Каждый вечер пятницы сосед с пятого валялся где-то между вторым и третьим этажами. Вонял сивухой и громко храпел. Остальным приходилось его аккуратно обходить. А вот Нике всегда хотелось наступить ему на пальцы или вытереть об одежду ботинки. Боялась, но всё же, уж очень хотелось как-то навредить. Она не любила соседей и вообще еле переносила всех жителей родного Тамарьево.
Нике претила их приземлённость и глупость. Тамарьевцы, в её представлении, не хотели от жизни ничего. Точнее, этот их предел мечтаний заключался в тёплой постели, жирной еде и развлечениях. План на дни в этом мире состоял из ленивой учёбы в школе, брака, рождения детей, простенькой работы на ткацкой фабрике или в сфере услуг. Далее шёл заслуженный отдых и смерть. А между всеми этими событиями жители смотрели сериалы. По вечерам улицы пустели и во всех домах воцарялась тишина.
Тогда-то Ника наконец садилась за книги, не боясь, что мать отвлечёт разговорами и перепутает все мысли. Приходилось укладываться в небольшой отрезок времени, решать задачи, читать параграфы. Потом, досмотрев, мама приходила к ней в комнату и садилась на кровать.
– Какая ты у меня бледная, – говорила она постоянно.
– Чего, как с парнями? Смотри, тебе уже восемнадцать, мы в твои годы с отцом во всю зажимались, – тоже как-то сказала мама месяц назад.
– Жрать будешь или как? Давай? У меня курьи ножки в панировке есть, – именно тогда.
Ника мотнула головой.
– Ну ладно. Зря серию не смотрела. Хотя ты, наверное, ещё такое сразу не поймёшь. Там философское. Мысль главная такая серьёзная прям в названии серии: ”Тайное рано или поздно становится явным”. Есть о чём подумать.
Ника чуть повернула голову к маме и бесшумно положила тетрадь с котятами на учебник по общей физике. Прикрыла блокнотом с сердечками тетрадь с методичкой. Привыкшая всё прятать, Ника знала, как действовать и вела себя невозмутимо, дышала ровно.
– Ладно, пойду. Поздно. Но ты, конечно, серию посмотри потом. Кругозор надо ширить, а то дожила до выпускного, а поговорить толком не о чем, – она поцеловала дочь в затылок и ушла.
Ника сидела за книгами еще полчаса и легла в постель. Месяц считала, что бессонница бывает только у соседских бабушек от постоянного безделья. Теперь вторую неделю она вертелась в кровати до двух часов ночи. Мысли дёргали душу, как раз в тот момент жизни, когда больше всего необходим здоровый сон. Вот если бы родиться ей не в замшелом Тамарьево, а в Протоне, и не в семье продавщицы и сторожа, а в семье учёных. Как бы Нике хотелось сейчас все свои восемнадцать лет взять и переиграть, появиться на свет заново, в городе, где наука и знания ценятся превыше всего. В Протоне все улыбаются – в Тамарьево ей с детство топтали ноги в автобусе и кричали на ухо: ”Двигай булками, толстуха”. В Протоне все дети усердно учится, а в свободное время занимаются спортом, читают книги, ходят в музее. Здесь её таскают за волосы мальчишки, обзывают рыжей уродкой, а в прошлом месяце полкласса вместе с трудовиком отравилось алкогольным коктейлем. В голове не укладывалось, как в одном мире, более того, на расстоянии чуть более ста километров существуют две противоположные реальности. А самым странным казалось Нике, что тамарьевцы ещё и счастливы, своим каким-то простым, тупым и нелепым счастьем.
Громыхнула дверь в подъезд, а потом тяжелые шаги, стук чего-то тяжёлого об ступеньки. Сосед опять возвращался домой, таща старую мебель с помоек. Из-за него приходилось травить тараканов раз в два месяца, а то и чаще. Но Ника его уважала, наверно единственного из почти семи тысяч тамарьевцев. В квартире он чистил старую мебель, менял обивку, иногда расписывал, а потом продавал через интернет. Сосед приносил много шума, но он жил с мечтой, и это Ника в людях ценила. Вот её мама как-то шепнула ей восьмилетней на ухо: ”Доча, я всем сердцем мечтаю о новых занавесках.” На что та ответила: ”А я о посуде для кукол и кроссовках с лампочками”. Теперь же Нике ту себя не понять. Правильно же говорят, что клетки человека полностью обновляются каждые восемь лет. Вот и она теперь на клеточном уровне совсем другая девочка, нежели раньше. У неё есть настоящая цель в жизни, а человека, начавшего осознанный путь, всегда видно в толпе по особому твёрдому взгляду и уверенной походке. Между восемью и девятью годами как раз и случилась та самая поворотная точка, опрокинувшая всё с ног на голову, выдвинувшая Нику из ряда счастливых тамарьевцев и поселившая в сердце счастливую тревогу. И теперь она замерла перед прыжком в настоящую жизнь. Осталось лишь решить несколько задач и перетерпеть последние несколько дней в родном посёлке.
***
Всех школьников рано или поздно возили на экскурсию в Протон, город, отделённый от страны и образованный чуть более восьмидесяти лет назад, выросший из крупного наукограда в мегаполис.
– Дети, все взяли разрешения родителей на выезд? – крикнула учительница, стоя посреди автобуса. – Ну-ка все, поднимите документы над головой. Так, раз, два,...
Последний час существования прежняя Ника пела песни с одноклассниками и отвечала на вопросы викторины.
– Давайте проверим, кто из нас знает больше всего мультиков – голос учительницы звучал то очень громко, то еле слышно, микрофон сбоил.
Ника тянула руку и выше всех и, не дождавшись, когда спросят, выкрикивала ответ.
– Так, а кто мне скажет, в каком сериале была влюблённая пара Матео и Анжелы?
Семиклассница опередила Нику и хитро ухмыльнулась, глядя на неё.
До Протона ехали больше часа, потом ещё стояли у пункта пропуска, ожидая очереди. После проверки документов их встретила экскурсовод и тут же повела в павильон для туристов. В белоснежном здании посреди комнаты, расписанной фресками, расположились столы с фруктами.
– Смотрите, у них зелёная клубника. Всё говорят, что умные, а едят незрелое – хихикнул Никин одноклассник. Классная заискивающе посмотрела на экскурсовода и шепнула: "Простите, эти дети, понимаете". Но гид даже не повернула голову, провела рукой по длинным волосам и продолжила рассказ.
– Эти фрукты вывели селекционеры Протона. Все они, пусть имеют привычную форму, обладают различными вкусами, – она взяла в руки малиновый персик. – Как думаете, что это за фрукт?
– Персик, – крикнули ближние ряды.
– Большая слива.
– Не угадали. Это свёкларин, – гид протянула причудливый то ли овощ, то ли фрукт, дети отступили. – Попробуйте.
И дальше она показывала причудливые плоды: бананы со вкусом дыни, голубой мятный виноград, покрытые толстой жёлтой кожурой яблоки.
Школьники болтали между собой, и в этом нарастающем гуле растворялись слова экскурсовода, повторяющей заезженный текст. Ника потянулась к ярко-красному гранату. За кожурой вместо привычных рубиновых чешуек скрывались ровные бордовые дольки.
– Так удобнее есть, не так ли, – шепнула экскурсовод, отвернувшись от вопящей и разбрасывающей повсюду фрукты толпы. – Попробуй.
И Ника отломила дольку и попробовала, и ей понравилось. Если бы природа подумала об удобстве, то в садах рос именно такой фрукт. Через годы Ника посчитает этот момент поворотным – именно тогда с её сознания спали мощные тиски мещанского восприятия мира. Она в своих мыслях вышла из ряда своих одноклассников и земляков и пустилась в долгий путь, посмотрела со стороны на себя, на родной посёлок и прошептала: "Какая гадость".
После презентации достижений селекционеров школьников провели по центральному проспекту. Курьеры-роботы шныряли из стороны в сторону. В кафе сидели счастливые и ухоженные горожане. Привыкшие к невысоким пятиэтажкам школьники присмирели, увидев небоскрёбы. В конце проспекта виднелось здание, уходившее верхушкой в облака. И всё в городе бурлило, шевелилось, но это движение представлялось Нике чётко организованным.
У автобусов учительница попросила ребят поаплодировать гиду и поблагодарить. Школьники лениво пробурчали каждый своё и выстроились в очередь к автобусу. Ника в конце колонны продолжала смотреть на мерцающий в закатном солнце силуэт города.
– Девочка, – голос экскурсовода звякнул над ухом. – Возьми на память буклет. Тут адреса культурных центров Протона с бесплатными курсами. Надеюсь, мы ещё увидим тебя в нашем городе.
***
Прошло много лет, Ника взрослела, и её мечты взрослели вместе с ней. Три раза в неделю она ездила на подготовительные протоновские курсы в соседний город. Родители не знали, думали, что их дочь гуляет с друзьями до позднего вечера. Для убедительности Ника в подъезде ярко красилась и зажигала сигарету, чтоб пропахнуть дымом.
– Жрать будешь? Ну как, парни новые к вам не прибились? А хорошо б тебе с городским замутить, всё-таки не такой голодранец, и манеры другие, – любила наставлять мать, когда дочь снимала верхнюю одежду в прихожей.
Чем больше Ника училась, тем сильнее раздражали её тамарьевцы. И она мечтала, как однажды купит билет до Протона, но прежде, выйдя на центральную площадь у ткацкой фабрики, произнесёт речь об убожестве всех жителей.
После той поездки круг друзей заметно поредел. Зато появилась лучшая подруга, с которой она ездила на курсы. Кира жила в небольшой деревне и выходила из автобуса на следующей остановке после Тамарьево. Все эти годы на обратном пути домой они фантазировали, как заживут в Протоне, как будут учиться, строить карьеру, общаться с начитанными и умными молодыми людьми, а не с тем сбродом, что распивает в подъездах дешёвые коктейли.
***
Итак, шли выпускные экзамены, за которые Ника и Кира не волновались. После тщательной подготовки в образовательном центре Протона они щелкали простенькие школьные задачки как орешки. Сдавали экзамен в школе и тут же бежали на автобусную остановку решать сложные олимпиадные задания в центре. И каждый сданный бланк приближал их двоих к желанной цели.
– Последний, – Кира обняла Нику за плечи, когда они выходили из аудитории. – Ну что? Теперь ждем, когда объявят. Как ты сама чувствуешь?
– Думаю, всё хорошо. Я за математику не волнуюсь. Вообще я чувствую, что хорошо подготовилась.
– Ну круто, – на улице Кира посмотрела в сторону уличного кафе. – Будем отмечать?
– Давай когда уже результаты получим? К тому же спать хочется и маман ещё с платьем на выпускной замучила. А мне и идти туда не хочется.
– Ты чего? Выпускной один раз в жизни!
– Мне как-то всё равно. Как только уеду, вообще вспоминать не буду. Моим новым днём рождения станет день, когда я официально поселюсь в Протоне.
Они сели в автобус, и всю дорогу Кира пыталась убедить подругу пойти с ней на выпускной. Ника злилась, отказывалась, но всё же Кире удалось её уломать.
– Мы ведь подруги, мы должны друг друга поддерживать. Вот ты меня и поддержи.
В культурном центре Протона девочкам сообщили, что результаты придут как раз утром перед балом. Мама сама выбрала для Ники платье. Такое короткое, что приходилось во время вручения дипломов придерживать рукой подол чтоб оно не задралось. Выпускной проходил в спортзале, украшенном воздушными шарами, гости и выпускники сидели на пропитанных подсобной пылью стульях. Вышли первоклассники и спели что-то там про чудесные школьные годы. Ника услышала настойчивую трель телефона в бальной сумке.
“Поздравляем с зачислением в университет Протона. Просьба явиться не позднее тридцатого числа в культурный центр со всеми документами.”
Ника слегка пихнула стул подруги.
– Мне пришло, я прошла, – она еле сдерживалась чтоб не вскрикнуть от счастья. – А тебе?
Кира качнула головой и улыбнулась.
– Ура, – крепко сжала плечо подруги. – Кир, а может, прямо завтра с вещами в центр поедем?
Дети допели и разошлись, директор прочитал длинную речь с листа. Мама выпускницы из параллели долго читала свои стихи и под конец расплакалась и выбежала из зала.
– Ну а теперь танцы, – крикнула классная руководительница и нервно засмеялась.
Родители ушли, учителя удалились в кабинет к трудовику и взяли с выпускников честное слово, что они не разнесут спортзал. Включили музыку, и все высыпали танцевать. А Ника стояла у стены и как посетитель зоопарка наблюдала за окружающими.
– Смотри, какие простейшие, – обратилась она к Кире. – Странно, но мы с ними одного вида и… – а подруги не было рядом. Выпускница огляделась по сторонам и с удивлением обнаружила Киру, трясущую бёдрами между двумя одноклассниками.
– Кира, – крикнула ей Ника.
– Эй, иди к нам, – лихо тряхнула ногой и взмахнула руками.
Они знакомы столько лет, а Ника и представить не могла подругу танцующей, точно девицы из подпевки.
Парни посвистывали и норовили подойти ближе.
– Ура, – Кира подбежала и попыталась перекрикнуть музыку. – Мы идём пить в туалет. Славик принёс портвейн и водку. Идёшь?
– Кто такой Славик, – Нику схватили под руку и поволокли по коридору. Кира шептала ей в ухо: ”С пацанами посидим, ты чего.”
Народу в уборной набилось так, что не продохнуть. Бутылку пустили по кругу, потом другую. Ника отказывалась и не отрывая взгляда смотрела на подругу. “Может, она так прощается с Тамарьево, может, это чисто натуралистический интерес.”
Славик сгрёб Киру в охапку, положил одну руку на талию, другую опустил ниже и провёл языком по шее.
– Оставь её, – крикнула Ника.
– Ой, ну ты чего, – Кира отмахнулась и в ответ прижала Славика к себе и жадно поцеловала в губы.
– Эй, девчонки, а чего вы раньше с нами не тусили, – раздалось над ухом ники. Щуплый низкорослый парень погладил Нику по спине и протянул портвейн.
– Руки убрал!
– Понял, стопэ. Тебе надо догнаться.
Все засмеялись, кроме Киры. Они со Славиком, будто не замечая остальных, тискались.
Ника выдернула подругу из рук парня и потащила к выходу.
– До чего они плебеи, – она тащила Киру по школьной лестнице, та упиралась и брыкалась. – На них бы заявить в соответствующие органы. Хорошо, что в Протоне таких человекообразных не будет.
– Пусти!
– Осторожнее!
– Пусти, я сказала, – глаза Киры неестественно блестели, а лицо отсвечивало зелёной краской от стен. – Пусти, я пойду к ребятам.
– С ума сошла? Неизвестно, чем это закончится, а нам завтра в центр ехать.
– Тебе ехать.
– Как это мне? Мы же договорились.
– Не, я завалила математику, – Кира качнулась и, если бы её не подхватила подруга, упала.
– Как? Ты чего?
– Вообще, я рада. Ну нафиг, сколько лет горбатиться ещё, и не факт, что из этого что-то выгорит.
– Будешь много работать и выгорит!
Кира заплакала, как маленький ребёнок, и размазала тушь по щеке.
– Не хочу! Я люблю Тамарьево и Славика тоже. Мы поженимся, и у нас будет трое детей. И до фени мне твои науки.
Она развернулась и, шатаясь, пошла по лестнице.
– Кир, не всё потеряно. Можно поступить в другой крупный универ, хорошо учиться, а потом перевестись. Кир, стой!
– Я устала! Я хочу Славика и сериал, и выспаться. Я устала.
– Кир!
– А я знаю, ты же вообще нас за людей не считаешь. Да, те у кого нет диплома – отребье. Я же знаю, ты ненавидишь Тамарьево и всех нас.
– Ну пожалуйста, пойдём!
– Убирайся в свой Протон! – затем глянула зло. – Ты злая такая потому, что в восемнадцать ни с кем не сосалась! И уже не будешь! Заучка!
– Кира! Ты дура!
И подруга скрылась за дверью туалета. Там гудело пьяное веселье, озорной гул из молодых нетрезвых голосов.
***
На следующий день Ника покинула Тамарьево навсегда.
Автор: Анастасия Балюлина
Источник: https://litclubbs.ru/articles/47158-cel.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: