Если у нас в России самый главный христианский праздник Пасха, то в Польше – это Рождество. Как же отмечают его поляки?
Рождеству предшествуют четыре недели Адвента (от латинского слова adventus – пришествие). Это время подготовки к празднованию, радостное ожидание. В это время католики вспоминают о первом пришествии Иисуса на землю и ожидают второе пришествие.
День накануне Рождества у нас называется сочельником, а у поляков – Вигилией (от латинского vigilia – бдение). В вигилийный вечер, с появлением на небе первой звезды начинается празднование.
Ужин начинают с молитвы и чтения отрывка из Евангелия. Потом все делятся облатками. Облатка (по-польски opłatek) – это тонкий хлебец из пресного теста. Облатки протягивают друг другу, преломляют и произносят пожелания и поздравления. Вот так эти хлебцы выглядят.
На стол по традиции ставят на один прибор больше. Пустая тарелка и пустой стул – "для отсутствующих". У этого обычая есть несколько объяснений. Надо сказать, что в этот день поляки стараются собраться за семейным столом, иногда приезжая в родительский дом издалека. Лишний прибор ставится для того, кто не смог в этот праздничный день быть со всеми вместе, кто сейчас находится где-то далеко, но его ждут, быть может, в последний момент отворится дверь, и он войдёт и присоединится к родным. Кто-то считает, что изначально пустой прибор ставился для случайного путника, который в этот день забредёт на огонёк. Но сейчас лишний прибор ставят для того члена семьи, которого уже нет на свете и который уже никогда не сможет вместе со всеми встретить Рождество.
В конце прошлого века известный по фильмам Кшиштофа Кесьлёвского композитор Збигнев Прайснер написал "Коленду для отсутствующих" на слова Шимона Мухи. Эта коленда (kolęda – колядка) очень полюбилась полякам.
В ней поётся о том, что за праздничным столом не хватает чьих-то голосов, эти люди ушли из жизни, но будут жить вечно, а их тени сейчас здесь, с нами. Под этим видео поляки оставляют грустные комментарии об ушедших родных и близких.
На вигилийном столе по традиции должно быть двенадцать блюд. Их ассортимент разнится от региона к региону, но обычно включает в себя красный борщ с ушками, жареного карпа, заливного карпа, горох с капустой, вареники с капустой (вареники по-польски называются pierogi), сельдь в сметане, кутью, капусту с грибами, маковец (рулет с маком), грибной суп, компот из сухофруктов, рождественский пряник. Все блюда постные.
Впрочем, блюд может быть и меньше. Если хозяйке тяжело готовить, если семья маленькая и всё это изобилие не будет съедено, то считают не кушанья целиком, а компоненты. Например, горох с капустой считается за две позиции, а не за одну. Так же и борщ с ушками.
Кушанья имеют символическое значение. Часть из них связана с христианством: количество блюд по одному из толкований связывают с двенадцатью апостолами, а рыба – символ Христа. Часть уходит корнями ещё в языческие времена: мак на столе символизирует богатство и плодородие, а капуста – силу и здоровье.
Хотя многие поляки считают, что традиция ставить на стол именно эти двенадцать блюд уходит корнями в стародавние времена, это не совсем так. Ещё в XIX веке блюд на столе было не двенадцать, а девять или семь, да и стол у богатых и бедных, у городских жителей и крестьян заметно различался. Сейчас верх взял сельский вариант угощения – простая, но сытная постная еда: капуста, горох, рыба.
И с карпом всё не так однозначно. Сто лет назад он, конечно, тоже мог оказаться на вигилийном столе, но чаще там присутствовала более популярная рыба: сельдь, лещ или щука. За то, что теперь именно карп считается главной закуской на рождественском столе поляков, следует благодарить министра промышленности социалистической Польши, который в 1947 году для развития рыбоводства в стране выдвинул лозунг "Карпа на каждый вигилийный стол". В те времена карп был самой простой в разведении рыбой. После чего были построены многочисленные пруды для разведения карпа, и эта рыба действительно стала доступна каждому.
Но вернёмся к праздничному столу. Все присутствующие должны отведать каждое угощение. После трапезы поют коленды. Некоторые из коленд очень старые, известны ещё с XV века. А вот одна из самых известных коленд, хоть и не такая старая.
Затем поляки отправляются в костёл на рождественскую службу – Пастерку. Как правило, в этот день в костёл ходят даже те, кто в течение всего года там ни разу не был. Ну а те, которые по каким-то причинам не смогли пойти, смотрят трансляцию рождественской мессы из Ватикана по телевизору.
После костёла возвращаются домой, чтобы продолжить праздновать. За столом появляются уже и мясные блюда. На следующий день 25 декабря празднование продолжается. В этот день главное блюдо на столе – запечённый гусь с яблоками.
В заключение скажу, что для поляков этот праздник очень важен в религиозном и духовном плане. Все родные стараются собраться вместе, прощают друг другу обиды, накопившиеся за год, желают друг другу добра. В этот день человек не должен быть один.
У Януша Вишневского в романе "Прости" есть такая трогательная сцена. Главный герой в 1990 году в рождественскую ночь не смог добраться домой, его машина застряла в очереди из сотен других машин – это поляки ехали на родину из-за границы, чтобы встретить Рождество в кругу семьи, а пограничники работали слишком медленно. И когда герой уже решил, что в этом году ему придётся встретить Рождество в одиночестве, в окно автомобиля постучала старая женщина и протянула облатку.
Он от неожиданности выскочил из машины, преломил с ней облатку и обменялся праздничными пожеланиями. Вдруг как по команде изо всех машин – и перед ним стоящих в очереди, и после него – стали выходить люди, друг с другом здороваться и делиться облатками, обниматься, а некоторые даже целоваться. Женщины, мужчины, дети, молодые и старые вдруг образовали какое-то спонтанное сообщество. Вся автострада вдруг превратилась в людской муравейник. Трогательное, незабываемое событие. Он помнит чувство торжественной приподнятости, волнения и единства со всеми, с миром. А ещё он помнит, что в это краткое мгновение на бетонной автостраде он сильно и глубоко прочувствовал свою принадлежность ко всем им. К полякам. Ко всему этому польскому миру, полному парадоксов, странностей, раздоров, мегаломании, группировок, провинциальности, показной набожности, ловкачества, зависти, с одной стороны, и смелости, глубины чувства, свободолюбия, патриотизма и понятия чести, с другой. Сочельник в соцстране на автостраде! Вы где-нибудь такое видели? Тот, кто не впустил навсегда Польшу в своё сердце, не поймёт до конца произошедшего здесь. Он же был убеждён, что с полным правом может о себе сказать: я понял. Если ты не можешь быть со своими близкими дома, в Польше, то надо найти близких там, где ты в данный момент находишься. Потому что во всем этом сочельнике главное, в сущности, те несколько часов чувства мистической близости со всеми. С сестрой, братом, женой, матерью, отцом, как, впрочем, и с нелюбимой тёщей или ненавистной соседкой напротив. Поляки – и он был в этом убеждён – понимали это лучше, чем другие народы.