Его именем сейчас назван популярный хоккейный клуб. В Уфе ему стоит большой величественный памятник. Его образ часто фигурирует в народном творчестве. Он изображен на гербе Республики Башкортостан и является символом башкирского народа. Про названные в честь него улицы и проспекты даже говорить не стоит, их много как в России, так и за ее пределами. Все это про Салавата Юлаева, имя которого многим, думаю, известно. Но как он получил такую громкую славу?
Салават Юлаев родился в 1754 году в деревне Текеево Оренбургской губернии. До наших дней это место не сохранилось, оно было сожжено российской армией в ходе подавления восстания Емельяна Пугачева, зато район теперь именуется Салаватским в честь знаменитого уроженца. Датой его рождения условно называют 16 июня, но этот день был выбран гораздо позже, лишь чтобы можно было празднично отмечать день рождения героя.
Он был представителем тархан, то есть привилегированного тюркского сословия, и восходил к древнему роду Шайтан-Кудей. Отцом Салавата был волостной старшина, служившим в императорской армии, даже принимал участие в польской кампании Суворова. За проявленную храбрость Юлай получил множественные награды, в том числе земли в Уфимской провинции. Полученные им территории стали застраиваться заводами и фабриками, из-за чего пришлось переселять живших там крестьян, что вызывало их крайнее недовольство. Юлай был таким положением дел недоволен и даже судился с купцом Яковом Твердышевым, но остановить строительство не смог. Тогда Юлай вместе с 19-летним сыном Салаватом перешел на сторону повстанцев. Вскоре они стали участниками бунта, возглавляемого казаком Емельяном Пугачевым. Они, конечно, не верили, что лидер восстания на самом деле является «чудом спасшимся» императором Петром III, но хотели через него освободить свои земли.
О матери Салавата известно совсем мало. Юлай, по его собственным словам, имел три жены, но какая из них родила ему сына, неизвестно. В некоторых источниках встречается имя Азнабика, но оно тоже подвергается сомнению.
Салават Юлаев принимал участие в более чем двадцати сражениях и даже командовал разнородными повстанческими отрядами. Он легко находил общий язык с бунтовщиками, так как отличался большой грамотностью и знал и русский, и тюркский языки. Именно под руководством Салавата были взяты земли, которые раньше принадлежали его семье, а теперь обустроенные под Симский и Катавский заводы. Также Юлаев осаждал Челябинскую крепость, участвовал в осаде Оренбурга, сжег Красноуфимскую крепость и захватил ее запасы и казну. Несмотря на случавшиеся время от времени поражения, он около года не допускал полного разгрома своих войск.
Популярен он был и среди народа. Еще при жизни Салавата ему посвящали стихи и песни, он и сам нередко представал в качестве поэта-импровизатора. В своих песнях он рассказывал об уральских просторах, о родном народе и вере. Его образ слился воедино с образом идеала башкирского героя - воина-певца -, что стало причиной появления огромного числа легенд, связанных с его именем. Рассказывали о его силе и ловкости, проявившейся еще в раннем возрасте - так, например, говорили, что в 14 лет он в одиночку поборол медведя.
Однако подлинники произведений самого Юлаева до наших дней не сохранились. Вероятно, он сжег их сам вместе со всеми документами, которые могли бы стать уликами против него.
В конце 1773 года Пугачев отправил Салавата на Сибирскую дорогу, где он путем выступлений и манифестов привлекал на сторону бунтовщиков местное население. Сформировав большой отряд, он начал с ним орудовать на этих территориях. Затем он присоединился к отряду Канзафара Усаева, и совместными усилиями они штурмовали город Кунгур, за что были награждены чинами бригадиров.
Он руководил восстанием в Башкирии до ноября 1774 года. До этого там уже проходило несколько вооруженных бунтов, местные жители испытывали сильное колониальное давление и желали снять с себя бремя императорской власти.
Но все же царским войскам удалось нанести им серьезные поражения и взять в плен лидера бунта Пугачева. Салават Юлаев же отказался сдаваться даже после фактического обезглавливания движения. Под его предводительством продолжалось восстание в Башкирии: «…и крестьянские домы выжгли до основания… мастеровых же и работных людей, сколко от прежняго забрания осталось, окроме только спасшихся от их злодейских рук уходом, побили до смерти, забрав с собою и с малолетними детьми, погнали как скотов, в дальние леса и в свои башкирския кочевья…».
Уже после того, как Пугачев был схвачен, «...имя его, Салавата, в тамошних местах везде слышно было, а посему для поимки и посланы были военные команды, с которыми он неоднократно сражался». Он осаждал крепости и заводы, но при этом, делая избежать лишнего кровопролития, всегда предлагал противникам сдаться. И даже попавших к нему в плен, как Салават потом доказывал, он никогда не пытал и не убивал. При этом с собственными предателями он расправлялся весьма жестоко.
Направленный на его подавление и не раз встречавшийся с Юлаевым в схватках подполковник Иван Рылеев писал в одном из донесений: «Будучи ж в марше, повстречался со злодеем башкирцом Салаваткою, у которого было злодейской толпы до трёх тысяч человек, и имел с ними прежестокое сражение. Но храбрыми ея величества воинами все были обращены в бег, и несколько сот человек в преследовании побито, и едва сам злодей Салаватка мог спастись. Оставивши свою лошадь, бежал в болото. С нашей же стороны вреда никакого не было».
Салават действительно отступал, но нередко это был намеренный прием для отвлечения внимания и изматывания противника. На пользу ему шло и отличное знание местности. И все же в одном из сражений с Рылеевым Юлаеву был нанесен крупный удар - он потерял 400 человек из 3000. Позже были разгромлены и основные его силы.
Генерал-аншеф Пётр Панин тогда обратился к башкирскому народу с требованием выдать ему Юлаева, угрожая при отказе жестокой расправой: «И тогда ж весь тот башкирский народ, который сему не повинуется, мужеский пол до самых младенцев будет растерзан лютейшими смертями, жены, дети и земли их все без изъятия розданы в рабство». Пытались достучаться и до самого Салавата, но он сдаваться властям отказался.
По итогу царская армия настигла Юлаева с малым сохранившимся у него отрядом в горах Каратау, где он хотел переждать зиму, и взяла в плен. Примерно в то же время был взят под стражу и его отец, который сам явился с повинной. Жена и дети Юлаева на тот момент уже давно были заложниками, и освободить их не помогали даже многочисленные ходатайства Салавата. Он считал страшным преступлением, что его семья находится в таких условиях, хотя никто из них не совершал преступных деяний.
Следствие шло более семи месяцев. Юлаевым пришлось перемещаться из города в город, испытывать пытки и ночные допросы. Салават настаивал, что участвовал в восстании вынужденно, так как не было другой возможности восстановить справедливость. Суд над Салаватом и его отцом постановил подвергнуть их наказанию кнутом (175 раз) и клеймением как «тягчайших государственных преступников», причем позже выяснилось, что знаки на лице нанесены недостаточно четко (возможно, специально, а, может, из жалости), и процедуру пришлось повторить. Также они были приговорены к вырыванию ноздрей, страшной экзекуции, о которой я уже писала здесь. Затем под охраной, сковав руки и ноги цепями, их отправили на каторгу в крепость Рогервик (на территории нынешней Эстонии). Место это, построенное еще при Петре I, было давно заброшено и содержало лишь малое число арестантов. Им и было приказано заниматься восстановлением имевшейся пристали и сооружением гавани. Здесь Салават Юлаев и его отец прожили до конца своих дней.
После прихода к власти Павла I было приказано перевести каторжан, которые еще имели хорошее здоровье из балтийской крепости. Таких было всего трое, и один из них - Салават Юлаев. Но возникли возмущения по поводу отправки пугачевца ближе к местам, где когда-то шли восстания. Страх перед новой волной возмущений был все еще велик. Пока шли выяснения, как лучше поступить, Юлаева не стало.
Скончался Салават в 1800 году, то есть спустя 25 лет заключения. Место его захоронения утеряно, и даже объявлена премия тому, кто сможет его отыскать.
После смерти Юлаева правительство империи, зная о его популярности в народе, пыталось представить его как злодея. После усиления цензуры Салавата, как и других пугачевских товарищей, хотели предать забвению. Народных сказителей, упоминавших его имя, подвергали гонениям. Но все эти попытки были тщетны. В глазах башкирского общества он на века вперед остался как борец за справедливость. Да и в русском фольклоре существуют примеры песен, в которых Юлаев представлен как герой и освободитель. Это было не удивительно, ведь даже командующий царскими войсками Павел Потемкин высказывался об этом как о «подлежательном по всей справедливости быть в сердце башкирского народа».
