Мужчина гулял с шестилетней дочерью. Свозил в парк, где прошли все аттракционы, за исключением очень страшных – для взрослых. Затем ели в небольшом кафе мороженое.
И отец вдруг сказал: «Я тебе не говорил, но у нас новость. Сегодня мама приедет, вечером».
Девочка замерла, про мороженое забыла. И быстро встала, чтобы домой ехать: мама приедет!
В квартире росло напряжение и у ребенка, и у взрослого мужчины. Он заметно волновался, и старательно делал вид, что нет ничего необычного.
Девочка сказала, что наденет новое платье, потому что маму надо порадовать.
Ужин прошел тихо, девочка почти не ела, думала о чем-то, сказала затем: «А я забыла мамино лицо».
Отец похлопал ее по спине и коротко ответил, что вспомнит – недолго ждать осталось.
Время тянулось мучительно долго. Наконец, позвонили мужчине, и он сообщил, что самолет приземлился, и мама едет в такси.
Девочка пришла в прихожую, остановилась и стала смотреть на дверь. У отца тревожно билось сердце.
Позвонили, открыл мужчина и отступил на шаг. Появилась на пороге женщина, руки протянула, вскрикнула: «Маленькая моя, как я соскучилась».
Девочка замерла на мгновение, затем заплакала и бросилась к матери.
Отец ушел на кухню, нервно пил воду, а мать держала ребенка на руках, раскачивалась в разные стороны и что-то шептала.
Поставила дочь на пол и сказала, что больше никуда не поедет, всегда с доченькой будет. Сказала и вопросительно посмотрела на мужчину. Но он промолчал.
Прошли в большую комнату, села мать на диван и стала вынимать из сумки подарки: «Посмотри, какой домик, в нем будет жить сказочная принцесса. Только мы с тобой должны вырезать ее из бумаги. Ты поможешь»?
Затем появилось несколько кукол и небольшая коробочка с детской косметикой.
Раскладывала женщина подарки, девочка брала, рассматривала и одновременно к матери прижималась, словно боялась, что она снова куда-нибудь уйдет.
А женщина намеренно громко говорила и бросала вопросительные взгляды на мужчину.
Мужчина стоял, прислонившись к платяному шкафу, руки за спиной.
Между тем – стемнело, пора девочку укладывать спать. Женщина взяла из большой сумки на колесиках халат и пошла в ванную переодеваться. В дверях остановилась и снова взглянула на мужчину. А он смотрел в темное окно – не видел.
Переоделась женщина, набрала в ванну воду и сказала: «Пойдем, крошка моя, купаться. Я сделала тебе много-много пены».
Ушли женщина и ребенок. Мужчина сидел на кухне, у него почему-то дрожали руки.
Вышла женщина, на руках в махровом синем полотенце маленькая девочка.
Прошло сорок минут. Уснул ребенок.
Женщина тихо вышла из комнаты. На кухне свет. Сидит мужчина рядом с подоконником, смотрит в темноту.
Зашла, закрыла за собой дверь, села на стул: «Простишь меня? Не мучь меня, простишь? Да, я виновата, но я много страдала. Думала, что не выживу. Понимаю, что два года – слишком большая травма. Ты все это время с Катюшкой был. Простишь, Алеша, простишь»?
А он все в темноту.
Наконец, повернулся, глаза воспаленные: «Я говорил, что ты в командировке, и наша девочка это слово ненавидит. Она сказала сегодня, что забыла твое лицо. Знаешь, у меня в душе словно глыба льда, холодно в груди».
Сидели долго-долго, и ни одного слова. Мужчина и женщина боялись пошевелиться. Застыли, как две ледяные статуи.
Женщина сказала: "Где мне можно спать? Ты где мне разрешишь? Можно, я с Катюшкой буду? На полу могу спать, как верная собака. Алеша, только одно хочу знать, мне без твоего ответа не жить: простишь, Алеша? Прости меня, Алеша". И заплакала.
Смотрит мужчина в темное окно, губы плотно сжаты, ногти впились в ладони. Больно ему, больно. И женщине тоже больно.
Сказал мужчина: "Завтра в одиннадцать часов нужно отвести Катюшку к окулисту. У нее что-то нехорошее со зрением. Отведи, чтобы мне с работы не отпрашиваться".
Вышел из комнаты, достал из кладовки раскладушку, поставил рядом с детской кроватью.
Затем появились постельные принадлежности. Умело, очень умело постелил постель, положил на место подушку.
После душа лег на диван, отвернулся лицом к стене, иногда тяжело вздыхал. Впереди бессонная ночь.
И женщина легла, стараясь не скрипеть старой раскладушкой. На спине лежала – глаза открыты. Повернулась к дочери, нащупала в темноте детскую ручку, держала в своей руке и тоже тяжело вздыхала.
Понадобится не один день, чтобы глыба льда растаяла в мужской груди. Понадобится не один день, чтобы забыла девочка ненавистное слово – командировка.
Не один день уйдет, чтобы затянулась душевная рана и улеглась боль.
Грех без искупления не уйдет. Понадобится для этого серьезная работа сердца.