен. Вы не являетесь работником"
Вытащив мобильник, Тимофей прислонился к стене и несколько минут пыхтел, выискивая среди многочисленных приложений то, что систематизировало рабочие заявки.
Искомая должность специалиста по рециклингу нашлась быстро и спустя пять минут Лебедев уже входил в услужливо распахнувшуюся дверь.
Просторный холл был ярко освещен, вокруг ходило множество людей. Где-то вдалеке у автоматов с газировкой и снеками смеялись – по всей видимости это пришла целая семья. Конечно детям на таких производствах работать было нельзя, это была скорее ознакомительная экскурсия, Тимофей и сам мог бы взять такую вместо рабочей заявки, но в цеха, где была Ксения его наверняка бы не пустили.
Он постоял немного, всматриваясь в ряды конвейерных лент за которыми работали поодиночке или группами. В спецовках, с надвинутыми масками респираторов и спрятанными под каски волосами люди казались ему одинаковыми.
Он покачал головой и поплёлся в сторону раздевалки, где можно было взять рабочий комплект одежды и инструмент с перчатками.
В первый день он её не нашёл. Во второй — тоже.
В третий день он догадался ждать в холле и смог занять рабочее место рядом.
После этого он понял, что ему нечего сказать ей, хотя тысячи монологов крутились в его голове всё то время пока он думал об их встрече.
Так он и стоял высматривая из груды проходящего мимо него по широкой ленте мусора тот, который соответствовал его ячейке. Это был металл, который не был удален из массы мощными магнитами при загрузке конвейера. Работая пневмомолотком и клещами плечевого экзоскелета он периодически посматривал на девушку, но заговорить не решался.
Она сама обратилась к нему и от неожиданности у него, двухметрового громилы аж перехватило дыхание.
— Я вижу вы новенький, — улыбнулась девушка, — Откидывается же стульчик.
Она показала ему на боковую оградку, где действительно угадывались знакомые контуры.
— Ксения.
Девушка протянула маленькую по сравнению с лапищей Лебедева ладошку.
— Тимофей, — он протянул руку в ответ и лапища манипулятора повторила это его движение стукнув ограничителем. Поморщившись, он отключил синхрон. Манипуляторы взвизгнув заняли дежурное положение.
Вынув руку из псевдоперчатки он неловко сжал хрупкую ладонь.
Так они и познакомились. Обменялись номерами гражданских карт для связи, добавили друг дружку в друзья в Системе.
От Ксении он узнал много интересного. О том как устроена фабрика, кто на ней работает, с помощью каких физических и химических процессов производится отсев основной массы мусора. Но по одному вопросу он не был с ней солидарен.
— Сжечь всё и вся недолга, — рубанул он ладонью воздух, — Или роботам поручить.
Ксения нахмурилась.
— Сжигание нерационально. Мало того, что тратится полезный топливный ресурс так ещё и продукты горения загрязняют не только атмосферу, но и почву. Куда потом девать богатую токсинами золу? А с помощью таких производств мы планово очищаем свалки, используем вторично то, что можно использовать. Пищевые отходы идут в аграрный сектор, где насколько я знаю их перерабатывают с помощью специальных бактерий, личинок и представьте себе обыкновенных дождевых червей в плодородную почву для ферм. Древесина, металл, пластик, стекло — всё это можно использовать повторно. Если раньше при капитализме это всё выбрасывалось и гнило на полигонах без пользы, отравляя жизнь людям...
— Но людей то зачем напрягать? — он обвел рукой просторный зал.
— Не понимаю тебя. Разве меня кто-то заставил? Разве мне кто-то приказал? Я хочу дышать чистым воздухом и пить чистую воду, хочу видеть зеленеющие леса и через тридцать лет и поэтому сама вношу свой маленький вклад в общее дело, а государство помогает мне в этом, создавая для этого всю необходимую инфраструктуру. А ты? Разве ты здесь не для этого же?
Тимофей сообразил, что ляпнул не совсем то, что следовало и попытался перевести разговор в другое русло.
— Нет, я не понимаю почему это не поручили роботам.
— А как робот отличит, что мусор, а что не мусор?
— Ну я не знаю... Как нибудь да отличит...
— Вот именно, что не знаешь. Не знаешь, а рубишь что называется с плеча. И вообще, я случайно увидела твой трудовой рейтинг. Неужели ты бездельник, Тимофей? Я подумала, что ты возможно решил исправиться, принести людям пользу, хотела помочь тебе в этом... Но судя по твоим высказываниям, я ошибалась и ты не нуждаешься в моей помощи.
Она гордо вскинула голову:
— Не ходите за мной, Лебедев.
Презрение, вложенное в эти слова ощущалось буквально физически, приносило какую то особенную фантомную боль. Некоторое время он пил, слонялся вокруг мусороперерабатывающего комплекса, искал встречи с ней.
Но едва увидев её в окружении веселых, смеющихся людей, вспоминал эти слова и... Отступал.
Решение пришло к нему внезапно, он как раз мучился похмельем, потягивал неспешно лимонад из стаканчика когда взгляд его зацепился за рекламу, которую крутил городской информаторий.
"Требуются рабочие для деревозаготавливающих комплексов, работающих в Сибири. Проводится противопожарная вырубка лесных массивов, — прочитал он, — Трудорейтинг с повышающим коэффициентом 1.5, полная автономия"
Две недели он потратил на обучение в Тренинг Центре, где стояли технические тренажёры. Благо механику он знал сносно — три года назад прошёл обязательное для всех мужчин его возраста короткое обучение на "Специалиста механика 1 категории". Когда к значку "СМ1" на его гражданском аккаунте в Системе прибавился значок "Специалист оператор 1 категории" он смог найти указанную вакансию и принять заявку.
Так он и оказался в просторной кабине рядом с Вешкиным, немолодым уже мужчиной со значком "СО3" в личном аккаунте.
Доев суп, Лебедев поставил тарелку в посудомоечный автомат и присел в свободное кресло.
Однако подремать не удалось. Правый статус экран разразился тревожной трелью:
"АБ-709. Выход из строя. Причина поломки не определена"
— Что там? — забеспокоился Вешкин.
— Бульке кранты.
— Отстреливай датакабели. Аэродром Воздушных сил Союза "Чернов", приём!
— АВСС "Чернов" на связи, слушаю, — отозвалась рация.
— АДК "Пегас". Запрашиваю эвакуацию АБ, замену АБ, наводка по маяку.
— Понял вас. Транспортный дирижабль с новым АБ выслан, он же заберет неисправный.
— Ты забыл записи посмотреть, — напомнил Лебедев.
— Ах да... Молодец, новичок, — похвалив, Вешкин вывел на свой статус экран изображение с камер, — Ох, ё...
Он пощёлкал режимами ближайшей камеры, проверяя тепловое и ночное видение, считая одними губами количество замерших под объективом фигур.
— АДК "Пегас", корректировка задания. ТД в режим минус два.
Режим "минус два" означал двукратное уменьшение скорости движения транспорта.
— АВСС "Чернов". Вас понял. ГБР в сбор?
— Справимся сами... Отбой связи.
Лебедев вытаращился.
— Ты что сдурел? Как это понимать? Что значит сами?
— Ты можешь сидеть здесь, а я поохочусь, — Вешкин поднялся и пройдя к экип-шкафчику быстро натянул на себя разгрузку. Снаряжённый полуавтоматический карабин уже стоял рядом с ним в стойке.
— На кого? На этих несчастных людей?
— Это катайцы, безгры. Нелегалы, жившие тут ещё со времен капитализма или просочившиеся с тех пор, когда границу ещё не замкнули наглухо. Они же специально нам бульдозер сломали, чтобы сидя на нём в центр страны через межрегиональные заслоны проскочить. Транспортники никто не досматривает, чтобы не прерывать грузопоток.
— И что? Просто пугни их гудком, не знаю.
— Половина из них всё равно передохнет от голода и холода по пути, не имея возможности спуститься. Можно сказать, что я оказываю им услугу. Милосердие, знаешь, мой конёк.
— Я тебе не позволю! — Лебедев решительно встал. Встал и деревозаготовщик, определив по весу сидений отсутствие операторов на рабочих местах.
— Ну, давай, врежь мне, — ощерился Вешкин, — Дай мне законное право на самооборону, сопляк!
Тимофей навис над Вешкиным всей своей массой, злобно сопя, сжимая и разжимая кулаки. Тот и не подумал отступать. Камеры в кабине пишут круглосуточно, он знал это.
Знал это и Лебедев.
Знал и медлил.
Как же... Сидеть в КЛОПе целый месяц из-за каких то отбросов этот тупой новичок не рискнёт.
Вешкин победно усмехнулся.
Зря.
Через месяц сильно отощавший на пищевой пасте Лебедев покинул здание тюрьмы. Взятая из ящика хранения одежда висела на нём как холщовый мешок на вешалке. Из вещей у него ничего не было, нагрудный карман оттягивал прямоугольник гражданской карты, выщелкнувшейся из тюремного замка.
Он вздохнул. Оглядев пустую парковку, выбрал прилично выглядящую белую малолитражку, чтобы доехать на ней до города. Собрался было вставить карту в прорезь ридера для разблокировки дверей, когда за спиной зашуршали покрышки подъехавшего автомобиля.
— Подвезти? — спросили за спиной негромко и Тимофей вздрогнул.
Он узнал этот голос.
Голос Ксении.
