В ноябре 1918 года, когда в Омске Колчак разгромил Директорию, Борис Фортунатов , как честный эсер и один из создателей КОМУЧа зашел к Каппелю и поинтересовался:
- А меня то вы когда арестуете?!
- Послушайте, Борис, всем сейчас не до ваших шуточек, идите делом занимайтесь, - ответил ему Каппель, - ну отдал Колчак приказ о вашем аресте. Кто его исполнять станет? Я – не стану, мы с вами вместе вон сколько отмахали…
И в самом деле, отмахал Борис Фортунатов в Гражданскую много. Нить его судьбы вышла настолько извилисто-заковыристой, что диву даешься, как все это могло случиться с одним человеком.
В недавно вышедшем романе «Бронепароходы» Алексей Иванов описал его так:
«… Борису Фортунатову, одному из руководителей КОМУЧа, было немного за тридцать. Он выглядел как солдат – в линялой гимнастерке, бритый наголо от вшей, загорелый, худощавый, с пожелтелыми от табака усами. Трудно было поверить, что он имеет два университетских образования…»
Прямо как на фотографии первого состава КОМУЧа. Вон он – Борис Фортунатов, слева. Один из пяти первых комучевцев – по сути, один из представителей законной российской власти, разогнанной в Петрограде большевиками и захватившей в июне 1918 года власть в Самаре, скинув там большевиков с помощью чехословацкого корпуса.
Почему Борис Фортунатов оказался среди создателей КОМУЧа?! А где ему еще оказаться? Он ведь был эсером с 16 лет, в партии социалистов-революционеров состоял с самого начала, с 1902 года. В декабре 1905 года в охваченной восстанием Москве палил из револьвера с баррикад. Несколько раз арестовывался. И знаете, какое страшное наказание придумал ему жестокий царский режим? Отправили двадцатилетнего балбеса за границу учиться, а заодно охолонуть от революционных затей.
В какой-то мере помогло, потому что вернувшись из заграничного вояжа, Борис взялся за ум и закончил Московский университет, а потом еще и поступил в Высшее техническое училище, в котором отучился три года. Закончить не успел, так как пошел вольноопределяющимся на фронт – воевать с немцами.
А затем грянул февраль 1917 года. И Фортунатов вернулся к митингам, демонстрациям и агитации. И получалось у него все это настолько хорошо, что в Самаре его избрали в Учредительное собрание сразу по двум спискам. Вот только у большевиков имелось насчет Учредительного собрания свое мнение и гарнизон Петрограда оказался на стороне большевиков. Потому Учредительное собрание проработало всего один день. Пока в июне 1918 года в Самаре не захватил власть КОМУЧ. Кстати, знаменитый белый генерал Владимир Каппель тоже начинал именно с Народной армии КОМУЧа, хоть и считал, что ему не по пути с эсерами. Но на почве нелюбви к большевикам он и Фортунатов вполне подружились.
Интересно, что Фортунатов как-то никогда не рвался непосредственно командовать: в боях с красными он хватал винтовку и занимал одно из мест как обычный рядовой. Мог сам взяться за подрыв заложенной мины и любой другой работой, которой обычно занимались нижние чины:
«…С отрядом Каппеля (Народной армией) всегда следовал член Учредительного Собрания Б. К. Фортунатов. Официально он считался членом Самарского военного штаба, в то же время выполняя успешно обязанности рядового бойца-разведчика…»
Тем не менее, Каппель присвоил Фортунатову сначала чин прапорщика, а потом корнета. Потому что как-то неудобно получалось, что уполномоченный КОМУЧа, вроде представитель официальной власти, да еще и командир Самарского конного дивизиона и без чина.
В общем, весь 1918 и 1919 годы Фортунатов воевал за белых. Вместе с ними наступал, вместе с ними отступал. Но, когда армия Колчака покатилась по Транссибу в Сибирь и далее, он решил пойти своим путем.
Неуживчивый эсер собрал «1-й Волжский партизанский отряд» и отправился от Кустаная через степи к уральским казакам, собираясь воевать с ними или добраться до Деникина. Вот только уральских казаков со всех сторон щемили красные и идея добраться до Добровольческой армии через Гурьев не сработала. Пришлось совершить зимний поход через степи и плато Мангышлак до Форт-Александровского. До места в феврале 1920 года добрались два десятка обмороженных человек во главе с Фортунатовым.
Вот только дальше Борис Фортунатов воевал уже не за белых, а с белыми. Потому что весной 1920 года корнет Фортунатов исчез из истории Белого движения. Зато в Первой Конной армии появился комполка Борис Константинович Фортунатов. И в составе Первой Конной осенью 1920 года он оказался в херсонских степях, там где в конце XIX – начале XX века барон Фальц-Фейн устроил заповедник Аскания Нова.
Увидев, во что красные, белые и зеленые превратили уникальный заповедник, Фортунатов понял, что его время разбрасывать камни закончилось. Кто-то должен уже начать их собирать. Он добился у Буденного, чтобы его оставили комендантом в этих краях, потому что кто-то должен заняться охраной уникальных животных, а не их истреблением.
Возрождение разоренного заповедника он начал вот с такого уровня:
«…Некоторые здания были разбиты тяжелой артиллерией, и на каждом шагу в стенах и крышах зияли широкие проломы. Ни лошадей, ни коров, годных в хозяйстве, не было… Сотни людей сразу перелезли через забор, испуганные животные шарахнулись в противоположную сторону, разбили ветхую ограду, и часть их ушла в степь.… В этот день недосчитались: 14 штук ланей, 4 оленей, 13 гривистых баранов, 1 антилопы Гарна, 2 оленей… 15 ноября, в ночь, несколько красных воинов тайком пробрались в зоопарк и порубили большое количество птиц…»
Через два месяца недавний эсер и белогвардеец выбил в Совнаркоме декрет о заповеднике Аскания-Нова, а потом и приказа Реввоенсовета о запрете военным останавливаться в заповеднике.
Так закончилась военная карьера комполка Фортунатова и началась история зоолога, занимавшегося возрождением зубров в Аскании-Нове. Кроме того, он открыл в себе литературный талант: «Всемирный следопыт» опубликовал его роман «Остров гориллоидов» (сюжет «Острова доктора Моро» тогда многим не давал покоя, причем совсем не в фантастическом плане, в СССР в двадцатые годы на самом деле собирались поставить эксперимент по скрещению гориллы и человека).
И эта научная карьера складывалась вполне успешно, вплоть до того, что он стал всесоюзным авторитетом: членом Комитета по заповедникам при Президиуме ВЦИК.
Но в те годы успешная карьера как развивалась, так и заканчивалась.
В 1933 году обнаружилось, что Фортунатов – враг народа.
Если вы думаете, что ему припомнили то, что он – эсер, белогвардеец и контра недобитая, то нет. 1933 год – это же пик голода из-за коллективизации. Кто-то же должен был оказаться виноват в том, что случилось. Не товарища Сталина же в самом деле обвинять. А вот Фортунатов очень даже подходит. Он ведь оказывается, в такой сложный момент, занимался:
«…подрывной работой, направленной к углублению хозяйственных затруднений в стране, путём отрыва научной работы от обслуживания нужд сельского хозяйства … составлением и осуществлением вредительских планов гибридизации животных … создавал условия для широкого распространения заболеваний среди ценных стад животных в заповеднике…»
Все это в совокупности потянуло на 10 лет.
Отбывать наказание Фортунатова отправили в Карагандинский лагерь. Примерно в тех краях в 1919 году он решил уйти от армии Колчака и пойти на запад. Эта дорога и привела его в Асканию-Нову, а теперь колесо судьбы замкнулось.
Тут, в Карагандинских степях он и остался. Фортунатову не пришлось сидеть все 10 лет. В 1936 году его освободили, но дальше судьба такого занятного человека теряется. По одним данным он так и прожил там до середины пятидесятых, по другим почти сразу после освобождения попал в больницу и не справился с болезнью.
Видно те, кто плетут нити наших судеб, не смогли больше придумать, чем они еще смогут удивить Бориса Фортунатова. Он и так уже все видел в своей жизни.
--------
Не ленитесь, ставьте лайки :) Они поднимают настроение и вместе с вашей подпиской помогают развитию канала.