— Какая радость, что ты пришёл вовремя! — с эмоцией в глазах восклицает Элла и бросается на Владимира, обнимая его.
— Ты бы видел, как она меня ударила! Она так сильно саданула мне по плечу! Сто пудов, останется синяк.
Я просто в шоке от всего этого бреда, который она несёт. Володя переводит удивлённый взгляд с сестры на меня. Вернее сказать, Элла выше меня почти на голову и физически намного сильнее. Сложно представить, что я бы смогла её избить. Эта ситуация явно раздражает мужа. Он хмурит брови, закусывает одну щеку, и его челюсть слегка выдвигается вперёд.
— В твоей семье меня вообще никто не ценит! — продолжает наигрывать Элла.
— Разберись с ней!
— Я разберусь. Со всеми, — сухо отрезает Вова, пробегает взглядом по нам, как будто пытается понять, кто из нас говорит правду. И уходит.
— Она только что выгнала меня из комнаты! — кричит Элла вслед ему.
— Это моя комната, — стараюсь говорить уверенно.
— Тебе там делать нечего.
Слышу, как захлопывается дверь кабинета. Мы остаёмся стоять, не зная, что ожидать дальше.
— Тебе не стоило так делать, — заявляет она, показывая мне кулак.
— Вот посмотришь, мой брат будет на моей стороне.
Как я устала… Приехала домой, чтобы отдохнуть.
Иду к любимому креслу, подальше от неё. Мне следует заботиться о себе и думать о ребёнке, а не об этой неприятности. Я делаю глубокий вдох и стараюсь успокоиться.
Надя скрывается на кухне. Хоть что-то приятное. Хоть что-то, что не доставляет мне неудобства.
— Элла, — донесся голос Володи.
— Зайди!
С подозрением улыбаясь, Элла проходит мимо меня, поворачивается и смотрит с отвращением. Потом вскидывает голову и идёт в кабинет. Дверь остаётся открытой, а сама она становится на входе вполоборота, чтобы я, по-видимому, могла наблюдать.
— Купи своей жене успокоительное, чтобы она не бросалась на людей! — произносит Эльвира громким голосом. Вова что-то отвечает, но мне не разобрать его слова.
— Может быть, она лежала в психушке? Тогда лечение явно не сработало.
— Закрой дверь! — громко говорит Володя.
— Она действительно меня ткнула! — Элла почти плачет.
— Надя всё увидела. Спроси её. Она точно подтвердит, если твоя жена не запугает её, конечно.
Да, это настоящая актриса! Правда, у нас никогда не было теплых отношений, но не до такой степени. Раньше я думала, что это просто подростковая ревность и большая любовь к брату, но всё выходит за границы разумного.
Сейчас Вова, вероятно, извинится за моё якобы плохое поведение и даст ей деньги в качестве компенсации. А потом… я не хочу думать об этом. Ирина, лучше думай о будущем ребёнке, он самый важный человек сейчас, хоть ещё и не родился.
Ожидание утомляет меня, и я уже перестала бояться. Иду на кухню, беру свою любимую синюю чашку с божьей коровкой, наливаю в неё травяной чай.
Мне нечего бояться, я ни в чём не виновата, и я не позволю этой высокомерной и заносчивой особе всё свалить на меня. Я возвращаюсь в кресло и жду. После пяти минут выходит Элла.
— Ты обязательно за это ответишь, — злобно шипит она в мою сторону.
Я не обращаю на неё внимания и с решимостью подхожу к Вове. Он стоит у стола, руки скрещены на груди. На его лице видно, как он устал от всей этой ситуации.
— Твоя сестра лжёт. И она ввязывает в это домработницу. Ты отлично знаешь, что я никогда бы не смогла ударить кого-то, — говорю я медленно, придавая словам ясность, чтобы быть более убедительной. Он закрывает глаза и массирует виски.
— Я не касалась твоей сестры! Я ни в чем не виновата. — перебираю край футболки пальцем.
— Я знаю, — прошептал он.
— В смысле? Тебе Элла сама все рассказала? — чувствую легкое сжатие внизу живота. Садится в кресло и обхватывает живот руками. Вова кивнул с одобрением.
— Зачем тогда все это? — я недоумеваю.
— Ты меня хотел развести?
— Неважно, что она мне рассказала, — отвечает муж.
— Я знаю, что ты говоришь правду. Не волнуйся, Элла больше не будет тебя беспокоить. Но я очень недоволен тем, как ты себя вела, — голос меняется, становится жестким, словно я получаю выговор на собрании.
— В чем я опять провинилась? — спрашиваю.
— В чем? Ты сбежала из больницы! — огонь в глазах, он злится.
— Меня выписали. Я не могла больше там находиться.
— Столько, сколько скажет врач! — гневно заявляет он.
— Так врач меня и отпустил. Хочешь, покажу документы? — взрываюсь я.
— У меня они есть. Принесу сейчас. — встаю и направляюсь в коридор, где лежит моя сумка.
— Сядь, — спокойно говорит муж.
— Ты уехала из больницы сама! Не дала мне знать. Ты должна понимать, что это опасно?
— Все было в порядке, я спокойно доехала.
— Лучше бы подождала, пока я приеду. Или по крайней мере вызвала бы водителя. Мне не нравятся такие самовольные поступки.
— Тебе ничего не нравится! — возмущаюсь я.
— Жить в этом доме для меня хуже, чем быть злодейкой в сказке. Всем только зло и недовольство направлены на меня. Никто ко мне не относится так, как будто я главная здесь, — сразу поправляюсь, — как жена главного. Вова улыбается, краешками губ, кажется, даже взгляд становится нежнее.
— Хочешь быть главной, — он говорит. "Он говорит спокойно, — будто бы это мое желание!
- Но в чем проблема?
— А ты разве позволишь заменить Надю?
— А почему тебе Надя не подходит? Я ведь не собирался ее сменять.
— Ты знаешь, что она мне только что сказала? Что ты ей не разрешал никому заходить в мою комнату.
— Я поговорю с ней.
— Он садится в кресло напротив меня и углубляется в работу на ноутбуке. Разговор окончен, и я понимаю, что лучше уйти, но не могу даже шевельнуться. Стать хозяйкой? Интересно, понимает ли он сам, что сделать это здесь, в его доме, который так и не стал моим, будет почти невозможно. Он сам нанял горничную, и она не хочет слушать меня. Сестра приходит, только когда ей удобно. У свекрови даже свои ключи есть.
Хорошо, что у нас в дачном доме нормальный помощник, и нам не нужно таскать с собой Надю. Жаль только, что мы там бываем очень редко. У Владимира всегда много работы, и я никогда не попадаю в его командировки.
— Мне кажется, никто меня не любит, — тихо прошептала я, и он услышал. Он оторвался от экрана ноутбука и удивленно посмотрел на меня. Понятно, что гормоны делают свое дело, и я начала выплакиваться.
- Вова, я чувствую, что даже ты не любишь меня. Он молчит. Вновь наливает себе виски. Я смотрю на него и жду, что он скажет…
продолжение следует...