Семён Петрович бежал со всех ног. Нина Михайловна, размахивая мокрым полотенцем, неслась за ним.
- А, ну, стой, паразит!!! – в ярости кричала она. – Стой, по-хорошему говорю!
Но Семён Петрович и не думал останавливаться. Он знал крутой нрав своей жены, но также был в курсе, что Нина Михайловна очень отходчивая. Кроме того, грузная женщина за 50 не сможет долго выдерживать спринтерский ритм и скоро выдохнется. Сам Семён Петрович в прошлом был спортсменом, поэтому обладал куда более сильной выносливостью.
И он не ошибся. Нина Михайловна начала откровенно выдыхаться. Её темп замедлился. Женщина пару раз споткнулась. Затем и вовсе остановилась, наклонилась вперёд и пыталась отдышаться, по-прежнему сжимая в руке мокрое полотенце.
- Подожди у меня, – говорила она, то и дело хватая ртом воздух. – Подожди. Я всё равно до тебя доберусь.
Семён Петрович остановился на безопасном расстоянии, чтобы выждать время. Свой разговор с женой он начал издалека.
- Нинок, ты бы поберегла себя, а… Сама подумай. Сердце схватит, давление скакнёт. А я как без тебя буду, а?
- Отстань, паразит!
Нина Михайловна огрызнулась на мужа скорее уже автоматически без прежней злобы. Она всё ещё пыталась нормализовать дыхание. Семён Петрович не унимался.
- Ты такая красивая у меня, Нинок, – ласково проворковал он. – Особенно сейчас. Прямо кинозвезда. Эта, как её?
Семён Петрович ненадолго задумался.
- Крачковская, вот!
- Да ну тебя!
Нина Михайловна отмахнулась, наконец, окончательно придя в себя. Она с укором посмотрела на мужа.
- Сёма, ну вот зачем, а?
- Так получилось, Нинок, – виновато развёл руками мужчина. – Но я не жалею.
Поняв, что супруга окончательно остыла, Семён Петрович подошёл к ней.
- Нинка, ты у меня лучшая.
- Ой, да иди ты… - беззлобно сказала она и… заплакала.
Семён Петрович прижал супругу к себе.
- Говорю, что лучшая, значит, так и есть.
Он чмокнул жену в макушку и нежно вытер ей слезы.
- Пойдём домой…
* * *
Против Нины восстала вся родня Семёна, как только он привел её для знакомства. Случилось это на дне рождения его матери Марии Павловны. При появлении Нины родственники, которые до этого весело галдели, вдруг замолчали. Рядом с их красавцем спортсменом, высоким и стройным Семёном переминалась с ноги на ногу невысокая и плотная Нина.
Помимо далёкой от атлетических стандартов фигуры, красотой Нина также не блистала. Девушка сразу почувствовала неприязнь со стороны родственников её избранника, а вот он как будто ничего не замечал. Он ухаживал за ней за столом, шептал на ушко нежности и то и дело обнимал. И этим ещё больше раздражал своих родственников.
Нина понятия не имела, какие битвы вёл Семён за её спиной за право быть с любимой, но их свадьба всё же состоялась. Нина старалась не слушать, но до её ушей всё же долетало, как тётушки и двоюродные сёстры Семёна шептались между собой, что даже красивое платье невесту не украсило.
С первого же дня семейной жизни молодожёнов женская половина семьи жениха решила, что называется, прижать Нину к ногтю. Но не тут-то было. Характер у девушки оказался боевой, а язык острый. И вскоре тётушки и кузины узнали о себе много нового.
Нина сразу же прослыла в семье «язвой». В общении с мужем Нина тоже выражений не стеснялась, но Семёна это не смущало. Он просто попросил жену не ограничивать его общение с родственниками и не отваживать от их дома. Он ведь даже не собирался верить тем гадостям, что они про неё болтали. Скрепя сердце, Нина согласилась.
Так они и жили. Сначала родили дочь, потом сына, там и внуков дождались.
А родня Семёна всё лелеяла надежду на их развод. Никто толком уже не помнил, за что невзлюбили Нину. К тому времени даже самые сочные в период женихания Семёна и Нины девы их семьи давно потеряли товарный вид. Нину просто не любили. Стычки внутри клана были регулярными, и каждый раз в рассказах Нина награждала противниц нелестными характеристиками. Иногда Семён делал жене замечания, мол, нехорошо так за спиной людей поливать.
- А я им и в глаза говорю, – парировала Нина.
Как-то раз Семён Петрович слёг с сильной температурой.
Вызванный врач поставил ОРВИ. Грипп в тот год, действительно, лютовал и косил людей пачками, причём, давая сильные и долгие осложнения. Сначала Семёна Петровича долбануло по почкам, затем по сердцу. Слёг он надолго. Нине Михайловне пришлось ухаживать за мужем. Давалось ей это нелегко, у самой здоровье было далеко не богатырское. Нина часто жаловалась соседкам, что ужасно устала.
Почти полгода назад скончалась мать Семёна Петровича, Мария Павловна. В качестве наследства единственному сыну маячила трёхкомнатная квартира. И срок вступления в права наследования приближался.
Однажды навестить больного брата явилась Вера, одна из тех самых кузин, что спала и видела развод Нины и Семёна.
- Ну, как дела, братец? – Вера присела на край кровати.
- Да плохо всё, – честно сказал Семён Петрович. – В моём возрасте болеть… Никак не выкарабкаюсь. Нинка совсем замучилась.
- Так есть, ради чего, – загадочно сказал Вера. – Ты же теперь не просто её муж, а муж с приданым.
Семён Петрович напрягся.
- Я вот думаю, почему тебе лучше не становится? – продолжала Вера. – Может, Нина не хочет?
- Что за ерунду ты несёшь? – возмутился Семён Петрович. – Нинка от моей кровати не отходит.
- Но лучше тебе не становится, – не унималась Вера. – Может, надеется тебя до смерти залечить, чтобы квартирку к рукам прибрать?
В этот момент в комнату как раз вошла Нина, и Вера замолчала. У Нины в руках был пузырёк, а на лице следы хронического недосыпа.
- Пора лекарство принимать, – скомандовала Нина, налила микстуру в чайную ложку и дала выпить Семёну Петровичу.
Он сморщился и выплюнул.
- Что это? Нина…
Нина Михайловна растерялась и посмотрела надпись на пузырьке.
- Черт, перекись… Перепутала от усталости. Я сейчас…
Нина вышла, а Вера победно посмотрела на Семёна Петровича.
С того дня в сердце мужчины впервые закрался червячок сомнения в отношении истинных чувств и намерений своей благоверной. Каждый раз перед приёмом лекарств он спрашивал, проверила ли она, чем собирается его попить. Нину это страшно бесило.
- Да сто раз проверила, - психовала женщина.
- А ты в сто первый проверь, – говорил Семён Петрович. – А то, и правда, траванёшь ненароком.
Отношения между супругами начали портиться. Кузины и тетушки не упускали случая подлить масла в огонь.
- Нинка уже в открытую говорит, что надоел ты ей, – твердила тётя Клава. – Гнал бы ты её.
- Ну что вы на неё взъелись? – не понимал Семён Петрович.
- Да то! Ты бы лучше сразу дарственную на квартиру оформил на меня, или на Веру, – предлагала тётя Клава. – У Верки сын у жены живёт. Позорище же. А ты хочешь, чтобы хата твоей жене досталась, которая костерит тебя на всех углах и мечтает поскорее на тот свет загнать.
Вера также осторожно, но настойчиво давила на кузена.
- Тётя Клава права, – твердила она. – Посмотрим, что твоя жена запоет, когда узнает, что ей твоё наследство не светит. Вот и увидишь её истинное лицо.
Однажды утром Нина Михайловна пришла будить мужа для очередного приёма лекарств. Но Семён Петрович не реагировал, когда она традиционно его позвала. Нина потрепала мужа за плечо и снова повторила, что пора вставать. Семён Петрович обернулся и странно посмотрел на неё.
- Ну, чего смотришь? – недовольно спросила Нина. – Завтракать пора и лекарства пить.
Семён Петрович продолжал молча смотреть на Нину.
- Семён, да что с тобой такое? – начала психовать женщина.
- А? Что? – прокричал Семён Петрович.
Нина Михайловна оторопела. Затем осторожно пощупала мужу лоб, совершенно не понимая, зачем это делает.
- Сема… Ты что, оглох? – тихо спросила Нина.
Муж снова громко переспросил: «Что?»
- О, господи!
Нина Михайловна бросилась вызывать врача.
Осмотрев Семёна Петровича, доктор выдал неутешительный вердикт.
- К сожалению, грипп может давать подобные осложнения.
- Доктор, это надолго с ним? – с беспокойством спросила Нина Петровна.
В ответ врач только развёл руками.
Нине Михайловне и Семёну Петровичу пришлось начать жить в новой реальности. Вспыльчивая по своей натуре Нина ещё больше и чаще психовала на мужа, которому теперь всё приходилось объяснять с помощью жестов. А тётушки и кузины ещё активней зачастили навещать оглохшего родственника, окружая его заботой, несмотря на протесты Нины Михайловны, и выражая ему всяческое сочувствие. В том числе, и по поводу поведения его жены.
Так прошёл месяц. Семен Петрович уже выздоровел и твердо стоял на ногах, но слух к нему так и не вернулся. Настал срок вступления Семёна Петровича в права наследства. Для встречи с нотариусом собрался целый семейный совет. Специалиста пригласили на дом. Нина сидела рядом с мужем и писала для него слова нотариуса на бумажке. Нотариус зачитал Семёну его права по части наследства и уточнил, будут ли у него какие-нибудь особые распоряжения относительно недвижимости.
Семён Петрович взял лист бумаги, карандаш и написал: «Хочу оформить дарственную на свою двоюродную сестру Веру».
Когда нотариус прочитал это вслух, по комнате пошла реакция. Вера и тётя Клава ликовали. Нина Михайловна накинулась на родственниц.
- Это вы его с панталыку сбили? – негодовала она.
- Это уже не важно, – заявила Вера. – Дело сделано! Так что зря ты вокруг его постели танцевала. Обломилось тебе наследство.
- Да и черт с ним! – твёрдо заявила Нина Михайловна. – Подавитесь! Нам и своей квартиры хватит. Лишь бы Семён мой был жив и здоров. Я его и глухим люблю.
- Ой, Нинка, не старайся, – влезла тётя Клава. – Он тебя всё равно не слышит.
- Мне всё равно, слышит он, или нет! – не унималась Нина. – Семён мне любой нужен. Засуньте себе эту квартиру знаете куда?
- Знаем, – насмешливо сказала Вера. – Это уже не твоя печаль.
- Процедуру оформления дарственной я вам объясню … - начал было нотариус.
- Хрен вам, а не квартира!
Ох и стервы, – неожиданно для всех заявил Семен Петрович.
Вера и тётя Клава в шоке смотрели на него.
- Семён? Ты…
- Слышал я всё, – насмешливо сказал мужчина. – Не глох я никогда. Ясно вам, курицы? А теперь вон отсюда!
Вера и тётя Клава поспешно вышли.
- Я к вам завтра зайду все бумаги подписать, – сказал Семён Петрович нотариусу.
Когда все ушли, Семён Петрович виновато посмотрел на жену, которая пребывала в шоке от ситуации.
- Нинок, прости меня… Просто я совсем запутался. Хотел правду выяснить. Я…
Семён Петрович не успел договорить. Нина Михайловна схватила с сушилки ещё мокрое полотенце, скрутила в жгут и хлестанула мужа по спине.
- Ах ты, паразит! Артист погорелого театра! Убью!
Семён Петрович бросился на улицу. Нина Михайловна за ним...
Вечером супруги мирно пили чай на своей кухне и обсуждали, что делать с наследством.
- Продадим и деньги детям пополам отдадим, – предложила Нина Михайловна. – А то они всё сами, ничего у нас не просили.
- Умница, я тоже так подумал, – согласился с женой Семён Петрович. – Вот они обрадуются.
Оба засмеялись и продолжили чаепитие.