Осень в этом году выдалась теплой, медовой. Листья нарядной мозаикой покрывали землю. Солнце лениво ворочалось и не спешило покидать горизонт. Пронзительная синева неба, прозрачный воздух отзывались в душе высокой нотой восторга. Хотелось молиться этой красоте и одновременно скорбеть о ее быстротечности...
Мы оставили машину на краю леса и полем отправились к реке. Потрясенные великолепием природы, затихли даже дети. Только Ларка, их мать, тарахтела без умолку: «Ой, девчонки, как здорово, что вы меня вытащили! А то ведь с этими охламонами я уж и забыла, когда на природе была!» Голос подруги звенел нескрываемой радостью.
– Ты же все лето на своей даче просидела, – возразила ей Катя.
– Какая ж это природа? – отмахнулась Лариска. – Мечешься от огорода к плите – варишь, шкваришь, маринуешь… Природа – это... это когда… эх… – и она, взмахнув руками, как крыльями, понеслась вперед, смешно взбрыкивая ногами. Ее двойняшки восторженно завизжали и бросились следом.
– Счастливая Ларка, – завистливо вздохнув, заметила я. – Правду говорят: вымоленных детей любят больше.
– Любят не больше, больше балуют, – возразила Катерина.
– Может… А у тебя что?
– Да ничего, – вздохнула она. – На западном фронте без перемен…
– По-прежнему одна? – участливо поинтересовалась я.
Полтора года назад Катюша развелась с мужем – по слухам, бои за имущество не стихали до сих пор.
– Почему одна? С сыном. Знаешь, какой дядька вымахал! – в голосе звучала гордость. – Спортом серьезно занимается. Только скоро, наверное, влюбляться начнет. Так что я, подруга, не одна. Ну, а ты – все цены себе не сложишь, принца ждешь?
– Да какого принца! – отмахнулась я.
– И что хорошего в одиночестве? – не унималась она.
– Ты права, ничего! Хватит об этом!..
Мы вышли на берег. Ветер с реки раскачивал кроны деревьев, срывая пожелтевшие листья. Ларка по-хозяйски уже раскладывала на каком-то пеньке припасенные бутерброды, вытягивала из рюкзака огромный семейный термос. Близнецы, не сумев затормозить, так и носились вдоль берега взад-вперед, взрывая носками рыхлую землю и кувыркаясь в листьях.
– Брр, – съежившись, передернула плечами Катя. – Зябко у воды.
– Сейчас, – засуетилась Лариса, доставая бутылку. – Своя, домашняя, из алычи... Давайте, девчата! – и она протянула нам походные стопочки.
– Мне нельзя, я за рулем: Мишка, если унюхает, убьет – это вам не дорожная полиция…
Мы с Катькой выпили. Тепло разлилось по всему телу, разбередило душу, в голове зашумело.
– Костер все равно не помешает, – заметила Ларка. – Эй, ребятишки, чего мечетесь вхолостую! – крикнула детям. – Насобирайте-ка веток для нашего костра!
Те ускорили броуновское движение, и уже через десять минут возле нас выросла приличная куча хвороста.
– Ой, а спичек-то нет! – подруга похлопала себя по карманам. Мы обе обернулись к Катюхе.
– Что смотрите? У меня тоже нет: не курю, уже два месяца, как бросила. Может, у него? – приятельница кивнула куда-то в сторону, за мою спину.
Я обернулась. Молодой мужчина в темной ветровке стоял у самой кромки воды, опершись о ствол дерева, сливаясь с его потемневшей корой.
– Извините, – подойдя ближе, спросила я, – у вас спичек не найдется?
Незнакомец вздрогнул и повернул ко мне голову:
– Что, простите?
– Огонька не будет? – пояснила я. – Мы хотим разжечь костер.
– Да-да. Разумеется!
Парень оторвался от дерева и направился к нам, умело сложил и поджег ветки – огонь весело лизнул засохшие листки, разбежался и затрещал. Девчонки с интересом наблюдали за его действиями.
– Согреться хотите? У нас найдется, – кокетливо предложила Катюха.
– Нет-нет, спасибо! – отшатнулся он.
Близнецы скрылись из виду и подозрительно затихли.
– Ой, девчонки, я вас оставлю, – занервничала Ларка, – пойду поищу их, пока чего не натворили.
– Я с тобой, – подхватилась Катерина, делая мне круглые глаза. Я только передернула плечами.
– Подруги? – проводив их взглядом, поинтересовался незнакомец.
– Да. Правда, видимся раз в году. Вот выбрались воздухом подышать. На природу посмотреть...
– А что же одни, без мужей? – зачем-то уточнил он.
– Да как-то не сложилось, – я почему-то приняла его вопрос на свой счет. – Вы ведь тоже один?
– Один, – произнес он со вздохом. – Меня Анатолием зовут.
– Галина... Павловна. Повисла неловкая пауза. – Хотите чаю? – предложила я.
Получив в ответ кивок, налила из термоса в чашку и протянула ему. Его пальцы коснулись моих – горячие, обжигающие… Я невольно отдернула руку.
– Ой, извините. Мне показалось, вы замерзли у воды…
– Моя жена тоже всегда возила с собой термос... – сказал он и невесело усмехнулся краешком губ. Не знаю почему, но я почувствовала, что ему надо выговориться.
– А где она сегодня? Поссорились?
– Нет. Она умерла.
Парень снова помолчал, поворошил палкой угли, а потом вдруг стал сбивчиво рассказывать, какой она была заботливой и нежной. И чем дольше он говорил, тем больше я понимала, что все это неправда, и что тоскует он о чем-то совсем другом.
– А вы почему тут сегодня одна? – вдруг спросил, резко сменив тему.
– Наверное, потому что я не столь замечательна, как ваша жена, – не без ехидства заметила. – А если честно, просто не повезло встретить…
– Понятно. Успешного и небедного.
– Ошибаетесь. Как раз успешные и небедные были, только вот любимого среди них не оказалось.
Анатолий посмотрел на меня долгим внимательным взглядом.
– Неужели вы о любви? Надо же! Сейчас, в наше время…
– Да, такая вот я несовременная, – пробормотала и отвернулась.
Солнце клонилось к закату, угли костра мерцали, отдавая свое последнее тепло. Я подбросила веток и протянула руки, пытаясь согреть озябшие пальцы. Анатолий вдруг взял мои ладони в свои и стал греть их своим дыханием.
– Не надо, – растерялась я.
– Я сказал вам неправду, – признался парень. – Моя жена не была идеалом, и жили мы плохо. А когда она заболела, я пытался ее спасти, но при этом молил Бога о том, чтобы наши мучения поскорее прекратились, – он мотнул головой, будто отгоняя неприятные воспоминания. – А теперь чувствую себя виноватым…
Ручеек жалости проник в сердце, подтопив лед моего одиночества.
– Как вы думаете, она меня простила? – тихо спросил Анатолий.
– Конечно, – прошептала я.
...С тех пор прошло два года. И сегодня муж снова отвез меня туда, где мы впервые встретились. И снова разжег костер... И глядя, как языки осеннего костра играют в его зрачках, я наконец сказала ему, что жду ребенка. И в этот момент не было людей счастливее нас.
