— Что это за абсурд? — начинаю злиться, и уже никто не может меня остановить. Эти любовные признания для меня просто пустые слова. Что же, мне, как ребенку, надо хвалиться красивыми фразами?
— Просто... — колеблется Ирина.
— Ты же сам мне не говоришь...
— А что значит все это вокруг? — разводя руками, я продолжаю, — Ни на что это не указывает? Зачем все это делается? Для кого? Это для тебя ничего не значит? Ирина вытирает слезы и кивает головой. Как я устал... Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.
— Я устала, — повторяет в моих мыслях Ирина, встает и уходит. Я не удерживаю ее, у меня, в самом деле, много дел. Ненавижу все эти «любовь-морковь». Люблю ли я Ирину? Она для меня, в первую очередь, идеальная жена: красивая, умная, с хорошим образованием и хорошими генами. Конечно, она об этом не знает, но перед тем, как сделать предложение, я исследовал все ее родственников. Никто из них не страдает от странных или серьезных болезней. У всех в порядке с головой — преподаватели, профессоры, даже академик завернулся. Наш альянс идеален. Но если ей для полного счастья нужно, чтобы я говорил о своей любви, значит, у нас проблемы.
Мне сложно говорить о своих чувствах, я их просто не понимаю. Я человек действия, для меня забота — это покупать, обеспечивать, защищать, а не произносить пустые фразы. К тому же, как говорить о чем-то, чего никогда не слышал от своих близких? Я не помню, чтобы моя мама когда-либо говорила, что она меня любит. Чаще я слышал: «тебе нужно», или «ты, как мужчина, должен...». Я привык жить так, и ничего другого не умею. И сейчас у меня от родственников нет никакой любви, есть только их проблемы. Все хотят моей помощи: неудачному племяннику нужно заправить машину, маминой соседке по даче сломана нога, а у племянницы трое малышей, которых надо отвести в школу. Двоюродный брат заработал переработку и собирается в отпуск. И проблемы все ложатся на меня. Конечно, не напрямую — через мою мать. Сами они звонить боятся. Но все равно их проблемы решать приходится мне.
Разве я не устал? Разве мне никуда не хочется? Кроме командировок никуда не могу уехать. С Ириной мы только что вернулись из медового месяца, вот и все каникулы. Элла всегда что-то придумывает. Она нависает надо мной, подставляет ногу. Пора с этим покончить. Хорошо, что везде стоят камеры. Нужно попросить Надю присматривать за моей сестрой, чтобы они не оставляли ее в квартире одну или наедине с Ирой. Кто знает, что могут они придумать. Вытаскиваю из папки договоры. Нужно еще раз проверить их, сравнить, подписать. Голова раскалывается. Ищу в органайзере таблетки от головной боли. Беру одну, встаю за водой. Взгляд падает на телефон. Звонит мама. Что она сегодня решит рассказать?
— Вова, что у вас там происходит? Почему Эллу обижают? — сразу же начинает отчитывать мама. Хотя бы раз она могла позвонить и спросить, как у меня дела. Но у нас все разговоры исключительно «для дела».
— Все хорошо, — отвечаю как можно спокойнее.
— Я работаю дома. Никто ее не обижал.
— То есть у тебя все в порядке? — взрывается мама.
— И разве так можно делать со своей сестрой? Интересно, что она там придумала. Слышу, как мама шаркает ногами, скребет ими по полу...
— Не знаю. Вся прибежала, рыдая, но ничего сказать не может. Только "Вова, Вова", а что случилось, не говорит. Заперлась в своей комнате, и я слышу, как она продолжает плакать.
— Мама, хватит её утешать, Эллка уже не ребенок.
— Вова, как не ребенок? Ведь ей всего двадцать пять.
— Ой, не будь таким. Она у нас вечно будет ребенком.
— Я в это же время уже сам себя обеспечивал, а также вас с сестрой.
— Не сравнивай. Ты мужчина! Ты занял место отца в нашей семье. Может быть, рановато, но результат великолепный! — гордостью прозвучал голос.
— Ты вырос в настоящего мужчину, работающего и зарабатывающего деньги. Ты предприниматель! Красавец! В противном случае ты был бы каким-то электриком или токарем. Так что жизнь тебя выработала и сделала из тебя человека.
— Да-да. Сделала. — Я никогда не спорю с мамой. Не потому, что она всегда права, но потому что слушать двадцать доводов, почему так, а не иначе, просто невозможно.
— Я прошу тебя, будь мягче к Элле. Ведь она выросла без отца, ты для неё как отец-папа. Вспомни, как ты учил её ездить на велосипеде, как защищал её на улице. У неё нет никого более родного, чем ты. И ты так с ней разговариваешь?
— Как так, мама? Ты не знаешь, что произошло.
Мне надоел этот разговор, но лучше я сам объясню маме, что она сделала, чем оправдываться потом по её версии.
— Кто-то обидел девчонку. Вот что произошло.
— Эля поссорилась с Ириной и залезла в шкаф.
— И что? Тебе свою одежду жалко? Она уже всё имеет. Это я годами мучилась ради тебя, а теперь она урывками получает всё.
Мама обязательно всю тему приведёт к финансовому аспекту. Кабачки, снег на Аляске, детские дома, косметика — всё это подразумевает выгоду. Используя других, она всегда получает львиную долю прибыли в виде благодарности. Она в то время придумала, что я должен пойти учиться на юридический факультет. Хотя после выбора мною юридического техникума, вариантов было немного.
— Если бы она пошла работать, у нее было бы средства на покупку себе нарядов. Не пришлось бы ей лазить по чужим гардеробам.
— У тебя сердца нет! — вздохнула мать.
— Ты бьешь по больному. Ты же знаешь, что Эля не может найти работу.
— Она закончила университет два года назад. Она могла бы найти что-то.
— Так и устрой ее на работу. Ага, конечно. Я неоднократно предложил ей много вакансий в своих компаниях. Не смогла выбрать, чем она хотела бы заниматься.
— В общем, договорились мы с тобой, — мама стала говорить миролюбивым тоном.
— Извинись перед сестрой, и все забудем.
— Извиниться? — взорвался я.
— Ты же знаешь, что она обвинила мою жену в том, что она ее избила.
— И ты, конечно, поверил своей жене, — насмешливо сказала мама.
— Обвинила Ирину в том, что она побила ее? Ты сама знаешь, что она не способна никого ударить. И я посмотрел на камеры, что и как было, — голова начала еще больше болеть. Я проглотил еще одну таблетку, но не смог ее запить. Во рту было горько.
— Ты ей дала ключи от квартиры? Я отложил документы. Я откинулся на стуле, закрыл глаза, прекратил обращать внимание и ждал, когда закончится эта маминская карательница.
— Они лежат на комоде, кто хочет, тот берет. Отлично. Не дом, а проходной двор. Мы должны заменить замки. Как я устал быть "отцом" для всей семьи. Все взрослые, половозрелые люди, но я должен решать их проблемы. Мой мессенджер мигает от сообщений от босса. Мне срочно нужно вернуться на работу.
— Мам, давай вот так. Я обещаю быть нежнее с Элой, — я пытаюсь завершить разговор.
— Поговори с ней, чтобы она не трогала Ирину. Старательно избегайте ее, если вы не можете или не хотите общаться по-человечески. Она не должна нервничать.
— Что это значит? — мама явно не удовлетворена моим предложением.
— Ты боишься, что она разобьет хрустальные вазы?
— У нас будет ребенок, — это, кажется, просто слова, но какая радость их произносить. Я улыбаюсь и жду мамину реакцию. Хотя я хотел сообщить ей лично, но это как-то вырвалось.
— Так ты наконец приплыл, — она тяжело вздыхает.
— Сына можно считать потерянным. Теперь нет обратного пути. И она бросает трубку.
продолжение следует...