Наши труды,скажут сами за себя!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ОДИН

Каков моральный облик ученого– таково и доверие к его исследованиям!
Константин Павлович достал с полки нужную книгу. И открыл, помеченную белой
закладкой страницу.
– Вот послушай, как Лавуазье здесь прославляют. Пишут, что он французский химик.
Член Парижской академии наук. И вот ведь, что интересно, Сергей. Смотри. Статья
начинается с того, что Антуан назван французским химиком. Ну уж коли так. То дальше
так и просятся строки о том, что он закончил химический факультет университета. Раз
уж химик, да член Академии– значит химия есть его основное призвание. И образование
тому должно соответствовать... Ан нет. Нимало не смущаясь вслед за этим
высокопарным заявлением редакция сборника пишет, что окончил наш химик...
почему– то юридический факультет Парижского университета! А вот по химии– то всего
лишь слушал курс лекций в каком– то там Ботаническом саду в Париже... Ну это за
каких же неосведомленных болванов надо принимать читателей, чтобы вот так вот нагло
черное за белое выдавать!! Окончил полноправный юридический факультет, но юристом
никто не называет. Всего– то прослушал какой– то там явно факультативный курс химии
аж в Ботаническом саду. И... нате вам, пожалуйста,– уже известный химик. Да еще и
академик! Немного я встречал академиков –химиков с дипломом юриста в кармане.
А ниже –то и того трогательнее. Директор управления порохов и селитр. Про
генерального сборщика налогов умолчали... На свои средства создал прекрасную
химическую лабораторию, ставшую научным центром Парижа. Бутейко заулыбался. –
Этак и я, пожалуй, свою бы лабораторию создал, если бы стену вокруг города для
лучшего сбора налогов воздвигнул. Но вот не пишут здесь составители ни про какую
стену. Ни про какие налоги. Ай, яй, яй, какая необъективность и забывчивость. И про то,
как помогал порохом со стен Бастилии простой народ обстреливать... Тоже ни слова.
Так только вкратце. Был, мол, сторонником конституционной монархии. Во время
Великой французской революции казнен по приговору революционного трибунала.
Константин Павлович устремил взгляд высоко вверх.
– Ах ты надо же какие мы белые и пушистые. Мы не народ расстреливать собирались.
Мы просто за конституционную монархию радели...
Бутейко очень старался, чтобы я получше понял моральную сторону человека, много
лет назад явно переоценившего роль кислорода.
– А дальше– то, дальше– то, что в известном справочнике об ученом, укравшем славу
открытия кислорода у англичанина Пристли пишут... Не написали ведь прямо–
извините, но Лавуазье присвоил себе, и весьма незаслуженно, пальму первенства в деле
открытия самого кислорода. Извините, но он просто обокрал англичанина Пристли. Нет!
Вот так– то не пишут. А пишут иносказательно, что, мол, с целью проверки опытов
Шееле и Пристли Лавуазье в 1774 году получил кислород. Установил его природу, как
химического элемента...

Константин Павлович потряс толстой книгой в воздухе.
– Так что все– таки в этих строках главное? Что Лавуазье просто проверил Пристли. Или
то, что, проверив, забыл о Пристли и уже от своего имени установил природу кислорода,
как химического элемента?!! Не дает нам справочник ответа на столь жгучий вопрос.
Константин Павлович призадумался.
– Ну и вот, смотри.– Бутейко поднес справочнике ко мне поближе.– Вот этот самый
роковой вывод. Видишь, как написано: « Лавуазье доказал, что процесс дыхания
подобен горению. И что образование углекислого газа при дыхании является главным
источником теплоты в живом организме»! Все, ну все в этой заключительной фразе
шиворот навыворот. Процесс дыхания резко отличается от процесса горения, где
кислород действительно играет главную роль. В процессе дыхания наоборот углекислый
газ играет роль наиважнейшую. И углекислый газ является не главным источником
теплоты в организме, а главным регулятором правильности обмена веществ!!
Ничего не понял о роли углекислого газа генеральный откупщик налогов! А вот туману
навел на долгие десятилетия. И еще, Сергей, вот помяни мое слово. Еще одним лозунгом
Лавуазье со временем могут воспользоваться недруги моего Открытия роли углекислого
газа в человеческом организме. Лавуазье не просто украл открытие кислорода у
Пристли. Он же доказал, что атмосферный воздух состоит из кислорода и удушливого
воздуха, а точнее азота. Константин Павлович нахмурил лоб.
– Ты видишь, что и сейчас, при моей жизни, продолжают восхвалять кислород! И
продолжают считать углекислый газ вредным газом... Так вот я думаю, что когда меня
не станет, может прийти такая пора, что захваливать кислород будет уже не очень
удобно. Так знаешь, что тогда произойдет? Великий ученый посмотрел на меня как то
особо пронзительно.
– Даже тогда мои оппоненты не станут хвалить углекислый газ! Не признают его
главным газом для метаболизма. Раз уж несколько померкнет слава кислорода– начнут,
чего доброго, восхвалять вот этот второй компонент атмосферного воздуха. Азот
прославлять будут. Или его соединения с кислородом.!! Им ведь– фальсификаторам, все
едино. Что кислород, что азот славить. Лишь бы только углекислый газ увести с первого
плана! Лишь бы только затушевать, укрыть завесой умолчания Открытие Болезней
Глубокого Дыхания. Лишь скрыть от больных, что болеют они именно от недостатка
углекислого газа в человеческом организме!
Вот чего ни в какую не хотят признавать мои
оппоненты ни при живом Бутейко. И не захотят тем
более, когда Бутейко не будет! Поэтому я как мог
раскрыл тебе всю ученость... Лавуазье. Постарайся не
забыть этого нашего разговора. Не зря ведь я тебе
документ старшего методиста– ревизора выдал.
Оправдывай доверие.