— Слушай, Гончаров, ты совсем уже, да?
— Юль, ты же читала. Там всё написано.
— Хм… Ну я, конечно, знала, что ты не как все! Но настолько?
Юля всегда называла мужа по фамилии, когда злилась. И он знал это.
И если раньше Дима шутливо посмеивался над её злостью, то сейчас задумчиво смотрел на чемодан.
— Слушай, давай я ещё положу тёплых вещей. Там ведь дом старый. Не хочу простудиться.
— Гончаров, я не могу тебя слушать больше! Не могу! Как же Новый год? У нас будут гости. Ты же сам хотел отметить с размахом! Три недели до праздника! На кой чёрт тебе тёплые вещи. Узнаешь, что там случилось и обратно. Ты что, собрался там жить?
— Юля, — Дима поднялся с кровати, подошёл к жене. — Лёшка ни за что не написал бы мне. Мать настроила его против. Ты же сама всё знаешь. А тут что-то случилось.
— Да она сама тебя бросила? Или ты забыл, как она тебя обобрала и оклеветала. Она всё потратила и теперь хочет опять за твой счёт подняться.
— Нет, Юль… Я поеду… Там мой сын.
— Вспомнил о тебе сын, как же! Четыре года прошло. Они подарки твои обратно присылали! Письма гневные писали! И Лёшка твой писал. Или ты забыл? До сих пор не понимаю, как так можно с отцом. А теперь… Папа. Тчк. Приезжай. Тчк. Беда. Тьфу на них! Она тебя на лешего променяла, а ты…
Значит так, Гончаров! Или ты сидишь дома и плюёшь на своих родственников, или я подаю на развод. Всё! Решай сейчас.
— Юль, прости. Но давай сейчас не будем торопиться. Я съезжу и всё узнаю. Я тебе сообщу.
— Как же, сообщишь. Летишь к этой…
Юля схватила пальто и выбежала из квартиры.
Дима тяжело вздохнул, взял чемодан. В коридоре оделся и вышел.
Лицо мелкими иголками колол снег.
На вокзале из-за снегопада задержали поезд. Пришлось ждать три часа. Дима всё выглядывал в толпе Юлю. Она не пришла его провожать.
Шесть суток добирался Дмитрий до своей бывшей супруги Натальи.
Так вышло, что не сложилась их жизнь, и Наташа уехала с любовником на север.
Взяла с собой шестилетнего сына. Мальчик не стал общаться с отцом, мать настроила его против. Хотя и Дмитрий, и его родители пытались наладить связи.
И вот через четыре года эта телеграмма перевернула всё с ног на голову.
Дима как будто ума лишился. Только слово «беда» увидел, сразу билет купил.
Юля не приняла его порывов. Её тоже можно было понять. Но сердце Дмитрия болело от неизвестности. Вряд ли бы сын вот так просто звал отца.
***
— Марина Анатольевна, Дима уехал. Вы знаете? — Юля сидела напротив свекрови и нервно размешивала сахар в кружке.
— Как уехал? — женщина удивлённо посмотрела на невестку.
Юля всё рассказала.
Свекровь тотчас позвала мужа:
— Вить, поди сюда! У нас тут новости.
Виктор Степанович, почёсывая затылок, спокойно сказал:
— Ну и что! Пусть едет. Там Лёшка. Может новостей привезёт от него. Четыре года не видали мы мальчонку.
— Вить, ты чё? — Марина Анатольевна покрутила у виска пальцем. — Он уехал на север, понимаешь? К Наташке уехал! До тебя не доходит.
Виктор Степанович посмотрел на жену и сказал:
— Я понимаю. Не глуп, вроде. Наш Димка поехал к сыну и бывшей жене, потому что там какая-то беда. И чего вы тут раскудахтались? Он же не помирать собрался!
— Да он поехал к ней! Она же его растоптала! — возмутилась свекровь.
— Ой, — мужчина тяжело вздохнул, — растоптала. Вот вы умеете преувеличить и сделать из мухи слона. Ну бросила она Димку. Ну уехала с тем гориллой. Ну и что? Где, в каком месте по Димке топтались они? Так бывает, Мариша. Угомонитесь. Димка ведь не дурак, он умный мужик. А там кровиночка его.
Юля обиженно смотрела на свёкра.
***
Добраться до посёлка от райцентра было нелегко. Из-за снегопада отменили автобус.
Половину пути Дмитрий шёл пешком, остальную половину ехал на санях. Повезло, что туда ехал мужик. Он подвёз Дмитрия прямо к нужному дому и пригласил в случае чего за самогонкой наведаться.
— Она у меня — огонь! Ты раз попробуешь, ни за что не забудешь.
— Спасибо, я не пью.
Дима поблагодарил мужика и спустился с саней.
Вошёл в приоткрытую калитку. Навстречу ему вышел из домика высокий худощавый мальчик.
— Привет, бать, — произнёс Лёша. — Я тебя плохо помню, но знаю, что это ты.
— Что случилось? — не поздоровавшись, спросил Дмитрий.
— Мамка при смерти. Две недели назад отчим помер. Самогонкой отравился. А она с ума сошла. Выпила какую-то траву, стала худеть сильно. К врачу её возили добрые люди, сказали, чтобы домой забрал. С головой у неё плохо. Опухоль какая-то. Сказали, месяца три если проживёт, то много даже будет.
Мальчик вдруг опустил голову. На белый плотный снег падали крупные слёзы.
— Я совсем не знаю, что мне делать. Она меня почти не узнаёт. Ухаживаю за ней я. От школы меня пока освободили. Если что, на второй год останусь. Это не беда. А вот с мамкой побыть бы подольше. Там в райцентре прознали, что мать смертельно больна. И меня хотят забрать в приют. Вот я тебя и вызвал. Пусть они проверят, что у меня есть отец. Не хочу я в приют. Плохо там.
Друг у меня там живёт. Его недавно туда отправили, я к нему в гости ездил. У него бабка с дедом померли. Воспитывать некому, родителей как будто и не было никогда. Так вот он там совсем поник.
Дмитрий смотрел на сына и не знал, что ему сказать.
Наташа его узнала.
Смотрела равнодушно, потом прошептала:
— Приехал позлорадствовать? Ну давай. Вот она я… Беззащитная, беспомощная. Твоя мать хотела же моей смерти. Вот, добралась она до меня.
— Наташ, мама не хотела. Ей было обидно за меня, за Лёшку. Ты же Лёшку от меня оторвала. Он же рыдал. Мама же всё понимала. Ей было больно. И мне было больно.
— Вы сами так всё восприняли. Я же честно сказала, что не люблю тебя, Дима. Я не врала. Я раз-лю-би-ла. Ты ведь женат уже, всё хорошо у тебя.
— Наташа, расскажи, что с тобой? Я приехал не отношения выяснять. Алёша прислал телеграмму.
— Что со мной? А ничего, — прошептала женщина. — Осталось мне чуть пожить. Лёшку вот не на кого оставить мне. Может быть, он нужен тебе? Пригодится ли тебе сын?
Дмитрий вспыхнул, покраснел.
— Наташ, ты чего? Он же мой сын, я же его не оставлю!
Наташа стала кашлять. Дмитрий поил её с ложечки.
Стало легче, женщина сказала еле слышно:
— Алёша не твой сын… Я тебе сейчас сразу говорю, чтобы грех на душу не брать, чтобы не умирать с таким грехом. Поэтому я не давала вам общаться. Зачем? Зачем было мучить его и тебя?
Дмитрий был шокирован таким признанием.
— Что ты говоришь? Он же похож на меня! — голос Дмитрия дрожал.
— Не на тебя, Дима! Не на тебя…
— Замолчи…
Дмитрий остался ухаживать за Наташей. Алёша ходил в школу.
Юля получила письмо. В нём Дима написал, что Наташа больна, и ей необходим уход.
Женщина рассказала своим подругам о подлом поступке мужа и тотчас получила миллион советов.
— Хорошо, что ты не беременна, — сказала одна из подруг.
Юля опустила голову.
— Ну дела… — сказала другая подруга. — Это легко исправить. Завтра пойди в областную. Там к Юрь Борисычу можно обратиться. Я напишу записку.
Подруга сунула Юле в руки исписанный листок и прошептала:
— Он всё сделает хорошо. Не беспокойся. Только иди завтра, скоро Новый год, у него дел много.
Юля поблагодарила.
Утром пошла в областную больницу.
Нашла кабинет Юрия Борисовича, долго сидела. Провожала глазами других пациенток.
А в голове всё гудело, и кто-то словно обрывками фраз твердил: «Вы же… Мечтали… О детях… Мечтали… О… Детях…»
Юля не решилась.
Подруги предлагали встретить с ними праздник, но Юля пошла на вокзал и купила билет.
31 декабря 1989 года.
Юля сидела в автобусе одна.
Водитель стоял рядом с ней и ворчал:
— Не повезу я тебя одну, не повезу! Выходи, иначе силой тебя выволоку! Выметайся!
Юля с места не сдвинулась.
— Ты пойми, упрямая, я не вожу одного! Не принято так! Выходи!
— Слышь ты, умник! — за спиной у водителя возник высокий коренастый мужчина. Он касался головой потолка автобуса, и казалось, что сейчас пробьёт этот потолок. — Нас двое. Вези!
—Я и двоих не повезу! — взвизгнул водитель. — Пятеро поедут, тогда и заведу!
Мощный кулак появился перед носом водителя.
Тот насупился и пробормотал:
— Ну чё стразу драться, а? Поехали.
— Спасибо, — прошептала Юля.
Коренастый кивнул. Он вышел через двадцать минут, махнув рукой на прощание.
Юля ехала ещё два часа.
Подходя к дому, где жил теперь Дима, увидела такую картину.
Из-за дома шёл её муж с ёлкой в руке, рядом с ним высокий мальчик с топором.
Юля молча смотрела на мужа.
Она на неё.
Дмитрий поставил ёлку у стены, подошёл к жене.
— Я выбираю тебя, — сказала Юля.
В новогоднюю ночь Наташе стало легче, и она даже сидела со всеми за столом.
Десятого января она умерла.
Дмитрий не стал говорить Алёше о том, что он ему не сын.
В посёлке прожили ещё три месяца, ждали решение об опеке над другом Алёши.
Мальчика Сергея забрали с собой.
В июле 1990 года Юля родила дочь, а через год сына.
Дмитрий получил квартиру побольше, и теперь всем хватало места. Мальчишки Алексей и Сергей очень хорошо поладили с родителями Дмитрия.
А вот Юлины родители дочку не поняли и запретили зятю попадаться им на глаза.
Дмитрий не страдал от этого.
Ему и так было хорошо.
Сейчас у Дмитрия и Юли восемь внуков и два правнука.
Юлины подруги остались в том 1989 году. Они обиделись на неё за то, что она их не послушалась.
А Юле и без них хорошо, главное, что Дима рядом, и дети счастливы и устроены в жизни.