Марина испуганно вскрикнула, выдернула ноги из воды, вскочила на ноги и шагнула от края причала. Сердце отбивало в груди тревожную барабанную дробь. Она зажмурилась и потёрла пальцами переносицу, словно это могло избавить её от жуткого видения. «Мне показалось, – попыталась она успокоить саму себя. – Наверное, я задремала, и мне приснилось». Она открыла глаза и отыскала взглядом подружку. Та, лениво взмахивая руками, медленно дрейфовала на спине вдоль берега и выглядела довольной.
– Оль, может, хватит? Пора возвращаться, – крикнула Мариша, но безрезультатно.
Оля даже не слышала её. Мариша огляделась по сторонам, словно искала защиты у прибрежной растительности или надеялась, что в вожатых взыграла совесть, и они пришли сюда в поисках беглянок. Её собственная тревога уменьшилась, но полностью её не отпустила, продолжая посасывать соки из сердца. Если это и был сон, то очень реалистичный и жуткий. Такие сны обычно лишают покоя на долгое время, нанося отпечаток на действительность. Набравшись решимости, Марина снова шагнула к краю пристани и опасливо глянула вниз, на воду. Увидела бездонную синь, в которой отразилось её испуганное лицо. Никаких других лиц. Никаких утопленников. Разве что промелькнула серебристая спинка какой-то некрупной рыбёшки. Плотвички или, может, карася. «Никого там не было, – сказала она самой себе назидательно. – Там и не может никого быть. Всех погибших тогда достали и похоронили. Всех до одного».
В отдалении плеснулась вода: Олька перевернулась со спины на грудь и теперь плыла обратно, возвращаясь к пристани.
– Вылезай давай! – поторопила её Марина, на душе у неё было по-прежнему муторно. – Хватит!
– С чего это? – хмыкнула Оля. – Тут классно! Не знаю, почему ты сидишь на берегу. Никаких водорослей тут нет. Мариш, мы же плавать пришли. На бережку можно и в другом месте посидеть. Мы же последний год сюда приехали. Давай хоть оторвёмся хорошенько!
Олька доплыла до причала и уцепилась пальцами за доски. Глянула на подругу снизу вверх.
– Давай наперегонки сплаваем разок и пойдём, – предложила она. – Вдоль берега. Вон туда, видишь, там, где ива на берегу растёт. Вот до той ивы и снова к причалу. Кто первый. Ну?
Мариша нерешительно переступила с ноги на ногу. С одной стороны, Олька ставила вполне нормальные условия: один раз проплыть вместе, раз уж договорились купаться, а потом сделать, как просит Марина: пойти обратно в корпус. Но тревога, присосавшаяся пиявкой, не отпускала. Эти лица, настоящие или воображаемые, казались ей предвестниками чего-то нехорошего.
– Ну, что? Поплыли? – Олька нетерпеливо плеснула ногами в воде, не понимая, почему медлит подруга.
– Не хочу. Я… что-то видела в воде…
– Что? Утопленника? – усмехнулась Оля, но, перехватив взгляд подруги, поморщилась: – Мариш, хватит прикалываться. Не смешно. И не страшно.
– Я не прикалываюсь, я правда что-то видела! Что-то… странное… – Марина закусила губу, не зная, как сказать подружке о лицах в воде и не быть поднятой на смех.
– Это ты сегодня странная! – разозлилась Олька. – Скажи правду, почему ты не хочешь поплавать вместе со мной?
Марина глубоко вздохнула, опустилась на колени на дощатый настил и тихо сказала:
– Когда я сидела здесь, мне показалось… Я увидела их. В воде. Этих утонувших детей. Они смотрели на меня.
Олька одарила её долгим внимательным взглядом, поджала губы и вдруг, оттолкнувшись от края причала, выкрикнула:
– Ну да, дети-утопленники, это же я их песенкой вызвала! Знаешь, Марин, твои приколы ни разу не смешные!
Марина в отчаянии стиснула кулаки.
– Оль, просто вылезай из воды и пошли обратно! Мне уже просто здесь надоело. И тиной тут воняет.
– Ну, признайся, что про утопленников ты сочинила! – потребовала Олька. – Признаешься – сделаем, как ты хочешь. Я вылезу, и мы сначала посидим на берегу, обсохнем, и тогда уже пойдём.
– Дурочка, – буркнула Марина, потом, поколебавшись немного, громко произнесла: – Ладно, хорошо. Я всё выдумала. Испугать тебя хотела.
– Ага, я так и знала! – торжествующе воскликнула Олька.
– Теперь вылезай! – потребовала Марина.
Оля тихо охнула, взмахнула руками и скрылась под водой.
– Оля! – возмущённо крикнула Мариша. – Хватит! Давай без дурацких шуточек! Знала бы – вообще с тобой не пошла.
Она окинула взглядом озёрную гладь, ожидая, когда подружка вынырнет недалеко от пристани, чтобы напугать её в отместку за рассказ об утопленниках. Да и пусть пугает, если ей так хочется. Главное, чтобы она вылезла на берег.
Над водной гладью повисла томительная тишина, и частый тревожный стук Маришкиного сердца отдавался в её ушах барабанным боем. С каждым ударом в груди становилось всё теснее и тяжелее от заполняющей её тревоги.
– Олька! – снова крикнула Марина. – Хватит! Прекрати, дурочка! Я сейчас уйду, слышишь?
Её голос дрогнул, в нём послышались нотки страха. Мариша стиснула кулаки, пытаясь справиться с собой. Ей не хотелось верить, но с каждым ударом сердца она всё явнее понимала: с подружкой что-то случилось. Слишком долго она под водой. Девочка переступила с ноги на ногу, беспомощно оглянулась по сторонам, будто надеялась отыскать кого-нибудь, кто поможет. А мгновение спустя задохнулась от нахлынувших чувств: страха, растерянности, отчаяния. Голова поплыла, грозя ей падением с пристани в свинцовые воды озера. Марина попятилась, всё ещё не желая верить в произошедшее, но понимая: случилось что-то страшное.
– Помогите! – хотелось кричать ей, но с губ сорвался лишь еле слышный шёпот.
Ноги подрагивали, норовили подогнуться при следующем шаге. Марина без отрыва смотрела на озеро, надеясь, что голова Ольки всё же появится на поверхности, и весь этот кошмар закончится. Будто повинуясь её желанию, водная гладь подёрнулась сильной рябью, явив на свет десяток бугорков, опутанных тиной. Они медленно двигались к берегу, поднимаясь всё выше и обретая истинный облик: бледно-синюшные лица с провалами глазниц, вывернутые ноздри вместо носов, скалящиеся зубы на месте объеденных губ. Вот показалась истлевшая, изорванная одежда, облепившая раздутые тела. Плоть местами отслоилась от костей. Хлюпая и чавкая, они переставляли ноги и брели к берегу. Синевато-зелёные плети водорослей тянулись за ними следом, не желая отпускать тела. Растения опутывали их руки и ноги, прорастали сквозь животы и грудь, отчего утопшие казались жутковатыми плодами, поспевшими на гибких длинных ветвях.
Мёртвые дети молчаливо окружали причал, стремясь отрезать Марине путь к бегству, будто играли с ней в жуткий аналог детской игры «Не выпустим». Ещё несколько шагов – и она окажется в ловушке, тогда они утащат её за собой на холодное илистое дно, где лежит теперь Олька, не захотевшая ей поверить. Марина всхлипнула, развернулась и рванула к берегу, торопясь обогнать мертвецов, но нога вдруг подвернулась, и девочка растянулась на досках, нагретых послеполуденным солнцем. Мир кувыркнулся, опрокинулся на неё сверху. От встречи с деревянной поверхностью из груди вышибло дух. Марина охнула, но почти сразу, не дав себе времени опомниться, оттолкнулась руками, приподнялась и повернулась на бок. И тут же замерла обречённо, так и не поднявшись на ноги.
Мертвецы стояли почти вплотную к причалу – достаточно протянуть руку, чтобы схватить её. Марина затравленно переводила взгляд с одного жуткого утопленника на другого и никак не могла понять: чего они ждут? Почему не хватают её своими студенистыми руками? Капли с их слипшихся волос падали на доски, покрывая их тёмными пятнами затейливого узора. От покойников тошнотворно несло тиной и гнилью, пустые глазницы пристально смотрели на застывшую в ужасе девочку, но никто из них не шевелился. Мечущийся взгляд Марины остановился на руке, которой она опиралась о настил. В том месте, где её ладонь касалась досок, причал нависал не над водой, а над песчаной полоской берега.
– Я остаться не могу, я уже на берегу, я остаться не могу, я уже на берегу, – торопливо прошептала она старое заклятие из детской байки, знакомой с детства.
Мертвецы не шевелились, но и не делали попыток схватить. Буравили её пустыми глазницами.
– Я остаться не могу, я уже на берегу, – снова прошептала Марина, оттолкнулась ногами от дощатого настила и переползла чуть ближе к берегу.
Ещё немного, и она полностью будет в безопасности. Неподалёку раздался плеск воды, и девочка повернула голову на звук. На другом конце причала, цепляясь пальцами за доски, показалась Олька. На бледное синюшное лицо налипли волосы, спутанные с тиной, широко раскрытые глаза подёрнулись мутной поволокой, из открытого рта стекала вода. Её голову и шею опутывали всё те же зеленовато-фиолетовые плети водорослей. Её пальцы настойчиво скребли по доскам, будто она силилась вырваться из удерживающих её пут, выбраться на пристань, к подруге. Маринка судорожно всхлипнула и закричала, громко и отчаянно.
*
Её нашли спустя полтора часа, когда обнаружили, что двух подружек нет на полднике. Соседки по палате сразу же, без колебаний, выдали, что девочки собирались пойти к старой лодочной станции и искупаться. Когда небольшой отряд из нескольких парней-вожатых и трёх взрослых работников лагеря добрался до места, им предстала жутковатая картина. Одежда девочек была сложена на берегу, обувь стояла у кромки воды, что явно говорило: девочки осуществили свои намерения и полезли в воду в неположенном месте. Но ни в воде, ни на берегу никого не оказалось.
Марину удалось найти почти сразу. Она лежала на причале, скукожившись и тихо всхлипывая. Высокая осока, растущая у кромки воды, до поры скрывала её от посторонних глаз. На зов она не реагировала, на вопросы ответить так и не смогла. Её тут же доставили в лагерь, откуда уже на «скорой» переправили в больницу. А вот Ольгу смогли найти лишь на следующий день, обшарив не только окрестности лагеря, но и дно озера возле лодочной станции. Её тело было плотно опутано водорослями, словно кто-то нарочно обвязал её покрепче, чтобы она никогда не всплыла на поверхность.
Марине со временем стало легче, и она смогла вернуться к прежней жизни. О событиях того злополучного дня она никогда не вспоминала, будто вода смыла всё, происходившее в лагере на старой лодочной пристани. Но иногда, особенно в ненастные дождливые дни, когда дождь стучит по оконной раме, а потоки воды стекают по стеклу, к ней приходят странные пугающие сны. Она видит, как из темноты постепенно проступает лицо девочки. Медленно, будто она всплывает на поверхность очень тёмной воды, тянет к ней руки, беззвучно раскрывает рот, будто просит о чём-то. Но когда она почти достигает поверхности, из бездонной темноты появляются гибкие плети водорослей, хищно опутывают девочку и уволакивают в темноту. В такие ночи Марина просыпается в слезах и долго лежит потом без сна, дрожа под одеялом. Она силится вспомнить имя той девочки, но никак не может. Память надёжно укрывают воды забвения.
#хоррор #мистика #страшныйрассказ #страшнаяистория #страшнаяисториянаночь #страшное
Отблагодарить автора за истории:
Юмани 410011638637094
Сбербанк 2202 2056 7661 0808
