Новая Психология | В рассказах

— Либо ты сейчас же возвращаешь деньги, находишь способ расторгнуть эту сделку и забираешь мою мать домой, — голос Ирины был тихим и лишённым всяких эмоций, и от этого он звучал ещё страшнее, — либо я прямо завтра иду в полицию и пишу заявление о мошенничестве. А потом подаю на развод. Выбирай, Андрей. Он смотрел на жену, и в его глазах был не страх и не раскаяние, а упрямое, тупое недоумение. Андрей искренне не понимал, что происходит. В его картине мира он был героем, спасителем семьи, решившим одним махом все их финансовые проблемы...

«Как я вообще до такого довела?!» - ломала голову Катя. Она была человеком порядка. Этот порядок царил не только в её небольшой, но безупречно чистой квартире, где каждая книга на полке знала своё место, а каждая чашка висела на своём крючке. Порядок был основой её жизни, её способом справляться с хаосом внешнего мира. Она была аккуратной, невероятно самостоятельной женщиной, привыкшей полагаться только на себя и свои силы. Её автомобиль, новенький, блестящий, пахнущий свежестью салона, был для неё не просто средством передвижения...

— Спасибо, — сказала Оксана сквозь слёзы, глядя на размытые огни ночного города за окном машины. — Спасибо, что заступился за меня. Я бы одна не справилась. — А как иначе? — Кирилл, её муж, оторвал одну руку от руля и крепко сжал её холодные пальцы. — Мы — одна команда. И мы вместе должны защищать нашего сына и наши принципы. Оксана прислонилась головой к прохладному стеклу. Праздник был безнадёжно испорчен. Юбилей прабабушки, который должен был стать тёплым семейным торжеством, превратился в поле битвы...

Голос, произнесший ультиматум, был её. Но в то же время — абсолютно чужим. Металлическим, лишенным малейших колебаний, холодным, как скальпель хирурга. Лена сидела в своем кабинете, в идеальном порядке которого теперь ощущалась какая-то червоточина, и смотрела на смартфон, лежащий на зеленом сукне стола. Только что она совершила нечто, что противоречило всей её натуре, всем её шестидесяти годам, прожитым по правилам чести и прямого разговора. Она не поговорила. Она нанесла удар. Анонимный, технологичный, неотразимый...

— Я не приеду, дядя Петя. Три слова, произнесённые тихим, но на удивление твёрдым голосом, повисли в оглушительной тишине пятничного вечера. Они были похожи на камни, брошенные в гладкую поверхность пруда, от которых пошли уродливые, расходящиеся круги. На том конце провода, в своей гулкой, пустой квартире, дядя Петя замолчал. Вика почти физически ощущала его изумление, перерастающее в праведный гнев. — Что значит «не приедешь»? — наконец прорычал он. — Вика, я не понял. У меня завтра доставка обоев!...

Света любила порядок. Не просто любила — она им дышала, он был основой её душевного равновесия. В её небольшой, но идеально организованной квартире каждая вещь знала своё место. Книги на полках стояли в строгом алфавитном порядке, диванные подушки всегда были взбиты и лежали под выверенным углом, а на кухне не было ни единой лишней крошки или случайного предмета. Светлана ревностно, почти с материнской заботой, оберегала своё личное пространство. Потому что только здесь, в этом упорядоченном мире, она могла по-настоящему расслабиться и услышать собственные мысли...

Праздник был безнадёжно испорчен. Когда за тётей Машей, оскорблённой до глубины души, захлопнулась входная дверь, в квартире повисла звенящая, неловкая тишина. Последние гости, бормоча смущённые извинения, быстро ретировались, оставляя Катю одну посреди руин дня рождения её дочери. Она смотрела на полупустой стол с недоеденным тортом, на сиротливо повисшие гирлянды, на свою маленькую Сонечку, которая всё ещё кружилась в своём новом, волшебном платье, не до конца понимая причину разразившейся драмы...

Будильник прозвенел ровно в семь, но Таня уже несколько минут лежала с открытыми глазами, мысленно прокручивая в голове план на день. Среда. Это означало, что сегодня её очередь забирать дочку, первоклашку Анюту, из школы. Эта мысль всегда согревала её изнутри. Завтрак прошёл в обычной утренней суете: каша, бутерброды, быстрые сборы. – Я сегодня постараюсь освободиться пораньше, – сказала она мужу Игорю, наливая ему кофе. – Заберу Анюту, и, может, в парк зайдём, если погода не испортится. – Отлично, – кивнул он, допивая свой напиток...

— Ты зажрался! Вот что с тобой стало, Олег. Обыкновенная, гнилая жадность в тебе говорит! Голос тёти Нади, всегда такой громкий и жизнерадостный, теперь был тихим, шипящим, как змея в траве. — Забыл, как я тебе в детстве яблоки из своего сада возила? Как рубашки твои штопала? А теперь, значит, для родной тётки пломбу поставить — это целое состояние? Они стояли в коридоре его клиники. Белоснежные стены, пахнущие стерильностью и дорогими антисептиками, казалось, впитывали в себя эту бытовую, удушливую драму...

Машина мягко катила по просёлочной дороге, оставляя позади шумный, задыхающийся город. С каждой минутой пейзаж за окном становился всё зеленее, а воздух — чище. Маша опустила стекло и глубоко вдохнула аромат сосен и влажной земли. Вот оно — чувство свободы. Два дня. Всего два дня, но они принадлежали только ей. Добравшись до своей маленькой, уютной дачи, она первым делом выключила звук на телефоне. Никаких звонков, никаких рабочих чатов, никаких просьб и проблем. Только она, её сад и тишина. Она так дорожила этими редкими побегами...

Вилки робко позвякивали о тарелки, создавая единственный, мучительно громкий звук в комнате, ещё минуту назад наполненной смехом и оживленной болтовней. Маша смотрела на свою нетронутую порцию. В горле стоял ком. Она чувствовала на себе взгляды всех, кто сидел за этим столом — осуждающие, недоумевающие, раздраженные. Взгляд тёти Зины, матери Лёни, был полон слёз и немого укора. Сам Лёня, её обаятельный кузен, смотрел в свою тарелку с видом оскорбленной невинности, лишь нервно подрагивающие желваки выдавали его истинные чувства...

Лиза провернула ключ в замке, и дверь с тихим щелчком впустила её в родную тишину. Она сбросила с ног туфли, которые за день превратились в орудия пытки, и с наслаждением прошлась босиком по прохладному ламинату. Восемь часов в гудящем, как улей, офисе вытянули из неё все соки. Голова была тяжёлой от цифр, чужих голосов и бесконечных задач. Всё, о чём она сейчас мечтала, — это раствориться в покое своей маленькой, уютной квартиры. Горячий душ, чтобы смыть с себя усталость дня. Простой, незамысловатый ужин, который не нужно готовить часами...