Глава VI. День шестой. Бессовестные цыганки и покушение на убийство
Постепенно отвыкая подолгу спать, Владислава проснулась чуть раньше шести часов; она осталась лежать в кровати и минут десять с напряжением выжидала, где-то на подсознательном уровне предчувствуя поступление тревожного вызова. Чувство казалось странным, необъяснимым, не находившим никакого рационально-разумного объяснения. В конце концов, промучившись непостижимым сомнением, душевными муками, «разгулявшаяся» девушка, лишившаяся последней надежды снова уснуть, озарилась наиболее разумным решением и стала неспешно вставать. Она неторопливо умылась, искусно накрасилась (не вызывающе, но и не слишком скромно), привела себя в надлежащий вид, экипировалась по полной служебной выкладке, досыта напилась домашнего чаю, а затем, мысленно готовая к новому нелёгкому дню, наполнилась неисчерпаемой внутренней силой и пешим шагом выдвинулась в сторону поселкового пункта полиции. Великолепная брюнетка не прошла ещё и половины пути, а её уже догнал любезный соратник и предложил преодолеть оставшееся расстояние на многократно проверенной «Ниве»; отказать он не оставил ни малой возможности. Недолгую часть пути проделали в приемлемой обстановке, пусть и не слишком комфортной, но всё-таки тёплой; а главное, она не заставляла кое-кого лишний раз сбивать и новые, и модные ботильоны.
- Чем сегодня, Палыч, займёмся? - поинтересовалась неусидчивая брюнетка, едва они взошли в полицейский участок; она отлично помнила, что все служебные обязанности ими исполнены, а значит, у них появилось коротенькое окошко свободного времени.
- Я бы, если честно, подольше поспал, - старослужащий сослуживец делился правдивыми помыслами; он ничуть не скрывал, что ежели за что и радеет, то никак уж не за дополнительную работу, по его сугубо личному мнению абсолютно ненужную, - но успев узнать твой слишком деятельный характер, предложу заняться уличной профилактикой. Попутно давай навестим пару «проблемных» старушек, ну! а в окончании три злачных местечка проверим.
- Ты, зна-а-ешь, Палыч, - Шара́гина специально интригующе растягивала основное слово, чтобы к личной персоне, и так-то неотразимой, привлечь побольше внимания (хотя, пожалуй, пользуясь случаем, она, скорее, игриво кокетничала), - но сколько я не «шевелила мозгами», ничего иного так и не «напридумывала». Словом, насколько я понимаю, сегодня мы займёмся административными протоколами, или, говоря по-простому, наполнением ва́ловой практики. Что ж, раз с фронтом основной работы понятно, я набираю с собой печатных бланков, - произносимые комментарии она сопровождала комплектованием служебной папки надлежащей документацией, - и давай попугаем местных котиков-алкоголиков, больших любителей попить спиртные напитки в общественном месте, либо же пьяненьких пешеходов, предпочитающих беззастенчиво разгуливать по поселковым дорогам.
Заперев полицейское отделение, слаженные напарники направились прямиком на центральную трассу; она проходила через всё Нежданово и соединяла два соседних районных города. Им сразу же посчастливилось: не проехали они и трёх сотен метров (протяженность основной улицы составляет два километра плюс ровно ещё половина), а уже натолкнулись на пьяного дядечку, пошатываясь шагавшего по краю обочины. Он создавал прямые предпосылки для совершения дорожного происшествия, хотя и неосторожного, но вовсе ненужного. Голосом милым, но более чем настойчивым, ему предложилось немедля остановиться, а дальше (ежели он не желает принудительно задержаться и совершить непреднамеренную поездку в город Райково) добровольно усесться в полицейскую «Ниву». Там безответственной личности предстояло лично поучаствовать в составлении обличительных документов и заранее ознакомиться с мерой принудительного воздействия, полагавшейся в качестве наложенной санкции. Обычно нетрезвые люди, разгорячённые выпитым алкоголем, начинают вести себя крайне неадекватно, если не дерзко и грубо; но тот человеком оказался податливым, вернее понятливым. В чём лояльное поведение выражалось? По-видимому, ему страсть как не хотелось прокатиться лишние тридцать верст и в зимнее, чересчур уж холодное, время удалиться от тёплого дома. Поэтому, основываясь разумными помыслами, здравыми мыслями, послушный незнакомец проследовал в заднюю часть салона, обозначился скромной миной и, представившись Веретёнцевым Андреем Аркадьевичем, приготовился стойко вытерпеть нудную, но назидательно полезную процедуру.
Усаживаясь рядом, Шара́гина оставила пассажирское сиденье откинутым, извлекла из папки документальные бланки, а используя служебную папку в качестве походного столика, перешла к активному заполнению стандартного протокола. Попутно она придирчиво осмотрела приглашённого пьяницу, находившегося от неё по левую руку и сохранявшего на удивление миролюбивое, крайне спокойное, настроение. Первым делом она выделила возраст, согласно представленным документам равный пятидесяти годам; вторым – средний рост, худощавую, ничуть не атлетическую, фигуру; третьим – продолговатое лицо, отличавшееся смуглым цветом и начинавшее покрываться возрастными морщинами; четвёртым – серо-зелёные очи, затуманенные, хорошенько осоловевшие; пятым – слишком курносый нос да вдавленный подбородок; шестым – больше обычно пухлые губы, выпяченные вперёд и постоянно неприятно причмокивавшие. Одетым он оказался в непритязательные предметы: чёрную вязанную шапку; коричневую удлинённую тряпичную куртку, утеплённую «на рыбьем меху»; прочные простецкие брюки; зашнурованные, изрядно подсбившиеся ботинки. Занимаясь напряжённой работой, дотошная участковая успела отобрать короткое объяснение, пояснявшее несоблюдение законного требования, и переходила к заполнению основного административного бланка, как неожиданно в бушлатном кармане заиграла надсадная музыка и неприятно запульсировала ощутимая звуковая вибрация. Хочешь не хочешь, пришлось извлекать незамысловатый корейский «Samsung» да инициировать принятие входящего вызова.
- Слушаю, - произнесла она разочарованным голосом; оно и неудивительно, наверняка её собирались «нагру́зить» какой-то новой работой, не входившей в намеченный план. - Кто это? - спрашивала Владислава, по понятным причинам пытаясь выяснить искомую личность звонившего человека (и правильно делала, а то потом «ищи их свищи»).
- То неважно, да Вы меня всё едино не знаете, - с той стороны прозвучало простое, но бесспорное утверждение, произнесённое беззастенчивым говором. - Вы участковая? - интересовался уже незримый переговорщик.
- Да, - последовал короткий ответ, произнесённый и чётко и ясно. - Чем сумею быть Вам полезна?
- Лично мне ничем. Я обращаюсь по Вашему объявлению, - Шара́гина не сразу поняла, о чём ей пытаются сообщить; но ключевая фраза, сказанная практически следом, сразу расставила основные приоритеты по нужным местам: - Только-только я видела, как в дом к пенсионеру Петру Радихину заходит незнакомая женщина – и она находится в парике! - И ненадолго установленная связь немедленно прекратилась.
Мгновенно оценив благоприятные перспективы, Владислава резко бросила неоконченное занятие, ловко вылезла из служебной машины, откинула пассажирскую спинку кресла назад, переместилась на более удобное место, а крикнув: «Палыч, гони, и как можно быстрее!» - спросила уже намного спокойнее:
- Послу-у-шай, а кто у нас, - подразумевалось на вверенной территории, - является Петром Радихиным и где он живёт? Вы, - повернув назад черноволосую голову, укрытую эффектной шапкой-папахой, она обратилась к недооформленному субъекту, активному оскорбителю общественной нравственности, - сидите смирно и лучше – как не скажет один мой хороший знакомый – ни разу не дёргайтесь, а иначе я невероятно расстроюсь. В гневе, поверьте, я делаюсь просто ужасной, - что она подразумевала, отчаянная сотрудница разъяснять не стала, а не услышав никаких возражений, отвернулась назад и пристально уставилась на основное направление их продвижения.
Получив мгновенный выброс значительного количества гормона адреналина, перевозбуждённая красавица выглядела ни много ни мало обескураженной, но и готовой к решительным действиям. Мельком взглянув на слишком уж оживлённую спутницу и мгновенно сообразив, что она обладает информацией важной, если и не из ряда вон выходящей, с разъяснительным ответом старший прапорщик затягивать не решился.
- Дедушка восьмидесяти восьми лет, - пустился Евгений в подробные разъяснения; не забывал он подбавлять побольше газу да мчаться по возможности быстро, но и соблюдая установленные дорожные правила, - проживает совершенно один, ютится в собственном доме, расположенном на улице Красногвардейская; она находится в полукилометре отсюда. С ним что, чего-нибудь приключилось?
- Да, - сквозь зубы промолвила напряжённая участковая, собиравшаяся с разрозненными мысля́ми; она не сводила сосредоточенного взгляда с переднего направления, сменявшегося разнообразными картинками, попеременно возникавшими перед задумчивым взором, обычно шаловливо-игривым, сейчас же казавшимися и грозным, и деловым, и напористым, - похоже, по Нежданову бродит некая таинственная цыганка, и особо заметь – она находится в парике! - для пущей убедительности очаровательная рассказчица приподняла подведённые брови и многозначительно погрозила указательным пальцем, направленным перпендикулярно кверху.
Возле нужного дома оказались за считанные минуты. Алексеев стал притормаживать, а глазастая сослуживица тем временем различала, что впереди, на расстоянии метров около сотни, на той же дорожной полосе, на правой обочине, поставлена на стоянку удлинённая иномарка, внешним обликом выдавшая принадлежность к немецкому автомобильному концерну, производителю «ауди».
- Видишь ту машину, Палыч? - спросила боевая красавица, открывая пассажирскую дверь, когда служебная «нива» не совсем ещё остановилась и осуществляла медленное движение. - Езжай прямо к ней – не сомневаюсь, там расположились прямые сообщники заезжей мошенницы – и делай что хочешь, но ни в коем случае не позволь им куда-то отъехать, а тем более кому-нибудь позвонить, - последние слова она договаривала, ловко выпрыгивая на заснеженную равнину и бегом направляясь к синему одноэтажному дому.
Так и не успев до конца замедлиться, послушный водитель «избавлялся» от требовательной напарница, двигаясь на черепашьей скорости; он едва-едва успел снизиться до десяти километров в час. Чуть только дверная створка закрылась обратно, он резко подбавил топливный газ и преодолел стометровое расстояние за считанные секунды. Здесь следует вспомнить о пьяненьком нарушителе – он, очумевший от выпитого вина и резко сменявшихся обстоятельств, сидел спокойно, недоумевал всем высохшим мозгом, а воспользовавшись здравым советом чересчур активной красавицы, предпочитал равнодушно отмалчиваться, или скромно казался невидимым. Алексеев же про него и вовсе забыл. Ни разу не обернувшись, Евгений подогнал вверенный внедорожник к одиноко стоявшему рыжему «ауди», перекрыл ему переднее продвижение и, вопреки внушительным габаритам, легко оставил водительское сидение; то есть он по-быстрому выбрался наружу, а затем бегом устремился к злодейской машине. В конце проделанного пути остановился аккурат со стороны водительской дверцы. Занимая последнюю позицию, краем глаза Палыч подметил, как бравая напарница лихо перелезает через двухметровый забор, поставленный у радихинского дома вровень с фасадом; тот встретил её прочно закрытой калиткой. Основные события происходили сейчас далеко, а перед старослужащим полицейским стояла строго поставленная задача: не позволить намеченным планам сорваться. Вспомнив, что он является блюстителем правого порядка, а значит, уполномочен проверять у подозрительных лиц их личные документы, он перво-наперво потребовал предъявить ему официальные паспорта, а заодно и водительские права.
Пока разнополые незнакомцы исполняли законное требование, опытный служака обратил внимание, что оба они значительно нервничают, как дрожавший мужчина-шофёр, так и нетерпеливая пассажирка. Она выглядела худенькой женщиной и передавала типичную представительницу цыганской национальности. Про них можно сказать примерно следующее… Первый считался обычным таксистом, нанятым в далёком владимирском городе Петушки; он был высок, широк в плечах, виделся упитанным, достигшим тридцатидвухлетнего возраста; на нём виднелись коричневая кожаная куртка, синие джинсы и лёгонькие летние туфли; паспортные данные выдавали Коровина Алексея Сергеевича. Вторая представлялась значительно интереснее, а именно организатором рискового путешествия; она выглядела невысокой, прожившей тридцать шесть лет, невероятно чернявой, блестевшей чёрными зенками, отчасти испуганными, а частью бессовестными, слегка нагловатыми; на сомнительной операции на ней выделялись серая волчья шуба, пуховый платок, а на круглом лице совсем не имелось косметики. С личностными документами у неё случилась небольшая заминка; точнее, копошась в маленькой дамской сумочке, неотъемлемом аксессуаре любой, уважающей себя, женщины, она почему-то извлекла вначале сотовый телефон и в спешке попыталась набрать какой-то сотовый номер. Её остановил резкий, непререкаемо настойчивый, окрик Палыча:
- Гражданочка! Я бы Вас попросил?! - последовала короткая пауза. - Воздержаться от любых телефонных звонков и смс-сообщений, - добавил он убедительно, но значительно тише.
Может показаться странным, но его своевременное вмешательство оказалось на удивление эффективным. То ли она являлась невероятно неумной, то ли испугалась чего-то необъяснимого, то ли попросту считала распоряжение полицейского чем-то неоспоримым? Что, пожалуй, вероятно навряд ли, скорее всего, она всё-таки посчитала, что раз блюстители порядка заинтересовались её отдельной особой, на первый взгляд неприметной, ни в чём не повинной, то у основной участницы преступного действа получится сохранить достигнутое чуть раньше таинственное инкогнито. Итак, вовремя остановленная, незнакомка положила современный смартфон обратно, в дамскую сумочку, а сама извлекла наружу основной документ, способный удостове́рить личность гражданина России. После всех мучительных треволнений так-таки выяснилось, что зовут её вовсе по-русски, да ещё и немного созвучно старшему прапорщику, проводившему обличительную проверку, а именно Алексеевой Ольгой Надировной.
В то же самое время как умелый напарник, на удивление легко добившийся успешного результата, проводил отвлекавший манёвр, неусидчивая соратница, чрезвычайно ловкая, да и смышлёная нисколько не меньше, перелезала через высокое ограждение; она остановилась на квадратном придомовом пространстве, имевшим периметральные размеры не больше двух метров. Встала между заборной калиткой и входными двустворчатыми дверями. По-тихому замерла. Прислушалась. Предалась рассудительным, точнее тактическим, размышлениям: «Так, значится, дом выглядит добротным – похоже, проживающий старец необычайно зажиточен. Моё предположение подтверждается наружным палисадником. Хотя он и невысокий, и редкий, но выполнен резной доской, а дальше дублируется двухметровой преградой, пресекающей свободный доступ непосредственно на дворовую территорию. Ага, с материальным достатком понятно – теперь следует перейти к проводимому мною оперативному задержанию. Интересно, а что нам известно о деревенских постройках? - толковая девушка пыталась вычислить настоящее месторасположение, где расположилась проникшая похитительница; а тот неоспоримый факт, что внутри находится постороннее лицо, подтверждался чётким женским следочком, отчётливо оставленными на снежном покрытии. - Итак, наружу, на проезжую часть, выходит жилая комната, а незнакомых гостей – насколько я успела выяснить – местные старожилы предпочитают принимать в помещениях кухни. Получается, как я подходила, никто из внутренних обитателей навряд ли заметил. Теперь давайте подумаем: что же конкретно движет цыганской мошенницей? Заходя, она заперла вторую калиту. Разумно! Сигнальный звонок установлен снаружи, тем самым если приблизится кто-нибудь посторонний, то продуманная пройдоха о его нежелательном приближении прознает больше чем своевременно; а значит, на случай возможного провала, у неё заготовлен какой-нибудь отходной маневр, или, по-нашему, второстепенный план «Б». Мы не можем допустить его применения! Другими словами, я остаюсь снаружи, откладываю пока служебную папку на снег, - отдавая мысленные распоряжения, Владислава непринуждённо исполняла нисколько не хитрые действия, - достаю неоднократно проверенный корейский «Samsung», настраиваю заднюю видеокамеру, дожидаюсь появления интересующего объекта и начинаю съёмочную фиксацию. Наверняка похищенные деньги будут при ней; пресловутые бланки квитанций, опять же, найдутся. Поэтому с доказательной базой у нас получится полный «адьюс!», неоспоримый, несокрушимый, никакому пронырливому адвокату впоследствии неподвластный».
Как сообразительная красавица себе наметила, так точно и поступила. Пускай её сейчас просто подмывало проследовать внутрь и задержать хитроумную преступницу прямо в момент противоправного действия, но она сумела собраться, слегка притушила неуёмное любопытство, объяснимо возникшее в богатом воображении, и, трясясь от нервного возбуждения, дожда́лась апогея пиковой кульминации; она случилась ровно через десять минут, показавшихся целой, почти нескончаемой, вечностью. Они встретились, когда отпетая мошенница открывала подвижную створку; вторая оставалась напрочь заклиненной в высоком проёме. Столкнулись напрямую, лицом к лицу, – преступная личность вышла к служивому человеку, обязанному её задержать. Перед Шарагиной предстала сорокалетняя женщина, равная ей по росту, но значительно превышавшая в полноватом телосложении; она не являлась красивой, виделась сверх всякой меры смуглой, над верхней мясистой губой у неё выпирала огромная родинка, а на чернявой голове красовался светлый парик. От неприятной неожиданности взгляд её каре-зелёных глаз сделался невыразимо испуганным, они широко раскрылись, а по пухлым щекам туда-сюда-обратно заходила лёгкая, едва уловимая, нервная лихорадка. Из верхней одежды можно отметить чёрное драповое пальто, из-под которого виднелась недлинная, неширокая юбка (совсем не цыганская – не доходила до пят), а под ней наблюдались длинные женские сапоги; в руках, прямо перед собой, она держала вместительную дамскую сумку. Из внешнего осмотра получалось, что плутоватая незнакомка уподобилась обыкновенному работнику соцзащиты, совершавшему последовательный обход; дескать, она осуществляла проверку состарившихся людей, как бы вменённую ей неосновными обязанностями.
- Вас снимает нисколько не скрытая камера! - напористая брюнетка воскликнула и грубо, и резко, и властно; она отодвинулась немного назад, чтобы в объективе видеокамеры виделся полный рост вороватой дамочки, а главное, непременно захватывалась её преступная ноша [она давно подняла со снега служебную папку, положенную чуть раньше (дабы получше настроить фиксирующий режим) и держала её сейчас в свободной руке]. - Покажите мне, пожалуйста, содержимое Вашей сумочки.
Команда считалась крайне настойчивой, отдавалась повелительным голосом; попавшаяся же мошенница, застигнутая врасплох, настолько перепугалась, насколько ей ничего другого не оставалось, как безропотно подчиниться. Можно не сомневаться, первым, что проявилось сверху, оказалась весьма увесистая пачка денежных ассигнаций, а следом шли проштампованные, но незаполненные квитанции; под ними наблюдались основной документ, удостоверявший личность гражданки России и всякая всячина, по мнению Владиславы в следственном деле ненужная. Предполагался криминальный состав мошенничества, а значит, можно переходить к последовательному процессу документирования.
- Кто Вы такая? - допытывалась уже цыганская незнакомка, опешившая, не знавшая, как в сложившейся ситуации себя повести; она лихорадочно искала наиболее приемлемый выход.
- Я участковая! - гордо выпятив великолепную грудь, ответила бойкая девушка и, ни на секунду не прекращая снимать, зажала документную папку между сведённых коленок; затем, используя освободившуюся руку, полезла в нагрудный карман, достала служебное удостоверение и в раскрытом виде предъявила на краткое обозрение (предоставив внимательно ознакомиться, по хронологии проделала всю ту же самую операцию, но только обратно). - Теперь, - повелительно распоряжалась сотрудница органов внутренних дел, когда основные приоритеты оказались расставлены; неоспоримую команду, предлагавшую проследовать внутрь, она сопроводила простым, целиком понятным, кивком головы, - медленно и не закрывая поклажи потрудитесь, следуя в паре со мной, вернуться назад!
Так они и шли, двигаясь почти рука об руку. Вначале миновали добротное крылечко, потом холодный уличный коридор, впоследствии очутились в жилом помещении, где кухня (за исключением русской печи) отделялась от прихожей дополнительной узкой перегородкой, самодельной и половинной; она не менее пары метров не доходила до соседней добротной стены. За столом, установленном возле окна, расположенного аккурат напротив входной двери́, одиноко посиживал престарелый хозяин, а прямо перед ним находилась весьма увесистая стопка денежных ассигнаций; каждая из них передавала стоимостной номинал в одну тысячу российских рублей. Приблизившись почти вплотную к столу, на самой верхней купюре Шара́гина различила характерную надпись: «Не является платёжным средством» - всё, свершившийся состав преступления был полностью налицо!
По новой привычке, прежде чем приступить к основной процедуре заполнения бланков, Владислава мельком осмотрела внутреннее убранство (в отдельную комнату никто из них даже не заходил) и выделила, что, кроме отопительной печки, на кухонной территории (за деревянной перемычкой) располагается приготовительный стол, присутствует посудный сервант, смонтированы газовые плита и котёл, а в примыкающие помещения протягиваются настенные трубные ответвления; вплотную к печной стене, покрашенной белой известкой, приставлен антикварный диван, а возле овального столика, с противоположной стороны, видится ещё один деревянный стул, по всей видимости чуть раньше использованный беспардонной мошенницей. Далее, Славин проницательный взгляд остановился на стареньком владельце жилых хором, хотя и не сильно просторных, но крайне добротных. Она выделила лишь основные характеристики: лет ему было не меньше, чем указалось Палычем; телосложение представлялось худощавым, высоким, когда-то, должно быть, крепким, но сейчас практически высохшим; морщинистое лицо виделось вытянутым, снизу сведённым под скошенный треугольник, на момент посещения оставалось небритым; потухшие глаза давно обесцветились и, скорее всего, являлись подслеповатыми; остренький нос возвышался над тоненькими губами, выцветшими и почти что неразличимыми. Из носимой одежды на нём присутствовала фланелевая рубаха, прочные солдатские галифе (ещё времен Великой Отечественной войны) да тёплые домашние тапочки. Он сидел и недоумевал: зачем к нему возвратилась представительница социальной защиты, да ещё и привела с собой служительницу правопорядка?
- Дедушка… Пётр?.. - продолжая фиксировать, Шарагина положила служебную папку и снова полезла в карман, намереваясь извлечь наружу неотъемлемое удостоверение, выдающее принадлежность к местной полиции.
- Кхе, кхе, кхе, - неприятно прокашлялся старый дед, а едва смог нормально говорить, простодушно дополнил: - Федорович… Пётр Фёдорович.
- Я новая участковая, - обязательный документ, предполагавший непременное наличие у каждого сотрудника правоохранительных органов, она подносила то к глазам одинокого старца, то отводила его на более почтительное расстояние; но, по-видимому, все предпринимаемые ею попытки являлись полностью тщетными, потому как плохо видевший хозяин так ничего и не различил. - Вас сейчас обокрали, а судя по толщине оставленной пачки, на очень приличную сумму, - как бы состарившийся мужчина неважно не видел, а доказательное документирование проводить обязательно, поэтому Слава вернула ненужное удостоверение на прежнее место, а следом, не отвлекаясь, продолжила: - Сейчас! Присутствующая здесь преступная женщина – она чуть ранее производила у Вас так называемую замену денежных средств – предъявит на публичное обозрение содержимое собственной сумочки. Выкладывайте! - обратилась она к застигнутой цыганке и грубо, и властно, и неприветливо; а дождавшись, когда та неоспоримое приказание, не подлежащее никакому сомнению, выполнит, Шарагина продолжала уже намного более дружелюбно: - Сейчас Вы, Пётр Федорович, подержите в руках вот этот предмет, - она передала ему включенный мобильник, установленный в режиме, предназначенном для проведения видеосъёмки, - чтобы он всегда оставался в одном положении и постоянно фиксировал, как я буду проводить первостепенный осмотр или, говоря юридическим языком, неотложное следственное мероприятие.
Разъясняя, она уселась за стол, заняла деревянный стул, на коем совсем недавно располагалась бессовестная преступница, разоблачённая редким, едва ли не уникальным образом, заставила её, все время проведения ответственной процедуры, присутствовать рядом и находится в непосредственной близости. Затем перешла к скрупулезному ведению процессуальной документации. Под неусыпным контролем технических средств, она заполнила основной протокол, упаковала изъятые предметы: денежные ассигнации (и те и другие); блондинистый парик, снятый с головы у преступницы; липовые бланки квитанций – и поместила их в обыкновенный целлофановый пакет, у любого нормального хозяина всегда имевшийся в неизменном наличии. Далее, она предложила всем трём участникам ответственно расписаться. Бесчестная, крайне непорядочная, цыганка, по документам являвшаяся Низковой Оксаной Надировной, за время проведения следственного мероприятия сумела прийти в себя и более-менее восстановила душевное равновесие, ненадолго ею чуть раньше утраченное; естественно, от протокольной подписи она отказалась, что успешно зафиксировалось как постоянно снимавшей видеокамерой, так и дополнительной пометкой, сделанной в заполняемой бланке.
Как положительный итог, профессиональные действия, инициированные сотрудниками полиции, возымели благоприятное окончание: похищенные деньги возвратились уважаемому владельцу, ветерану Великой Отечественной войны, а закоренелые преступницы справедливо наказаны. Задержание беспардонных, до безобразия коварных, мошенниц проводилось наиболее грамотным способом и отказаться впоследствии они ни от чего не сумели. Между прочим, Низкова только-только освободилась из мест тюремного заключения, а все первоначальные, более двадцати, преступлений совершались её сестрой Алексеевой Ольгой, в чём она, выведенная на максимальную откровенность, чуть позже правдиво призналась. Мошеннические поползновения, совершаемые в отношении престарелых жителей, на какое-то время, причём весьма продолжительное, к всеобщей радости, прекратились.
Говоря о гражданине Веретёнцеве, весь период проводимой операции он спокойно и послушно просидел на одном неизменном месте, указанному ему неоспоримой красавицей. К окончанию ответственной процедуры, задержанный мужчина основательно протрезвел, благополучно привлёкся к административной ответственности, обязался явкой к районному начальнику на рассмотрение протокола, а потом отпустился на все четыре стороны, отправленный восвояси.
***
Доставив задержанных злодеек в райковский отдел, победоносные напарники передали их в руки квалифицированных сотрудников (оперативников, следователей). Находившиеся на душевном подъёме, они получили официальное разрешение немножко передохнуть. Около четырёх часов пополудни вернулись в Нежданово и то́тчас отправились по домам, где каждый заня́лся хозяйственными делами, казавшимися ему наиболее важными. Однако в спустившийся зимний вечер как следует отдохнуть у них так и не получилось…
- Палыч, ты ещё не лёг? - спрашивала Владислава, когда ближе к двадцати одному часу звонила старослужащему помощнику; услышав отрицательный ответ и сопутствовавший вопрос, она немедленно разъяснила: - Предоставленная передышка, увы, отменятся: мне сейчас позвонил дежурный по райотделу и сообщил, что в некоей деревне Мосино – я там ни разу ещё не была – некто Кичишаев пришёл к дальним родственникам Омельченко и хорошенечко погонял их кухонным ножичком. Ты как, готов в очередной раз «подняться» и выдвинуться на место?
- Если я скажу «нет», разве чего-то измениться? - с той стороны мобильной связи послышался голос хотя и недовольный, но вполне дружелюбный. - Собирайся: минут через десять приеду.
По прошествии четверти часа, неразлучные сослуживцы выезжали из поселковой зоны, двигаясь совсем по другой дороге; практически на окончании населённого пункта она упиралась в густо разросшуюся лесную посадку и едва ли не на всём протяжении следовала через тёмное заснеженное пространство, перемежавшееся то хвойными и лиственными деревьями, то мелкими и крупными деревеньками. За время получасового пути, им пришлось преодолеть шестнадцать километров, четыре попутных селения и пяток чертовски продолжительных перелесков. Неся каждодневную службу немногим более двадцати лет, к кому именно следует ехать, полицейский старожил так-таки представлял, в связи с чем, достигнув Мосина, остановился где-то посередине, возле невзрачного домика, в темноте сгустившейся ночи казавшегося и страшным, и мрачным, и диким, и попросту нежилым. Первое впечатление оказалось ошибочным, и чуть только прибытие блюстителей порядка обозначилось горевшими фарами да тарахтевшей машиной, подъехавшей практически к жилому строению, из жутко непроницаемой тьмы, откуда сзади автомобиля, показалась незнакомая женщина; по привычке она подошла к водительской две́ри. Скорее всего, полагала, что, как и обычно в последнее время, Алексеев приехал на вызов один? Она представлялась невысокой, худощавой, едва ли не призрачной тенью, зато в боковое окошко стучала и бойко, и довольно уверено.
- Это мы вызывали, - сказала еле зримая незнакомка, произнося коротенький монолог через опускаемое стекло; она говорила дрожавшим, точь-в-точь испуганным, голосом, - мы даже в хату боимся идти. Он, гадкий мерзавец, бродит где-то поблизости и, того и гляди, накинется, чтобы терзать нас кухонным ножиком. Во-о-он сын мой им уж изрядно поранен и прячется, еле-еле живой от страха, неподдельного и панического.
Достав карманный фонарик, Шара́гина посветила потерпевшей женщине на сморщенное лицо и безошибочно сумела определить, что она достигла сорокадевятилетнего возраста, но по первому впечатлению выглядит много старше (очевидно, от чрезмерного пристрастия к алкогольной продукции, что впоследствии с точностью подтвердилось), что покрыта непривлекательными морщинами, что в основном осунулась, а под серо-голубыми глазами ещё и слегка опухла; вместе с перечисленными признаками на пытливое суждение представился длинный нос, на конце слегка утолщённый, тонкие, плотно сжатые губы (казалось бы обесцвеченные) и необычная нижняя челюсть, значительно выдвинутая вперёд. Сейчас селянская челобитчица находилась в коричневом пальтеце, отороченным меховым воротником, натуральным, но от длительной носки изрядно потёртым, в вязаном сером пуховике; потрескавшийся рот она постоянно прикрывала мохнатой вязанной варежкой.
- Как Вас зовут? - полюбопытствовала педантичная полицейская, заканчивая с основным осмотром и ловко выбираясь из служебной «Нивы» наружу. - Я здешняя участковая.
- Омельченко Мария Ивановна – я. Сына моего зовут Михайлом Прокопьевичем, - разъясняла обеспокоенная просительница, балагуря с украи́нским акцентом; она обходила транспортное средство другой стороной, потому как моментально сумела сообразить, кто в приехавшем дуэте является главным, - вон он и сам сюда приближается, - махнув в направлении одинокой фигуры, она объяснила коротенькую заминку, - он убежал значительно дальше: одичалого убийцу боязливый парнишка уж дюже перепугался.
Через пару минут к ним подошёл молодой человек. В свете электрического фонарика он казался достигшим двадцатидевятилетнего возраста и выглядел высоким, худым, каким-то невзрачным; особой привлекательности не наблюдалось и в страшноватом лице – оно выглядело излишне вытянутым, слегка перекошенным на сторону (то ли от пережи́того страха, то ли таковым являлось само по себе?), грязным и каким-то зачуханным; ясные, голубые глаза не выражали ни въедливого ума, ни дотошной сообразительности, ни сверхординарного мужества; на левой стороне не толстой шеи, прямо возле области сонной артерии, виднелось резаное ранение, мал-помалу кровоточи́вшее, по внешним признакам напоминавшее ножевое.
- Что с Вами случилось? - не удержалась пытливая девушка от просившегося наружу естественного вопроса (едва смогла различить, а заодно и объяснить себе увиденные багряные выделения).
- Наш близкий родственник – он же «долбанутый» придурок! - почувствовав реальную, подлинно действенную, защиту, зачумлённый парень значительно воспрянул растраченным духом; далее, выражаясь в адрес бесбашенного злодея отнюдь не лицеприятно, нисколько не уважительно, он рассказывал о страшных событиях, рассуждая пьяненьким голосом, но и соблюдая хронологический порядок, относительно правильный, - намедни – хотя, нет, пожалуй, сейчас я вру – точнее всё-таки недели эдак четыре назад, он одолжил мне принадлежавший ему старенький мотоцикл. Я намеревался скататься по одному сугубо личному делу, в затем вернуть ему предложенную технику и в целости, и в сохранности. Однако, - он уловил придирчивый взгляд, возникший в критичных глазах у юной особы, черноволосой, несказанно красивой; он не позволил каверзному вопросу излиться наружу, а сам упреждающе приступил к правдивому изъяснению: - В тот день я оказался немного не в форме, говоря конкретнее, немногим больше обычного выпил… а чего здесь такого? - он перехватил осуждавший взор, возникший у стоявшей рядом молчаливой родительницы. - Всё равно и прав-то у меня, водительских, никогда не имелось, так что никакого лишения мне не грозит. Если только пятнадцать суток? Ну, тут я как-нибудь «отбодаюсь»! Меня на транспортном средстве никто не задерживал, а значит, в плане незаконного управления, предъявить-то и нечего.
- Хватит нести никчёмную околесицу! - не выдержал уже Палыч; как и неизменная спутница, он выбрался из автомобиля на улицу и теперь стоял, как и она, напряжённо вникал, настороженно вслушивался. - Давай возвращайся к основному рассказу и излагай нам лишь главную сущность, без вашего обычного, сугубо деревенского, выпендрёжа.
- Итак?.. - к рациональному повествованию подтолкнула ещё и напористая, ничуть не менее деловая, брюнетка.
- Так вот, - вернулся Омельченко к откровенному монологу, занимательному, теперь уже обстоятельному, - поехал я, короче, пьяненький по собственной надобности, но в какой-то момент не справился с управлением, съехал со скользкой дороги и врезался в одинокое дерево, как назло выросшее прямо по ходу движения. Понятно, изрядно помял техническое устройство, доверенное мне во временное пользование двоюродным дядей, одним из ближайших родных. По крайней мере я так думал, пока загубленная родственная связь не дошла до безнадежного дела. Но я чутка отвлёкся и перепрыгнул через наш обоюдовыгодный договор; он же гласил, что через какое-то время – конкретный срок нами не оговаривался – я полностью, и за собственный счёт, восстанавливаю причиненные повреждения, а ему, помимо произведённого ремонта, выплачиваю солидную моральную компенсацию. На том мы и порешили. Я за́нялся поиском необходимых денежных средств, а он терпеливым, но трепетным ожиданием. Сегодня – не представляю, какая зловонная муха его зимой укусила? – он вдруг попрал весь достигнутый уговор, предъявил мне с утра необоснованные претензии, а к вечеру, говорит, либо – я! – прихожу к нему и, оплачивая ремонт любимого мотоцикла, приношу «великие тыщи», либо – он! – в противном случае, явится ко мне самолично и насмерть «почикает» меня большеньким ножичком. Всем деревенским давно известно, что Кичишаев Юрий Николаевич полный дурак – но чтобы настолько?! Никто и вообразить себе не отважился. Живёт себе неприветливый чудачок в пожизненном одиночестве, ни с кем не общается, ну! и пусть себе поживает – так нет же?..
- Давай поконкретнее, - грубовато вмешался Палыч, успев заглушить машинный движок; одними глазами он испросил у Славы совета и предложил заинтересованным лицам проследовать к дому: - И пойдёмте-ка лучше в тепло: писать намного удобнее в надлежащих, более-менее пригодных, условиях.
Пока они прошли необходимые тридцать метров, отделявшие от входного проёма, оставленного настежь открытым, Михайло, под еле слышные причитания взволнованной мамочки, успел сказать едва ли пару ничего не значивших предложений; они касались неприятных характеристик развоевавшегося мужчины. Основную суть он досказывал, когда и полноправные хозяева, и представители российского закона очутились в протопленной, но уже изрядно «подвыветренной» избе и когда у педантичной сотрудницы появилась удобная возможность и подробно и пунктуально записывать. Она расположилась за кухонным столиком, являвшимся частью специального уголка, приставленного к дальней стене, противоположной входному отверстию; с одной стороны он граничил с неброской печкой, отапливавшей весь дом, с другой – с широким деревянным окошком. Помимо перечисленного, можно выделить посудный сервант, приготовительный шкафчик, просторную одёжную вешалку и полное отсутствие подведённого природного газа.
- Я и представить себе не мог, - продолжил Омельченко, когда первоначальное повествование вместе с принятым заявлением «о совершении преступления» «перекочевало» со сказанных слов на официально заполненную бумагу, - что его, казалось бы, пустые угрозы представятся реальными, способными осуществиться до самой последней степени. Так вот, он дождался тёмного, по-моему мрачного, вечера. Мы с мамой находились в то время дома и только-только уселись ужинать. Негодный ирод воспользовался нашим радушием, а именно ошибочным пониманием, что мы считаем двоюродного дядю едва ли не самым родным, и под надуманным предлогом заставил пустить его внутрь. Едва он очутился в кухонных помещениях, мгновенно преобразился: почти за мгновение глаза его, бычьи, налили́сь багровой окраской, осатанелое лицо приобрело звериное выражение, а демонстрируемые движения сделались резкими, по внешнему сходству бойцовскими. Честно признаюсь, увидев перед собой то ли живого человека, то ли загробного монстра, я испугался до самой последней степени и еле-еле удержался, чтобы не помочиться напрямую в собственные штанишки. От несказанного удивления, не выразимого никакими людскими словами – хотя больше, наверное, от неотступного страха? – я застыл, недвижимый, на месте и ни сном ни духом не ведал, чем стоит заняться дальше. Кичишаев тем временем нисколько не медлил и рьяно кинулся в моем направлении, да так остервенело, что сбил со стула опешившую мамашу, ничего не понимавшую и больно упавшую. Освободившись от последнего живого препятствия – я сидел у дальней стены – он оказался со мною лицом к лицу. Сначала Юрик несколько раз воткнул огромный ножик в деревянную поверхность стола, а после стал размахивать им прямо передо мной; каждый раз он пояснял, что если в течении одной недели наличных денег, возвращенных за его разломанный мотоцикл, не поступит, то он меня примерно накажет, а вернее, жестоко прирежет. Вдосталь навоевавшись, одичалый дебошир удалился, а я, почувствовав на шее свежую кровь, посоветовал точно так же поступить и натерпевшейся маме, по-быстрому собрался и припустился скорее бежать, стараясь скрыться как можно дальше. Тем временем перепуганная родительница, не выдержав пережи́тых мучений, обратилась за силовой подмогой в полицию.
- Ещё бы не вызвать?! - озадаченно воскликнула Мария Ивановна, совсем не наигранно возмущённая непродуманным замечанием, сделанным бесшабашным сыночком. - Когда перед тобой огромным ножиком размахивают да грозятся жестоко зарезать – я что, до натурального смертоубийства должна дожидаться?
- Хватит Вам пустыми языками молоть! - не выдержал Палыч и резким, вообще неприветливым, окриком мгновенно осадил чересчур говорливую женщину. - Не сбивайте протоколирующую сотрудницу и не мешайте ей подробно записывать. Оттого, сколько она наделает досадных ошибок, напрямую зависит ваша личная безопасность, не избавленная от явной угрозы, исходящей со стороны опасного мстителя. Короче, чем быстрее она задокументирует выдвинутые обвинения, тем скорее мы отправимся задерживать ополоумевшего преступника, несостоявшегося убийцу.
- Кстати, я вот как раз заканчиваю, - объявила Владислава, предлагая потерпевшему Омельченко расписываться; она передала ему заполненный бланк детального объяснения, - мне осталось, единственное, набросать коротенький «осмотрик», и можно приступать к основному мероприятию – задержанию местного кровавого дебошира, - несомненно, она иронизировала, хотя, если честно, не так уж и сильно.
Как и обычно, сказанные слова не расходились с реальным делом: она по-быстрому, всего за десять минут, составила заключительный протокол, дала́ всем подписаться, в том числе и двум понятым, которых без лишних слов привёл из соседнего дома Палыч, убрала заполненные документы в служебную папку и, встав из-за кухонного стола, заявила, что можно следовать к месту жительства основного подозреваемого.
- Всё, я готова – потопали!
Пошли они все вчетвером. Впереди двигалась наиболее впечатлённая мать, прямо за ней шагал постепенно трезвевший сын; сзади, словно бы прикрывая окружные тылы, шли двое сдружившихся полицейских. Деревня Мосино обладала всего одной улицей, зато выглядела слишком уж продолжительной: общей длиной она доходила до полутора километров и имела до ста тридцати отдельных хозяйств, обозначенных широкой приусадебной территорией. Жилище потревоженных заявителей находилось ровно посередине. Кровожадный злодей селился с дальнего краю. На ответственное задержание почему-то решили пройтись пешочком? Наверное, в целях до́лжной осмотрительности, чтобы привлекать к себе поменьше внимания. Итак, ночным путникам пришлось миновать не менее двадцати одноэтажных, хотя и разнотипных строений; они не дошли до конца населённого пункта порядка ещё десяти. Остановились напротив щитовой конструкции, снаружи обложенной силикатным строительным кирпичом; сбоку, чуть углубляясь от фасадной части и оставляя открытым одно боковое окошко, имелась гаражная пристройка, возведённая из специальных массивных блоков и, кроме широких ворот, оборудованная ещё и входной деревянной дверью; огородный участок огораживался прочным забором, изготовленным спереди из коротких железных нарезок, по бокам из длинной, узкой доски, а сзади его и не было вообще. Света внутри не виделось; морозная округа безмолвствовала; создавалось резонное впечатление, что внутри никто не присутствует. Осторожно проскрипев невысокой калиткой, оставленной зачем-то незапертой, четыре тёмные фигуры вошли в расположение кирпичного дома, а следом неторопливо приблизились к входному проёму. Выждав не менее двух минут и как следует осмотревшись, Алексеев настойчиво постучал.
- Постойте, - вдруг прошептала Мария Омельченко, вспомнив о важной детали, - сзади пристроенного гаража – в нём он, кстати, и хранит раздро́бленный мотоцикл – встроена ещё одна запасная дверца, предусмотренная на случай внезапного бегства.
- Что, разве у вашего одинокого родственника имеются к тому объективные предпосылки? - усмехалась деловая красавица, ступая на узкую тропочку и приступая к обходному маневру. - Я его перекрою! - говорила Слава, подразумевая запасный выход; произнесённые слова она предназначала напористому коллеге, барабанившему в прочную деревянную дверь и колотившему с неистощимой, почти что медвежьей, силой.
- Бесспорно! - крикнула ей взрослая женщина вслед, отвечая на первый вопрос; она пыталась донести запоздалую мысль, когда Шарагина заворачивала за каменный угол и когда она практически уже скрылась из виду.
Тем временем за твёрдой стеной послышались характерные звуки, очень напоминавшие ускоренные людские шаги; они направлялись аккурат к заднему выходному отверстию. Прекрасно осознавая, что подлый преступник предпринимает отчаянную попытку к бесславному бегству, отважная девушка засеменила, перебирая модными ботильонами, намного быстрее; она подбегала к дверному проёму как раз в тот самый момент, когда он освобождался от хлипкой дощатой преграды. Во время стремительного бега, для удобства перемещения, она прижала служебную папку к бесподобной груди – и… это непроизвольное, интуитивно предпринятое, движение спасло ей через секунду жизнь. Но! О необъяснимо применённой защите она узнала намного позднее; сейчас же она возникла перед открывшейся дверью и оказалась лицом к лицу с остервенелым противником. Хотя последнее замечание сделано несколько преждевременно: на улице стояла непроглядная тьма, вокруг не видно было ни зги, и только тревожный морозный воздух, наполненный таинственными флюидами, передавал приближение мрачной, если и не крайне ужасной развязки. Итак, никого перед собой не видя, а единственное, ощущая противное, напрочь проспиртованное, дыхание да всецело неудержимую ярость, буквально пышущую наружу из кого-то, пока ещё неизвестного, хрупкая девушка, на секунду обескураженная, услышала два странных звука, напоминавших удар по картону, нанесенный неким твёрдым предметом. Затем почувствовала резкий толчок, направленный по роскошному телу, и, непроизвольно отпрянув, на пару шагов отступила назад. В тот же момент мимо неё промчалась огромная неразличимая тень, страшная и мрачная, вызвавшая приступ лихорадочной дрожи; она быстрее-быстрого пронеслась на заднюю часть огородно-придомового участка.
Удала́я красавица испугалась лишь на одно, отнюдь не продолжительное, мгновение и, продолжая удерживать папку в левой руке, организовала незамедлительную погоню; на ходу она извлекла из подаренной кобуры табельное оружие и на всякий случай привела его боевую готовность. Полагая, что удиравший преступник непременно замешкается возле окружного забора (либо пока перелезает, либо пока открывает какую-нибудь специально предусмотренную калитку), отважная брюнетка пробежала не меньше чем двести метров, минуя продолжительный сад, заросший фруктовыми насаждениями. Когда она беспрепятственно очутилась в сорняково-кустистых зарослях, к великому огорчению, поняла, что, воспользовавшись густой темнотой, а заодно и знакомой местностью, негодному злодею посчастливилось удачливо скрыться. «Ну, ничего, - размышляла Шара́гина, возвращаясь обратно; она жёстко кусала губы от неприкрытой, по части бессильной, досады, - вечно ты бегать не сможешь и когда-нибудь возвратишься. Как раз тогда-то мы тебя и возьмём! Пускай и не сегодня, но, без сомнения, в самом ближайшем будущем».
Пока удручённая участковая шла, мысленно ругая себя непонятно за что, на расстоянии примерно полусотни метров до вражьего дома, ей попался встревоженный сослуживец; он быстрым шагом спешил навстречу и подсвечивал себе карманным фонариком. Убрав табельное оружие под левую мышку, служебное снаряжение, предназначенное для хранения официальных бланков и заполненных документов, Владислава машинально держала слегка приподнятым; она неумышленно прикрывала левую часть живота, располагая чёрную папку от солнечного сплетения и вплоть до нижнего края форменной куртки. Аккурат в таком, ненароком принятом, положении она и встретила сплочённого сослуживца, осветившего её ярким электрическим светом; он моментально заметил один примечательный, жизненно неприятный, нюанс.
- Что у тебя с папкой? - указал он рукой на две короткие продольные полосы́, начинавшиеся примерно посередине (они продолжались на разное расстояние: одна – на три сантиметра, другая – на пять). - Он что, пытался тебя зарезать?
Только сейчас бесстрашная красавица обратила внимание, что внешний вид кожного покрова, обтягивавшего верхнюю часть письменных принадлежностей, безвозвратно испорчен; ещё Владислава смогла осознать, что каким-то невероятным чудом, ниспосланным, наверное, свыше, она сумела избежать прямого ножевого ранения, чуть ранее направленного в её великолепную женскую грудь. Однако нежданная неприятность уже приключилась, и (слава Богу!) она не принесла с собою трагический осложнений, а единственное, вынудила озабоченную коллегу выразиться разочарованной мыслью:
- Я попыталась его догнать, Палыч, но он от меня убежал: хитроумный проныра, он воспользовался отсутствием заборного ограждения и скрылся в непроницаемой ночной тишине. Искать его по следам? Что ж, я согласна, пойдём поищем, возможно, и повезёт.
- Стой! - вдруг, вроде бы сперва согласившись и уже идя по чёткому оставленному пути, проделанному несостоявшимся душегубцем, Алексеев резко остановился. - Ты ведь сейчас в защитном «бронике»?
Непроизвольно указательный палец старшего прапорщика потянулся в сторону форменного обмундирования, одетого на бесподобную сослуживицу; правда, уткнулся он не в твёрдый «кевлар» (баллистическую ткань), а в упругую, на редкость нежную, грудь – и резко, словно ужаленный, отпрянул назад.
- Нет, - честно призналась Шара́гина (что-то скрывать уже бесполезно: её проверили более чем надёжно), - я его не одела: он слишком тяжёлый, вообще неудобный.
- Не хуже любого корсета, - пробурчал старший прапорщик, состроив недовольную мину и разворачиваясь на обратное направление, - я понимаю, что повсеместно его «не наносишься», но как раз на такие-то вызовы одевать бы неплохо. Я – вон и то! – прослужил, «хрен» знает сколько – а ничего! – одеваю его для собственной безопасности и считаю нисколько не лишним. Подожди!.. - возвращаясь назад и увлекая за собою рассеянную, если не безрассудную девушку, он резко остановился и, пораженный, замер на месте. - Это что, получается, и на прошлое сообщение «об автоматных очередях» ты ездила, находясь при полном отсутствии броневого жилета?!
- Прости меня, Палыч, - осознавая, что совершила непростительную оплошность, разволновавшаяся красавица едва не заплакала, - я непреднамеренно… ещё не привыкла.
- Бог простит, когда на том свете грехи тебе отпускать начнёт, - Алексеев буркнул более чем неприветливо, отлично понимая, что если бы с несмышлёной чертовкой приключилось чего-нибудь нехорошее, то в первую очередь спросили бы напрямую с него, - поехали назад, в посёлок Нежданово: на сегодня хватит – «нарисковались»! Доложить о ножевом нападении, конечно, придётся, - говорил он уже гораздо спокойнее и задумчиво поглаживая рукой специально оттопыренный подбородок, - не приведи Господи кто-нибудь посторонний ляпнет! Не вздумай про не надетый защитный «броник» кому-то признаться: «по шапке» достанется нам обоим. За проявленную халатность тебя с позором уволят, меня же, за безответственный недогляд, с почетом отправят на пенсию. И! Заметь, не посмотрят ни на какие достигнутые заслуги – все твои ранние подвиги в момент позабудут!
- В будущем я непременно исправлюсь, - понимающе ворчала разочарованная брюнетка, начинавшая убеждаться, что служебная деятельность состоит не только из одних приятных побед да взлётных мгновений, но ещё и из поворотных, воистину судьбоносных, ситуаций, и из обидных, сугубо неприятных, падений, - Давай хоть начатую работу закончим, поймаем сбежавшего выродка, от «греха подальше» его задержим, а может, даже и, матёрого, арестуем – а, Палыч, что ты на моё рациональное предложение скажешь?
- Категоричное – нет! - произнёс Алексеев и сурово, и категорично, и твёрдо; он снова пошёл, удаляясь от задней части приусадебного участка и приближаясь к жилому строению. - Я уже сказал: мы едем сейчас домой, пару часов переспим, а завтра спозаранку приедем обратно. Вот тогда-то и захватим злодея «тёпленьким», и прямо в кровати. Поверь, я поступаю похожим образом практически постоянно и в девяноста восьми случаях из ста всегда попадаю «в ёлочку».
- Ладно, как скажешь, - не стала противиться провинившаяся красавица, выжившая лишь по счастливой случайности; напротив, она послушно поплелась за требовательным помощником, по чести невероятно перепугавшимся (в связи с нормальным испугом, он проявлял принципиальный характер), - завтра так, значит, завтра.
Возле злодейского дома никого из пострадавших заявителей не было и в помине. Очевидно, прознав про великую неудачу, они заблаговременно решили ретироваться, а возможно, и просто, оставленные без присмотра, поспешили, нехорошие, удалиться и дополнительно выпить (что, кстати, представлялось наиболее вероятным!). Поэтому молчаливые напарники, переживавшие каждый о личном: одна о неприятном положении, в какое поставила доброжелательного коллегу (хотя, по правде, больше всё-таки о неудачной погоне); другой о вероятных печальных последствиях – проследовали к служебной машине, оставленной недалеко от дома Омельченко, и уселись в маломерный салон, кое-кому (необычайно деятельному и несравненно красивому) успевший основательно полюбиться. Быстренько позабыв о недавних обидах, сплочённые напарники непринужденно болтали на отвлеченные темы и торопливо направлялись в сторону посёлка Нежданово; они намеревались пару часов поспать, экипироваться по надлежащей выкладке и возвратиться в деревню Мосино, целиком подготовленными.
